Освоение космоса является важной проблемой, оправдывающей гибель двадцати двух астронавтов. Но если бы погибли двадцать две тысячи, вероятно, все обстояло бы иначе.

Мы потеряли около трехсот солдат, освобождая Кувейт. Большинство считает наши потери разумными. Свыше четырех тысяч американцев погибли в Ираке. Возможно, кто-то скажет, что мы заплатили слишком высокую цену за то, чтобы избавиться от Саддама Хусейна, хотя кто-то с этим не согласится. Но, очевидно, администрация Буша считала, что дело того стоит.

Более двадцати миллионов солдат погибли во время Второй мировой войны. Повторяю, двадцать миллионов – без учета гражданского населения.

Думаю, политики всегда считают, что их конкретные цели оправдывают немыслимые средства.

Но сейчас делаем нечто гораздо более важное, чем полет к Луне или прибрание к рукам лишних баррелей нефти. Я верю в то, что наше открытие можно сравнить с изобретением колеса или использованием огня. Я отдаю отчет в том, что могу встретить отпор с вашей стороны. Я бы очень хотел сказать вам, каким именно количеством человеческих жизней можно пожертвовать ради столь великой цели, однако тут я бессилен. Вероятно, однажды мы поймем, что тысяча сто пятьдесят одного погибшего мы еще вынесем, а вот тысяча сто пятьдесят второго точно не потянем. По определению это число будет произвольным.

Кстати, сейчас в подземном комплексе Денвера хранится убедительное доказательство, что мы во Вселенной не одиноки, бесспорное свидетельство того, что есть цивилизация, опередившая нас в технологическом развитии буквально на тысячи лет. Вероятно, мы приближаемся к тому моменту, чтобы получить возможность применить на практике хотя бы крупицу этих запредельных знаний. Тогда-то человечество и совершит громадный скачок вперед – и не только с точки зрения новых технологий. Изменится все – и наше восприятие мира, и мы сами. Вся наша планета изменит свой облик.

Нам предоставлена исключительная возможность распорядиться судьбами мира. Каким количеством человеческих жизней это можно оценить?

– Будем просто надеяться, что никто в ближайшем будущем не пострадает. Ведь нам позарез нужно услышать хорошие новости, хоть что-то обнадеживающее!.. Да, чуть не запамятовал, как вы справились с вашим бунтом?

– Раз вы спросили – все под контролем.

– Ну и замечательно. Президенту уже начинает надоедать эта волокита. И он знает про ваш трюк в госпитале.

– Какой именно мой неблаговидный поступок вы имеете в виду?

– Вы вынудили хирурга вживить лингвисту какие-то дурацкие металлические колени. Вы рассчитывали на наше невежество?

– Мистеру Кутюру действительно требовались коленные суставы.

– Президент видит ситуацию в несколько ином свете. Совсем недавно он был готов закрывать глаза на ваши выходки, хотя ваши поисковые работы пока еще не принесли нам ничего, кроме головной боли. Однако вам предоставили значительную свободу действий в международных вопросах. Вы говорили о том, что для вас существуют четкие границы, но вы уже переступили черту. Вы выполнили весьма опасную – назвать ее «экспериментальной» было бы преуменьшением – хирургическую операцию по трансформации тела американского гражданина без его согласия.

– Приношу свои извинения. Я и не думал, что на подобное посмотрят неодобрительно.

– Вы опять шутите!..

– Но кое-что смешное тут есть. Во-первых, лично я ничего не выполнял – операцию провел дипломированный хирург. Во-вторых, мистер Кутюр не является гражданином США. Он из Монреаля. Этот мегаполис размером с Бостон расположен в крупной стране, лежащей к северу от США. Думаю, вы слышали о Канаде и в курсе, что ее жители любят хоккей?

– Я лишь воспользовался расхожим оборотом речи.

– «Американский гражданин»… Разве это речевой оборот? Значит, президент огорчен тем, что я не позволил знаменитому костоправу отпилить все наши надежды на успех? При необходимости мне разрешено застрелить мистера Кутюра, и в то же время президент находит операцию достойной морального осуждения? Он огорчен? Расстроен? Передайте ему, что мы снабдили мистера Кутюра превосходными коленными суставами. И посоветуйте ему наградить мистера Кутюра медалью. Президенту США сразу станет легче.

Если мистер Кутюр выживет, наши шансы на успех значительно возрастут. И я хочу напомнить вам, что альтернативой был бы безногий пилот с обычными протезами. Нам представилась уникальная возможность, я ею воспользовался. И я без колебаний поступлю так снова.

– Когда вы в следующий раз захотите превратить человека в киборга стоимостью в шесть миллионов долларов, вам сперва придется спросить у него разрешения. С точки зрения президента, то, что вы сделали, равносильно физической пытке.

– Я отношусь к его мнению с уважением, но категорически с ним не согласен. Можете передать президенту все, что вам угодно. Вы отвечаете за него.

– …

– Роберт, вы что-то хотели добавить?

– Ну, медаль – звучит совсем неплохо.

– Я иронизировал, Роберт. Нельзя наградить… Впрочем, неважно. Да. Наградите мистера Кутюра медалью.

Документ № 141

Беседа с доктором физико-математических наук Розой Франклин.

Место: подземный комплекс «Ковчег», Денвер, штат Колорадо.

– Где Кара? Она сегодня не была в лаборатории.

– У нее особое задание. Увы, пока я вам ничего сказать не могу, она вернется через несколько дней. Я слышал, вы тоже уезжали.

– От вас ничего не укроется. Да, я навещала Райана.

– И к нему допускают посетителей?

– Простых посетителей к нему не пускают. Но запрет не относится к государственным психиатрам.

– У вас не проверили документы?

– АНБ до сих пор не отобрало у меня удостоверение. На нем написано «доктор»…

– Должен признаться, вы меня удивили. Это не в вашем стиле.

– Даже не знаю, оскорбиться или чувствовать себя польщенной.

– Ни то и ни другое. Я лишь указал на то, что ваш поступок не вяжется с вашим характером. Вы обладаете незаурядным личным мужеством, но очень рациональны и методичны. Ваши недавние действия выглядят безрассудными, импульсивными. Подобные эпитеты приходят в голову, когда говоришь о мисс Резник.

– Идею мне подкинула Кара. Сказала, что если я попаду в беду, вы меня выручите.

– Я бы на это не рассчитывал.

– Я не могла бросить Райана. Он должен был узнать, что о нем по-прежнему заботятся. И Райан был искренне изумлен, увидев меня. Ему так стыдно за то, что он сделал… Думаю, он вообще не ожидал, что кому-то еще есть дело до него.

По словам Райана, он отчетливо помнит все события того вечера. Вот что пугает его больше всего. То, что случилось до аварии, затянуто туманом или просто испарилось из его памяти, но алкоголь не стер ни единой детали о наезде!.. У Райана перед глазами стоит лицо Венсана в то мгновение, когда пикап врезался в него. Я сказала, что если он ничего не имеет против, я его обязательно навещу еще раз.