затем начала двигаться по направлению к нему, стараясь идти как можно тише. Ни в коем случае нельзя, чтобы меня заметили те, кто, несомненно, находился внутри коттеджа. Стоп! Но ведь кто-то же должен был остаться и снаружи! Это ведь непреложное правило, и вряд ли тем, кто незаконно проник сейчас на частную территорию, оно не было известно.

Я потихоньку продвигалась к коттеджу и одновременно напряженно всматривалась в его темные окна. За то время, которое прошло с момента моего проникновения на территорию коттеджа, свет в окнах или хотя бы в одном из них так и не зажегся. Ну, и хорошо. Возможно, что нам с Валерианом все это действительно показалось. Так было бы лучше во всех отношениях.

Но как только я об этом подумала, как свет зажегся, но теперь уже в левой половине коттеджа. Ну, вот! Ничего мне не показалось. Это действительно свет от фонарика. Он был довольно слабый, но тем не менее ясно различимый.

Стало быть, в коттедже кто-то находился. Значит, я была права, когда предположила, что в коттедж Ростислава Бередунковского могут нагрянуть незваные «гости». Сдается мне, что это те самые молодчики, что убили брата заместителя директора цирка, Романа Бередунковского, инсценировав смерть от сердечного приступа.

Я приняла решение очень осторожно обойти весь коттедж. Необходимо было удостовериться в том, что ночные визитеры не оставили кого-нибудь наблюдать снаружи. Ну, или убедиться в обратном. Не может быть, что те, кто решил проникнуть в коттедж – даже если это и были банальные воры, а не боевики Никиты, – не позаботились о том, чтобы оставить кого-нибудь во дворе на случай тревоги.

Так я дошла от торцовой части коттеджа до его угла и замерла, прислушиваясь к ночным звукам. Все было тихо. Тогда я осторожно выглянула и обнаружила, что совсем близко подошла к парадной двери. Я подошла вплотную к ней и увидела на ней листки бумаги. Ну, да, ведь Кирьянов сказал, что коттедж пока опечатают, а после окончательного заключения экспертизы решат, что делать дальше. Впрочем, ведь Ростислав Бередунковский находится сейчас в Управлении полиции. Возможно, что будет принято решение обыскать коттедж и не дожидаясь заключения экспертов. Как бы то ни было, в данный момент в коттедже кто-то находится.

Я пошла дальше, внимательно, насколько это было возможно в темноте, вглядываясь в окна коттеджа, надеясь обнаружить раскрытое окно. Ведь если незваные гости забрались внутрь через окно, то, следуя логике, они должны были оставить его открытым. Иначе как они будут выбираться обратно?

Я проследовала до конца фасадной части коттеджа и завернула за угол. Да, так и есть. Вот оно, раскрытое окно. Да тут еще и лестница имеется. Я решила воспользоваться такой любезно предоставленной мне возможностью проникнуть внутрь коттеджа, но как только я занесла ногу на первую ступеньку, то увидела, как совсем недалеко от меня мелькнула чья-то тень. Я так и замерла с занесенной над ступенькой ногой. Я даже дышать перестала. Ну, то есть на какие-то секунды задержала дыхание, опасаясь, что рассекретила себя.

Но нет, кажется, пронесло, меня не обнаружили, во всяком случае, на данный момент. По-видимому, ночной гость был занят сейчас совсем другим делом. Я увидела, как он поднял на уровень лица небольшой предмет и тут же тихо проговорил:

– Прием! Ястреб, я Сова. Прием. Снаружи кто-то есть. Я слышу шаги. Жду распоряжений.

Говоривший замолчал, очевидно, слушал, что ему говорят.

Ну, так и есть, теперь я на все сто была уверена, что в коттедже находятся люди из группы Никиты. Заур, между прочим, и впрямь сову напоминает, если мне правильно запомнилось. Такие же круглые глазищи. Почему рация? С другой стороны, почему бы и нет? Мобильники при желании отследить можно.

А вот Валериану Четвертикову необходимо было стоять на месте, а не расхаживать, как стадо буйволов на водопое. Я прислушалась. Да, действительно. Было отчетливо слышно, как хрустят сухие ветки и как кто-то идет по периметру снаружи.

Стало быть, Четвертиков выдал свое присутствие. Это было плохо, поскольку теперь злоумышленники знают, что на территории коттеджа они не одни. Но, с другой стороны, им ведь неизвестно, какая численность их оппонентов. Однако и мы с Валерианом тоже не знаем, сколько ночных гостей засело сейчас в коттедже. Но, скорее всего, их не более четырех человек. Как раз столько, сколько может вместить машина. Значит, если не считать наблюдателя, то в коттедже сейчас находятся человека три. Многовато. Четверо против нас двоих.

Итак, нас засекли. Ну, что же. Из любого положения можно найти выход, было бы желание. Скорее всего, наблюдателю, который оставался снаружи коттеджа, было дано указание оценить сложившуюся ситуацию и принять соответствующее решение. Я увидела, как наблюдатель бросился к забору, очевидно, на звук шагов. Бежал он быстро, легко и практически бесшумно. Очень хорошая подготовка, ничего не скажешь. Но он может подловить Валериана Четвертикова, ведь стажер в отличие от меня совершенно не в курсе, что наше присутствие противной стороной уже раскрыто. То есть раскрыто присутствие конкретно его, Четвертикова. Меня, кажется, наблюдатель еще не заметил. Во всяком случае, очень на это надеюсь.

Я решила проследить за наблюдателем и по возможности не дать ему захватить Четвертикова врасплох. Я продолжала быстро двигаться за наблюдателем. Перейти на бег я не решилась, потому что не обладала такой способностью бежать так же практически бесшумно, как и он. Но расстояние между нами уже значительно сократилось. Вдруг наблюдатель внезапно прекратил бежать и остановился. Скорее всего, он все-таки почувствовал мое присутствие. Мне ничего не оставалось делать, как изо всей силы нанести удар по голове. Наблюдатель упал как подкошенный, не произнеся ни слова. Он даже не издал ни единого звука.

Все произошло очень быстро и, что самое главное, тихо. Те, кто находился в коттедже, надо полагать, ничего не заметили. Правда, в любой момент они могут связаться с наблюдателем, а он лежит без сознания у моих ног. И что тогда делать? Ночные гости поймут, что они рассекречены, и тогда обязательно предпримут что-то. Однако неизвестно, сколько их находится в коттедже и как они вооружены.

Я постояла около поверженного наблюдателя буквально с полминуты, убедилась, что вокруг по-прежнему все тихо, и только потом решила обыскать лежащего. Сначала я вывернула его карманы. Но, кроме рации, в них больше