class="p1">— Мутная история, Лерочка, — морщусь я как от боли. — Но хоть ясно, кто напал на Столетова. И Аня уезжает, чтобы заказ не довели до конца. Пугают, твари. Но я на всякий случай к нему охрану приставлю. И к вам тоже…

— Да кому мы нужны! — отмахивается Лера.

— Как это кому? — рыкаю я негодующе. — Мне!

Глава 31

Тимофей

— У нас Надя уходит, — заявляет мне в понедельник за завтраком Лера. — Говорит, чтобы искали замену. Еще месяц поработает максимум.

— С какого лешего, Щербинина? — перевожу я взгляд на расстроенную одноклассницу. — Ты можешь объяснить, что происходит?

Надежда виновато пожимает плечами. Отставляет в сторону банку с детским питанием и, усевшись напротив, вздыхает горестно.

— Мне надо уехать, Тима. Не могу тут оставаться. У Торганова новая любовь. Только ленивый не сообщил.

— А ты? — спрашиваю я, скрепя сердце. Мне искренне жалко Надюху.

Торганов, блин, конь с яйцами! Как в раж входит, ни о чем не думает.

— Мне больно, Тима, — всхлипывая, признается расстроенная и бледная Щербинина. Интересно, которые сутки не спит? — Я ему уже один раз поверила. А зря.

— Да козел он, — признаюсь я честно. — Как друг обалденный, а вот к женщинам своим относится как козлина последняя…

— Да к каким женщинам? — вспыхивает Надя. — Он только об меня ноги вытирает…

Беспомощно разводит руками и смотрит умоляюще:

— Только ему ничего не говори, пожалуйста!

— Ладно, — вздыхаю я тяжко. Взглянув на часы, быстро откусываю полбутера, на ходу запиваю чаем. — Я сейчас опаздываю, Надь. Вечером поговорим…

— Да тут и так все понятно, — мотает она головой. — Я решила ехать.

— Когда? Куда? — роняю я отрывисто.

Сейчас не время за Торгановым разбирать. Через десять минут совещание с коммунальщиками. А мне еще доехать надо.

Ищу взглядом портфель. Вроде стоял на диванчике.

— Лера, ты не видела… — не успеваю я даже продолжить, как жена откликается на автомате.

— В коридоре на полке.

— Умница! — Подойдя сзади, на короткий миг утыкаюсь в макушку. — Всегда знаешь, о чем я думаю…

Повернувшись, жена крепко целует в губы и поправляет воротник рубашки.

— Иди, Морозов, в мэрию. А то опоздаешь…

— А где мой телефон? — вспоминаю я, оглядывая стол. — Вроде лежал на столе.

— На диване, — кивает на гобеленовую подушку Лера.

Схватив айфон, направляюсь к выходу. И лишь на секунду задерживаюсь в дверях.

— Надь, у меня к тебе такое предложение. Давай, ты с нами остаешься до конца года. А я тебе хорошую работу найду. Договорились?

— Нет, Тима, — коротко, но твердо, заявляет она. — Я уже решила. И работа у меня есть. Там люди ждут. Место держат. Чем раньше отпустишь, тем лучше.

— Ну дела-а, — замечаю я мрачно. — Какого ты его на себе не женила, Щербинина? Сейчас бы и горя не знали…

— Такие не женятся, — криво усмехается Надежда.

— Все. Ну вас! — отмахиваюсь я раздраженно.

Выскочив за дверь, чуть не сшибаю с ног водителя.

— Едем, Тимофей Сергеевич? — спрашивает он улыбаясь.

— Да, опаздываем, — киваю я на ходу.

И усевшись в машину, лихорадочно раздумываю, как поступить.

Предупредить этого обормота? Или ну его на фиг? Пусть сам разгребает свое говнище. Но как-то намекнуть надо. Вот только Витя сейчас не поймет. Если у него гон, то о вменяемости Торганова на время можно забыть.

И что прикажете делать, гребаные поросята!

Трубка в кармане пиджака взрывается трелью.

Ну кто там еще?

Хорошая мода была ставить разные мелодии на входящие. Жаль, прошла. Да и выставлять музычку лень.

Достав айфон, усмехаюсь довольно. На ловца и зверь бежит.

Торганов собственной персоной.

— Да, Витя, слушаю тебя, — говорю я спокойно. Мысленно приказываю себе держать язык за зубами. Пусть первый начнет. А там и я намекну. Или прямым текстом врежу.

Дураком будешь, если потеряешь Надю!

— Тебе хорошую новость или плохую? — не здороваясь, интересуется Торганов.

Сердце обмирает, стоит только подумать о Дане. Вот уже вторые сутки идут после пожара, а Столетов так в сознание и не пришел.

— Данька очнулся, — радостно возвещает Витя.

Смаргиваю слезы.

— Зашибись новости, братан. Просто отличные! Говори, что из лекарств надо, я своих ребят отправлю. Все привезут.

— Да там, по-моему, пока полный фарш. Ты же уже все купил вроде. А что понадобится, нам скажут.

— Тогда переходим к плохому, — усмехаюсь я легкомысленно.

— Придется, Тима.

Витя вздыхает тяжко. Мнется, подбирая слова. А я жду. Не подгоняю. Но и помогать не намерен.

— У нас проблемы, Фей, — роняет коротко Торганов и врезает без всяких предисловий: — Против тебя начинается кампания. Инфа из проверенного источника. Готовятся публикации в СМИ. Плюс кто-то из доброхотов подал заявление в СК…

— Тебе оттуда нашептали? — морщусь я раздраженно.

Вот только этого мне сейчас и не хватает. Богдан в реанимации, погорельцев размещать надо, Надежда уходит… И еще кто-то против меня козни строит.

— С какой стороны хоть прилетит? — усмехаюсь я, стараясь не выдать волнения.

— Комбинат, Фей… Ну я предупредил. Если помощь нужна, звони. Плечо подставлю. К людям обращусь, пока во мне заинтересованы.

— Может, вечером заскочишь, перетрем? — спрашиваю я, расставляя брачные ловушки.

— Не сейчас, — тянет устало Торганов. — У тебя там Щербинина окопалась. А мне с ней видеться неохота.

— Что так?

— Да ну ее…

— Потом сам бегать будешь…

— Посмотрим.

И только тут до меня доходит простая истина. Из-за дурацкого обещания, данного Щербининой, я теперь и словом не могу обмолвиться Торганову. А уж попросить найти новую няньку тем более.

И что теперь делать?

Выйдя из машины, раздраженно хлопаю дверцей. Няньку найти — это вам не коммунальщиков на планерке выдрать.

Как же быть? Козлики бодливые рогами сцепились, а мне страдай.

Ладно. Еще есть время. Да и по компромату надо будет навести справки.

Поднимаясь по лестнице, мысленно прикидываю, к кому обратиться. Даже не подозреваю, что пальцы неведомого мне кукловода уже разжали закрученную до предела пружину событий. И она, почувствовав свободу, уже сделала первый виток, снося на своем пути правых и виноватых.

Не успеваю войти к себе в кабинет,