— Да, дорогая, — ответил он, мысленно вздохнув. — Это я.

Раз в жизни, только раз ему захотелось ответить: "Нет,я грабитель, дура ты, и пришел, тупая ты сука, забрать твои деньги и проломитьтебе башку". Но он знал, что этого делать не надо. Грубые слова расстроятМардж, и весь вечер ему придется извиняться, повторяя снова и снова, что он недолжен был быть таким грубым и допускать такие реплики. И слушать ее слова, какона трудится тяжким рабским трудом, обеспечивая плавный ход жизни, и как онэтого не ценит. Опыт научил его подавлять такие ненужные мысли в зародыше.

— Ужин будет через пять минут, — объявила Мардж. — Яприготовила твое любимое: жаркое с картошкой.

Рон кивнул, сохраняя на лице отсутствующее выражение. Почетвергам всегда было говяжье жаркое. А по вторникам — спагетти, а по пятницамцыплята. У Мардж все шло строго по заведенному порядку. Организация была сутьюее жизни. Установив меню, она держалась его месяцами. Единственное разнообразиевносило воскресенье, когда они обедали не дома. И даже тогда, в какой быресторан они ни ходили, Мардж всегда заказывала жареную индейку. С соусом,сладким картофелем и салатом. Бокал белого вина. На десерт — яблочный пирог.

В жизни Мардж все было запланировано, запрограммировано идоведено до совершенства. Она знала, что она любит и чего не любит. Отклонениеот нормы — это неправильно, соблюдение расписания — правильно. Даже ихсексуальная жизнь управлялась сводом сложных правил и установлении,предназначенных, по тайному убеждению Дона, для того, чтобы он не получал отэтого акта более чем минутного удовольствия. И не раз он спрашивал себя,женщину или робота взял он себе в жены.

Пожав плечами, он взял почту, которую Мардж оставила возлелампы в холле. Как обычно, она вскрыла все конверты, но оставила их здесь,чтобы он их разобрал. Почта — это его работа. Для мужчин — бизнес, для женщиндомашнее хозяйство. Мардж определенно не была феминисткой.

Большая часть писем — реклама, объявления, искреннимисловами написанные просьбы пожертвовать на благотворительность того или иногорода — отправилась в мусорную корзину. Короткую записку от брата с жалобой навозникшие денежные затруднения Рон перечитал дважды, при этом хмурясь. Крис былабсолютно неспособным бизнесменом и транжирой. Что он сидит в финансовойпропасти — неудивительно. Точно так же неудивительно, что он ожидает, чтобы Ронего оттуда вытащил. Записку Рон сунул в карман рубашки, дав себе словопозвонить брату после ужина.

Счета за газ и за свет отправились в тот же карман. Потомони лягут на стол и будут завтра утром оплачены. Рону не хотелось бы этогопризнавать, но во многих смыслах он был созданием порядка и привычки не менеесвоей жены.

Осталось одно письмо. Он посмотрел на него с любопытством.От компании кредитных карт. Насчет получения новой кредитной карточки, для чегодостаточно лишь подписать приложенное заявление. У Рона уже были"Виза", "Мастеркард" и "Америкэн Экспресс". Новуюкарточку заводить он не видел смысла. Зачем они вообще к нему обратились?

Ища объяснений на лицевой стороне конверта, он заметил, чтоэто вообще не ему. На конверте было написано: "мистер РО ЕРГ".Никакого РО ЕРГА в доме не было. Но тут Рона осенило.

РО ЕРГ — это был он. Каким-то образом компьютер компаниикредитных карт взял первые две буквы его имени и последние три буквы фамилии, ипоявилась эта новая личность. Он усмехнулся, что было совсем не в егохарактере. В имени РО ЕРГ звенело что-то дикое, неукрощенное. Ему этопонравилось. Очень понравилось. Не зная точно, почему, Рон Розенберг сунулзаявление для Ро Ерга в карман рядом со счетами.

— Ужин готов, — объявила жена, прервав его блуждающие мысли.— Пойдем есть, пока горячее.

Заявление в этот вечер не покинуло кармана до тех пор, покапоздно ночью глубокое и мерное дыхание Мардж не указало, что она крепко спит.Рон тихо выскользнул из кровати. Хотя особой осторожности соблюдать не надобыло — это он спал чутко, мелкие раздражители и тревоги не давали ему заснутьчасами. Мардж отключалась от всего маловажного, что не представляло немедленнойугрозы. Ее здорового сна не нарушило бы даже землетрясение.

Сидя в туалете, Рон открыл конверт и стал изучать вложенноев него заявление. Точно такое, как он думал. Стандартный бланк, заполненныйбезмозглой компьютерной программой. В трех местах к нему обращались как к"м-ру Ергу". Очень смешно было, что в письме м-ра Ро Ерга хвалили завыдающуюся кредитную историю. Хотя Рон гордился про себя тем, что никогда непревышал кредита ни по одной из своих карт, он не ожидал, что это даст емукогда-нибудь такой существенный кредитный лимит, как 10.000 долларов.

— Десять тысяч баксов, — шепнул он вслух, и цифры заплясалиу него в голове. Это куча денег, настоящая куча денег. Он закрыл глаза,испытывая странное ощущение. Что-то вроде восторга. — Десять тысяч баксов.

Рон был в финансовых вопросах очень осмотрителен. Что ниговори, ему надо было содержать жену, платить взносы за дом и налоги за двемашины. И на будущее тоже откладывать. От чека с зарплатой к концу месяцаобычно оставалось немного. Хотя Мардж и не тратилась на развлечения в городе.Ее понятия о вечерней жизни сводились к просмотру взятой напрокат видеокассеты.

С горящим от подавляемого возбуждения лицом Рон вышел вкухню. Всю жизнь он делал то, что было правильно, то, что полагалось делать. Атеперь он для разнообразия совершит дурацкий поступок, и никто об этом не будетзнать. Пластиковая карточка — ерунда. Пользоваться ею он все равно не будет. Нопослать заявление на нее — это маленький, но все равно важный бунт. Только вэтом и дело.

Схватив с холодильника магнитный карандаш, он нацарапал наместе подписи "Ро Ерг" и быстро, пока не передумал, положил его вконверт для оплаченного ответа и сунул среди остальной почты.

— Вреда не будет, — сказал он про себя, укладываясь обратнов кровать. — Мне просто интересно, хватит ли у них глупости довести предложениедо конца. Только в этом причина.

И хотя он продолжал твердить про себя последние слова, покане погрузился в сон, глубоко в душе он все это время знал, что лжет.

Карта прибыла через две недели. С ней прибыло подтверждениекредитного лимита в десять тысяч долларов и обещание прислать через несколькодней идентификационный код, чтобы можно было снимать деньги в банкоматах. Роннебрежно засунул карту в бумажник, а страничку с условиями положил в папку состарыми счетами. Он не думал раньше об идентификационном коде. И о снятии денегв банкомате — тоже. Его микроскопический бунт вдруг зажил своей собственнойжизнью.

Идентификационный код прибыл через три дня. Три длинных дня,один из которых вообще растянулся до бесконечности из-за ежемесячного посещениябрата. В присутствии Криса, высокого, красивого, широкоплечего, Рону всегдабывало очень неуютно. Его брат был всем, чем не был сам Рон. Крис был небрежен,беспечен и бесконечно обаятелен. И еще он был туп как стена и этим гордился.