переглядываемся. Мы смотрим на обрывки обоев на стенах и пытаемся представить, как выглядел узор целиком, что именно было на нем изображено, цветы, геометрические орнаменты, скорее всего цветы, не можем представить. Мы осматриваем комнату, пустоту, следы от ножек, вероятно, дивана, стола, царапины на лакированном паркете, вероятно, от стульев, прямоугольный след, вероятно, от шкафа. Мы представляем, как по комнате передвигались млекопитающие, по каким траекториям, от двери к центру, от двери к месту расположения стола, от двери к окну, например полить цветы и реже посмотреть в окно на поблескивающие капли дождя. Мы идем обратно, запинаемся о миску, содержимое не расплескивается из-за отсутствия жидкости. На ступенях мы делаем остановку, вытаскиваем упаковки, разрываем, молча едим, переглядываемся, изредка произносим фразы. Мы думаем о вымерших существах, членистоногих, о полукруглых ребристых спинках, соединительной ткани, швах, остроконечиях, о голове, внутри которой располагается желудок, сердце, мозг, о крошечных щупальцах, о простейших, величиной в несколько миллиметров, незаметных невооруженному, одноклеточных, о бактериях от греческого палочка, хищнических свойствах и пожирании организма изнутри, об амебах и псевдоподобиях в процессе заглатывания пищи, о клеточных ртах, о переваривании, о кишащей почве, пресных водоемах, кислых источниках, исторгающих влагу и тем самым порождающих благоприятную среду, о бактериальных клетках внутри млекопитающего, обеспечивающих химический обмен веществами, уничтожение организма изнутри, поедание микротканей, изначальное присутствие среди форм, четном количестве миллиардов лет, преимуществе над укрупненными организмами и неизбежной долговечности, ископаемых останках, представляем, какими останками станут нынешние организмы, будет ли это окаменелость, можно ли посредством исследования окаменелости будет распознать, скажем, каким образом к телу крепились отростки, какой формы была голова, какой образ жизни вела конкретная особь, в каких условиях обитала, чем питалась, как вела себя с прочими представителями вида, на что была способна ради соответствия правилам, из чего состоял ее обыкновенный день, порядок, вещи, что будет извлечено из мельчайших следов человеческой особи, не содержащих достаточной информации, вероятно, ввергающей в некоторое заблуждение, точно как силуэт трилобита, вросший животом в поверхность камня, сопровождаемый многословными объяснениями его жизнедеятельности, строения, функций, вероятно, не имеющими к нему никакого отношения, представляем, как могут развиваться события, не можем ничего представить. Мы поднимаемся, идем дальше. Мы открываем дверь, заходим. Мы осматриваем прихожую, сваленные в кучу стулья, разбросанные вещи, обувь, кляксы на ободранных стенах, обходим, наступаем на стекло, оно лопается под ногами, в кухне на полу валяются кастрюли, обломки посуды, в углу фартук выцветшего синего цвета с масляными пятнами, ложки, вилки, металлический чайник, бумаги с надписями, возвращаемся обратно, вглубь, в комнате пусто, на полу нет следов мебели, оставляем на полу следы, по пеплу, пыли, никаких больше следов, балконной двери нет, подходим, на балконе размякшие картонные коробки, на одной различим рисунок, изображающий грузовую машину, коробки покрыты черной плесенью, на полу вода по щиколотку, смотрим вниз, видим подъезд, машины, наши следы, не видим своих следов, но знаем, что они там были, но теперь их смыло дождем, идем обратно. На улице мы некоторое время стоим неподвижно, молчим, переглядываемся. Мы думаем об изменении органов, тканей, биологическом угасании, о высыхании слизистых оболочек, роговицы, белковой части глаза, участков кожи, в зависимости от влажности и прочих условий, о помутнении зрачка, о желто-бурых участках, о процессе охлаждения тканей, о замедлении и прекращении метаболизма, о сокращении мышечных волокон, об окоченении, поперечно-полосатом, гладком, прочем, о сине-фиолетовых пятнах, проявляющихся под силой тяжести, о самопереваривании тканей, разрушении клеточного обмена, о разложении белков, жиров, углеводов, образовании воды, сероводорода, углекислого газа, аммиака, прочего, о распаде на отдельные химические элементы, упрощении, минерализации, превращении в предмет, объект исследования, любопытную конструкцию, метафору, клетку, материал, формулу, экспонат, словарную статью. Мы заходим, мы смотрим на пустую прихожую, деревянную табуретку у стены, покрытое бетонной крошкой черное пальто, сваленное в углу, чувствуем едкий сладковатый запах, переглядываемся, проходим вглубь, в комнате на полу, полуистлевшая, раскинув ноги, животом вверх, слышим, как едва слышно жужжит несколько мух, издалека кажется, что слегка вздымается, лишенный формы и контуров зыбкий хаос, смотрим в разбитое стекло, чувствуем, как холодный ветер сквозняком продувает прямоугольное помещение, осматриваем, не прикасаясь, переглядываемся, возвращаемся обратно, по лестнице вниз, за дверь, берем носилки, возвращаемся обратно. Мы долго стоим на улице, курим, думаем о снижении памяти, умственной работоспособности, говорим об искажении, например, представлений о событиях в зависимости от дистанции, обстоятельств, когда, будучи убежденными в определенной интерпретации, последовательно преподносим свидетельство, сопровождая фактическими деталями, в подлинности которых не приходится сомневаться, однако впоследствии сталкиваемся с подтверждением иного, не исключено, что обратного, и так далее, например, собственных воспоминаний, связанных с конкретными явлениями, так или иначе имевшими влияние, в действительности несвязанными, но в сложившейся среде подкорректированными из соображений целесообразности либо чего-то еще, например, всеобщего заблуждения о том или ином явлении, его сущности, предпосылках, последствиях, например, конкретных предметов под воздействием других предметов, влекущих разрушение первых, их непреодолимое разрушение при чьей-нибудь заинтересованности, например, нас самих под воздействием других существ, веществ, вещей, предметов, объектов, субъектов, целесообразностей, обусловленных обстоятельствами, кем бы то ни было зафиксированными согласно принятому решению, например, наших последствий, свидетельств о нас, результатов наших речевых актов, невербального поведения, перенесенных нами болевых импульсов, плотных соединительнотканных образований, наших регенераций, воспалений, потовых желез, плазмы, сукровицы, секреции, прочих оставленных нами сведений о существовании, изделий, изготовленных нами, сосудистой оболочки головного мозга, паутинной оболочки головного мозга, твердой оболочки головного мозга, импульсов, зародившихся внутри волокон, их проникновения в борозды, например, дальнейших комментариев, разъяснений, искуплений, полемик, систем верований, основанных на бесспорных подтверждениях той или иной системы познания, утверждений, парадоксальных умозаключений, очевидных умозаключений, прочих результатов жизнедеятельности. Мы долго стоим на улице, переглядываемся, молчим, переглядываемся, говорим о распорядке дня, об испортившейся погоде, об осадках, их влиянии на физическое и психическое здоровье, о последствиях происходящих процессов, о времени, о питательности той или иной пищи, принимаемой в то или иное время дня, ночи, о вреде курения, о запланированных действиях, о причинах, следствиях, связях, о продолжительности, переглядываемся, говорим о погоде, осадках, распорядке дня, о проблемах со здоровьем, характерных для нашего возраста, о составе среднестатистической семьи, о многочисленных категориях допустимого молчания, о завтрашнем дне, о запланированных на завтра действиях, о категориях допустимой речи, о допустимости работы, о целеполагании, о полезных свойствах пищи, принимаемой в то или иное время дня, ночи, переглядываемся, говорим о распорядке дня, об осадках, о влиянии погоды на физическое и психическое состояние организма, о последствиях, о спорности последствий, о бесспорности последствий, о вреде курения, о возрастных особенностях организма, о составе среднестатистической семьи, переглядываемся, говорим о питательности той или иной пищи, о пользе, о целеполагании, о допустимом отчаянии, о категориях допустимого молчания, об утраченных воспоминаниях, о целесообразности, о распорядке дня, о погоде, о запахе, помещениях, лестницах, осадках, переглядываемся, возвращаемся обратно.

Картина выполнена в технике декалькомании. Передний план устлан обломками стройматериалов, костями, останками, мусором, отходами и представляет собой полуабстрактное болото, впитавшее в себя результаты всеобщего распада. Над массивными грудами геометрических предметов возвышается пять продолговатых образований, образующих симметричную композицию картины. Левое изображение, примыкающее к рамке, представляет собой красно-коричневую возвышенность, гору, поросшую мхом, красновато-желтыми растениями, напоминающими водоросли. Правее и чуть поодаль помещена конструкция желто-коричнево цвета, но на несколько оттенков светлее, представляющая собой нечто среднее между руинами древней сторожевой башни, вытянутым вверх зазубренным обломком огромной скалы и окаменелым деревом. Еще правее, в центре картины, наиболее высокий объект, обвитая зелеными стеблями, лианами, папоротниками колоннообразная антропоморфная фигура, возможно, олицетворяющая некий ключевой символ в виде памятника или стелы. Еще ближе к правому краю и непосредственно у правой границы рамки, изображены две группы развалин, вероятно, относящиеся к единой постройке, меньшая из которых могла быть предваряющим портиком с характерной колоннадой, а более крупная основным сооружением, например резиденцией или дворцом. В этих двух последних симметричных доминантах заметна растительная природа осуществившегося руинирования. Основным и единственным протагонистом и, следовательно, носителем ключевой метафорики выступает фигура властителя с птичьей головой и неким предметом, похожим на флагшток либо посох, так или иначе символизирующим власть. Любопытно, что подобное соединение птичьего образа с метафорой единовластного разрушения свойственно многим более древним образцам метафизического и абстрактного искусства, однако в прежних своих работах художник трактовал эту образность иначе, птичьи персонажи скорее наделялись у него созидательными качествами. Здесь же, в оставленных джунглях,