Особенно интересные экспонаты находят в местах обитания протогерманцев, протобалтославян, скифов. Это преимущественно ящики, выдолбленные из цельного ствола. Один такой, выдолбленный, нашли в немецком Оберфлахте. Неподалеку от датского поселка Эгтвед в тысяча девятьсот двадцать первом в долбленом обнаружили останки девушки шестнадцати-двадцати лет, была расположена по направлению восток-запад. Другую молодую женщину, двадцати пяти примерно лет, обнаружили в алтайском урочище Укок в тысяча девятьсот девяносто третьем. Ее звали Ак-Кадын, хранительница покоя и подземного мира, не допускавшая проникновения зла, вместе с ней обнаружены останки шести лошадей. Долбленые ящики называли колодами, процесс долбления весьма трудоемкий, поэтому их изготавливали заранее, а до востребования хранили в них зерно, использовали в качестве сундуков. В древности среди прочего делали из камня, такой, каменный, довольно простой конструкции, был обнаружен в Уилтшире, Великобритания. Помимо камня, в качестве материала использовали свинцовые листы, помещенные в деревянный остов. Крышки украшали раковинами, которые имели символическое содержание. В дальнейшем изготавливали либо из досок, либо все те же колоды, как правило прямоугольные, трапециевидные, где предусмотрено сужение, или повторяющие силуэт, где предусмотрено закругление либо имитация некоего предмета, например лодки. Здесь тоже существовала традиция использовать для этих целей камень, при изготовлении стремились преимущественно к трапециевидной форме. Для пятнадцатого века характерна именно трапециевидная форма, с расширением кверху, где специальные углубления сделаны для тела и головы. Само ремесло по изготовлению полноценно сложилось к семнадцатому столетию. Наиболее распространенным материалом в это время стал дуб, дерево достаточно ценное и чрезвычайно прочное. Чуть позже, для сохранения деревьев, были введены запреты на использование дубов для подобных изделий. Еще позже по той же причине было запрещено использовать сосну, стали изготавливать из еловых досок. Сейчас это емкости прямоугольной либо шестиугольной формы, нередко обшитые тканым материалом изнутри, а также снаружи, для чего используют шелк, ситец, атлас, реже бархат. Всегда добавляют к росту примерно восемь-девять сантиметров. Такие возникли относительно недавно. Металл покрывается цинком для защиты от коррозии. Дело в том, что большинство металлов, олово, алюминий, тот же цинк, окисляются на воздухе, в результате такого процесса на поверхности образуется пленка, в конечном итоге препятствующая проникновению кислорода и таким образом останавливающая дальнейшее окисление. С железом дело обстоит иначе, оно не способно защитить от окисления, образуется ржавчина. Поэтому железо покрывают слоем металла, цинка или олова, эти процессы называются цинкованием либо лужением. Толщина цинкового слоя колеблется от шести микрометров до полутора миллиметров. Такие стальные листы обеспечивают особую герметичность, запаиваются, задерживают органические процессы и, что немаловажно, запах. Это удобно. К тому же такие изделия теоретически можно использовать повторно.

Можно. Я ненадолго. Немного посижу. Это у тебя что. Убежище. Я тебе принес перекусить. И вот, с чабрецом. Будешь.

Когда они пришли, ничего не нашли. Только следы. Геометрические. Мне на ухо так, тс-с. Я тогда, не буду. Ну, потому что, ну, потому что я могу делать так, как мне надо. А они лаять. Но меня не нашли. Потому что спрятался.

Кто пришел.

Я о таком слышал, да. Сначала в стакан с водой. Потом удавку. Или подушкой, эй, ну что там у тебя. А потом на балконе тушки сушатся. На меня смотрят. А что я им отсюда могу сказать. Ну держитесь, завтра синий день, еще увидимся. Если поезд вовремя. Если нет, то ничего.

Что с тобой происходит.

Ванны, в ваннах, таких эмалированных, лежат голые люди. И снег. Куда ни пойдешь, всюду снег. У нас в коридоре тоже. Собака бегает. Я ей палку, она в сугроб. Ко мне. Она меня так обняла и говорит, тише, тише, пройдет, я стою и думаю, а ведь правда. Потом жуки, из левого глаза, маленькие. Я тогда накрылся с головой простыней, солнце такое, в темноте, мама поет, я подпеваю. Тебе нравится животное. Оно меня слушается.

Это же. Хорошее. Как его зовут.

Это она.

Как ее зовут.

Один такой пришел. Говорит, предъявите документы. А я, у меня с собой ничего нет. А он, тогда пройдемте. А я молчу. Он меня тогда за шкирку и потащил к двери. Я кричу. А потом похолодало. Я тогда вырос, прямо до потолка. И пальцами так, по белому. И вижу, что я прозрачный. Меня на фоне не видно, а сквозь меня все видно. Видишь.

Нет.

Это потому что ты невнимательный. Я тренировался. Много лет, да. Вблизи вот так, потом подальше. Она мне тоже говорила, чтобы не уходил. Просила. А я не согласился, потому что есть необходимость. Свет стал так мигать, мырк. И я под кровать тогда, и пыль там жую. Пыль как снег. Успокаивает. Когда она на меня посмотрела, меня сразу затошнило. Я, говорю, не могу тут, ты не смотри. И подушкой. А как иначе. Потом, когда уснул, сразу увидел, как насекомые ползают. Рот не разевай, говорит, таракан заползет, поселится. Будет в желудке размножаться. Знаешь, что тогда будет.

Нет.

Тогда этот придет, носатый. Нос будет везде совать. Ножичком вот тут подденет, потянет. И кожа вся слезет. Как когда обгорел. И жевать будет, как пыль. А ты смотри, как он ест, фыркает. Довольный. Он приходил ко мне. И знаешь что.

Нет.

Я его не боюсь. Я больше не боюсь. Пусть сколько хочет тут ходит. Я спрячусь. Вот так. Вот так накроюсь. Не видишь. А я есть. Она до того ходила, потом упала, не могу, говорит. Я тоже не могу. Здесь иногда так шумно, вот оттуда стучит кто-то. Я услышу, тоже постучу, они мне. И так друг другу. Общение. Видишь.

Нет.

Потому что невнимательный. Я внимательный. Мне, когда зубы вырывали, я сразу замолчал. Потому что знал, чего будет. Чего скажешь, могут под наркозом, например, и язык. Проснешься, а сказать ничего не можешь. Мычишь. М-м-мне м-м-м-мо м-м-м-мы м-м-м-ма. Вот так. А никто не понимает, и смеются. Всегда так смеются. А я сяду такой, голову накрою. И нет меня. Ты есть, а я вот. Понимаешь.

Нет. Ты успокойся.

А потом вода полилась. Отовсюду. Как будто оттуда. Я даже испугался. Капает долго, по лбу, вот так. Кап-кап. Знаешь, она может череп прокапать, насквозь, до мозга, как в чашку, в емкость. Долго так капает. Точит. Камень точит. Кап-кап-кап. И всё. Дырка у тебя в черепе. Сквозная. Как от выстрела. Кап.

Мне страшно.

Вода, она все знает. Но мне больше нравится летать. У меня руки не так, а вот так стали однажды. Я на крышу даже забрался. Я в те дни все время на полу спал, осанку выпрямлял. Полезно. Всегда говорят, тут у меня. Что-то. Пошли туда. Потому иначе нельзя было. В подвале. А там их нашли. Потом отовсюду вышла пустота. Они все время у меня тут говорят. Идешь по улице, а там пустота. И уводят, одного за другим. А я им машу вслед. Фотографирую. А обратно несут, тяжелые. Одному не унести, надорвешься. Все время тут говорят. А я слушаю, подслушиваю.

Меня пугает, что ты говоришь.

Не бойся. Теперь все спокойно. Пока спокойно. Только туда не надо. Испортишь. Потом по испорченному никак. Она мне говорит, не ходи. Я, я просто в коридор выйду ненадолго. Она говорит, только вернись. А я не пошел потом обратно. Выхожу, а там снег. Красивый такой. А в комнате летают голуби. А посередине дырка, в ней вода, и сверху лед. Я туда аккуратно наступил и провалился. Душно там, нечем дышать. Выкарабкался. Пошел по стеклу. Там везде стекло было. И бородатый на меня смотрит. Автобусы проезжают, а он смотрит. Внимательно.

И что ты сделал.

Что тут сделаешь. Что тут поделаешь. Ничего тут не поделаешь. Стоял как вкопанный. Говорю, пропустите меня. А он, не положено. А я, но у меня разрешение есть. Он, покажи. Показал. Он, с разрешением можно, но на указанный срок. Я и прошел. А там дорога такая, фонари, и люди одинаковые ходят. Я с ними пошел. Потом нам говорят, дальше группами. Мы разделились на группы. Пошли так. Потом нам говорят, а теперь раздевайтесь. Мы разделись, пошли так. Потом нам говорят, а теперь туда, и на домики такие указывают. Мы туда. А там одежда лежит одинаковая. Нам сказали одеться. Мы оделись. Дальше нам показали, туда надо идти. Мы пошли. А потом стало пусто. Никого из нас не было. Я один такой, стою, оглядываюсь. А кругом ничего нет. Только собака мертвая лежит, сопит, смотрит на меня. Я рядом с ней лег, на лед, чтобы почувствовать, что там. А из-подо льда слышу, говорят, опять они. Так я и лежал. Долго лежал, как вода. Жидкий. По самые волосы. Вот посюда. Поди отыщи в траве, как озеро, идешь-идешь, и провалился. Нет, то болото, в болоте земля вперемешку. Я не так, из-подо льда смотрю, снизу, пристально, вот-вот мог и выскочить, для угрозы.

А потом что было.

А потом оказался тут. Так было. Они тебе врут. На самом деле