— Счастливая ты, Ренисенб, — отозвалась Иза. — Ты нашлатакое счастье, какое живет у человека в его собственном сердце. Для большинстваженщин оно состоит в чем-то малозначительном и будничном: в уходе засобственными детьми, в беседах и ссорах с подругами, в попеременно любви иненависти к мужчине. Их счастье складывается из повседневных забот, нанизанныходна на другую, словно бусинки на нитку…

— И твоя жизнь была такой же, бабушка?

— В основном. Но теперь, когда я стала старой и большуючасть времени провожу одна, когда я плохо вижу и с трудом передвигаюсь, я сталапонимать, что, кроме жизни вокруг нас, существует жизнь внутри нас. Однако яуже слишком стара, чтобы сделать правильный выбор, и потому по-прежнему ворчуна свою маленькую рабыню, люблю полакомиться только что приготовленным, прямо сплиты, вкусным блюдом и всеми сортами хлеба, что мы печем, отведать спелоговинограда и гранатового сока. Только это и осталось мне, когда ушло всеостальное. Дети, которых я любила, уже все в Царстве мертвых. Твой отец, дапоможет ему Ра, всегда был глуповат. Я любила его, когда он был малышом итолько учился ходить, но сейчас он раздражает меня своей спесью и чванством. Измоих внуков я больше всех люблю тебя, Ренисенб… Кстати, а где Ипи? Я ни вчера,ни сегодня его не видела.

— Он очень занят. Отец поручил ему присматривать за уборкойзерна.

— Что, вероятно, пришлось по душе заносчивому мальчишке, —усмехнулась Иза. — Теперь будет расхаживать с важным видом. Когда он придетпоесть, скажи ему, что я хочу его видеть.

— Хорошо, бабушка.

— А про остальное, Ренисенб, молчи…

3

— Ты хотела видеть меня, Иза?

Ипи стоял с цветком в белоснежных зубах и, чуть склонивголову набок, нагло улыбался. Он, по-видимому, был весьма доволен собой ижизнью в целом.

— Если ты готов пожертвовать минутой твоего драгоценноговремени, — сказала Иза, сощурив глаза, чтобы получше видеть внука, и оглядываяего с головы до ног.

Ее резкий тон не произвел на Ипи ни малейшего впечатления.

— Да, я и вправду очень занят нынче. Мне приходитсяприсматривать за всем хозяйством, поскольку отец ушел в храм.

— Молодой шакал лает громче других, — заметила Иза.

Но Ипи остался невозмутим.

— Неужели ты позвала меня только для того, чтобы этосказать?

— Нет, не только. Для начала позволь тебе напомнить, что унас в доме траур. Тело твоего брата Себека уже бальзамируют. А у тебя на лицетакая радость, будто наступил праздник.

Ипи усмехнулся.

— Ты ведь не терпишь лицемерия, Иза. Зачем же принуждаешь менякривить душой? Тебе известно, что мы с Себеком друг друга недолюбливали. Он изовсех сил старался досадить мне и заставлял делать то, что мне не нравится.Обращался со мной, как с ребенком. В поле поручал самую унизительную работу,которая под силу даже детям. Часто дразнил меня и смеялся надо мной. А когдаотец решил наделить меня вместе со старшими братьями правами на владение егоимуществом, Себек убедил его этого не делать.

— Откуда ты знаешь, что именно Себек убедил его?

— Мне сказал Камени.

— Камени? — подняла брови Иза и, сдвинув на бок накладныеволосы, почесала голову. — Значит, Камени? Очень интересно.

— Камени сказал, что услышал об этом от Хенет, а Хенет, какизвестно, все знает.

— Тем не менее, — сухо заметила Иза, — на этот раз Хенетошиблась. Оба, и Себек и Яхмос, не сомневаюсь, считали, что ты слишком молоддля участия в управлении хозяйством, но твоего отца убедила я, а не они.

— Ты, бабушка? — Ипи уставился на нее с искреннимудивлением. Потом он мрачно насупился, и цветок упал на пол. — Зачем ты этосделала? Какое тебе до всего этого дело?

— Дела моей семьи — это и мои дела.

— И отец послушался тебя?

— Не сразу, — ответила Иза. — Но я преподам тебе урок, внукмой. Женщины идут не проторенным, а окольным путем и способны научиться, еслине обладают этим даром от рождения, пользоваться слабостями мужчин. Ты, может,помнишь, что я как-то по вечерней прохладе прислала на галерею Хенет сигральной доской?

— Помню. Мы с отцом принялись играть. Ну и что с того?

— А вот что. Вы сыграли трижды. И всякий раз, поскольку тыиграешь лучше, ты выигрывал у отца.

— Верно.

— Вот и все, — сказала Иза, прикрывая глаза. — Твой отец,как все слабые игроки, не любит проигрывать, да еще такому щенку, как ты. Вотон, припомнив мои слова, и решил, что еще рано брать тебя в совладельцы.

С минуту Ипи не сводил с нее глаз. Потом расхохотался — неочень, правда, весело.

— Ты умница, Иза, — сказал он. — Да, ты, может, и старая, ноочень умная. В этой семье только у нас с тобой есть мозги. В нашей игре первуюпартию выиграла ты. Но во второй, увидишь, победу одержу я. Поэтому берегись,бабушка.

— Так я и намерена поступить, — откликнулась Иза. — А вответ на твои слова позволь мне в свою очередь посоветовать тебе поберечься.Одного из твоих братьев уже нет в живых, второй чуть не умер. Ты тоже сынсвоего отца, а поэтому и тебя может ждать та же участь.

Ипи презрительно рассмеялся.

— Я этого не боюсь.

— Почему? Ты тоже угрожал Нофрет и оскорблял ее.

— Нофрет? — В его голосе явно слышалось пренебрежение.

— Что у тебя в мыслях? — вдруг спросила Иза.

— Мои мысли оставь мне, бабушка. Могу заверить тебя, чтоНофрет и ее загробные проделки меня мало волнуют. Пусть вытворяет что хочет.

За его спиной раздался вопль, и в покои ворвалась Хенет.

— Самонадеянный юнец! — воскликнула она. — Бросить вызовусопшей! После всего, что произошло? И на тебе даже нет амулета, чтобы защититьсебя!

— Защитить? Я сам себя сумею защитить. Прочь с дороги,Хенет! Меня ждут дела. Эти ленивые землепашцы наконец-то почувствуют рукунастоящего хозяина.

И, оттолкнув Хенет, Ипи удалился. Иза не стала слушатьжалобы и сетования Хенет.

— Перестань ныть, Хенет. Может, Ипи и знает, что делает. Вовсяком случае, ведет он себя довольно странно. Лучше скажи мне вот что:говорила ли ты Камени, что это Себек убедил Имхотепа не включать Ипи в числосовладельцев?

— Я слишком занята делами по дому, — снова по привычкезапричитала Хенет, — чтобы бегать и с кем-то вести беседы, а уж меньше всего сКамени. Я бы с ним и словом не перекинулась, если бы он сам не затеял со мнойразговора. Он умеет расположить к себе, ты не можешь не признать этого, Иза, ине я одна думаю так… Если молодая вдова хочет снова выйти замуж, она обычновыбирает себе красивого молодого человека, хотя я не совсем представляю, какотнесется к этому Имхотеп. Камени всего-навсего младший писец.