шумело море, которое никак не могло успокоиться после последнего шторма. Ни в море, ни на суше не было никого, кроме Степана Денисовича и пары чаек, которые с жалобными криками парили на распростертых крыльях, высматривая в волнах блеск рыбьей чешуи.

Тарасюк вышел из машины и по колено в сочной, еще не успевшей выгореть и сделаться жесткой, как проволока, траве подошел к самому обрыву. В этом месте он был невысокий, метров пять, но зато совершенно отвесный. Внизу, в рыжей от глины, мутной воде и хлопьях грязной пены, виднелся недавно отвалившийся от берега кусок. Берег под ногами ощутимо вздрагивал от ударов волн, в лицо дул соленый морской ветер. Степан Денисович постоял немного, вдыхая йодистый запах моря, а потом плюнул с обрыва и вернулся к машине.

Здесь он ненадолго задумался, решая, с чего начать, а потом открыл багажник и достал оттуда жестяное детское ведерко, валявшееся среди прочего хлама под задним крыльцом. Затем Степан Денисович приподнял коврик и извлек из-под него завернутый в полотенце пистолет. Рассовав пистолет и глушитель по карманам, он пошел с ведерком к обрыву. Здесь в полуметре от края он собрал в пучок несколько жестких стеблей прошлогоднего мертвого бурьяна, обломал верхушки, насадил на них ведерко, осторожно отпустил и отступил на шаг.

Стебли качались, но держали. Убедившись, что ведерко не упадет, Тарасюк пошел к дороге, на ходу навинчивая на ствол «вальтера» глушитель и считая шаги. Досчитав до десяти, он остановился и обернулся. Подумав, отошел еще на пять шагов и остановился снова.

С такого расстояния насаженное на стебли бурьяна перевернутое ведерко выглядело совсем небольшим. Степан Денисович хотел отойти еще немного, к самой машине, но передумал: все-таки в руках у него был пистолет, а не винтовка и даже не охотничье ружье. Да и там, в порту, когда дойдет до дела, особая меткость ему не потребуется…

Он недоверчиво оглядел пистолет со всех сторон, сдвинул флажок предохранителя и осторожно взвел курок. Еще раз огляделся, никого не заметил и медленно поднял руку с пистолетом, ловя на мушку раскачивающуюся на ветру крошечную мишень. «Ни за что не попаду», – подумал он и спустил курок.

Пистолет негромко хлопнул и зло подпрыгнул, норовя рассечь кожу между большим и указательным пальцами. Отдача у него – мама, не горюй, но Степан Денисович много тренировался с «Макаровым» и был к этому готов.

Ведерко дернулось и исчезло из вида, упав на землю, а может, и вовсе свалившись с обрыва. Тарасюк поспешил к своей мишени, почти уверенный, что ее сбросило ветром. Попасть в такую мизерную цель, да еще подвижную, из того же «Макарова» нечего было и мечтать – по крайней мере, Степану Денисовичу это было явно не по плечу.

Ведерко лежало на самом краешке обрыва, зацепившись за кочку, и было прострелено почти точно посередине. Пуля прошла навылет, оставив в жести две круглые дырки. Тарасюк засунул в дырку палец, потом посмотрел на просвет, присвистнул и бросил ведерко вниз, в море. Оно шлепнулось на воду, закачалось, будто раздумывая, не пуститься ли в плаванье к турецкому берегу, но набежавшая волна перевернула его, закрутила и уволокла за собой. В мутной воде и пене в последний раз мелькнуло круглое жестяное донце, и ведерко окончательно ушло под воду. «Теперь в него будут креветки гадить, – подумал Степан Денисович. – Или бычки. Но каков пистолет, а?! Одно слово, немецкий товар, нашему не чета…»

Он вернулся к машине, снял глушитель и спрятал оружие на место, под коврик в багажнике, а затем выволок оттуда брезентовый узел. Там, в брезенте, помимо целой гантели и отпиленного чугунного шарика, лежала и изготовленная Степаном Денисовичем удобная колотушка, ставшая теперь ненужной. Держать ее в доме было незачем, да и опасно: драгоценная Оксана Даниловна имела скверную привычку шарить по всем углам, постоянно что-то вынюхивая, и изготовленная из восьмикилограммовой гантели колотушка, несомненно, зародила бы в ее душе самые мрачные подозрения.

Мысленно упрекая Льва Борисовича, который чуток запоздал со своим подарком и заставил испортить хорошую, нужную в хозяйстве вещь, Тарасюк подошел к обрыву, стал к нему боком, поплотнее уперся ногой и, раскачав пудовый узел, бросил его вниз. В воздух поднялся фонтан мутных брызг; всплеска Степан Денисович не расслышал за шумом волны, а в следующее мгновение неспокойная поверхность моря выглядела так, словно ничего не произошло.

Глава 9

Милицейский «ВАЗ-21099» пересек городскую черту Чернигова и взял курс на Полтаву. Не доезжая Нежина «девяносто девятой» предстояло свернуть на трассу Е381, чтобы достичь пункта пограничного контроля на украинско-российской границе. Там экипажу патрульного автомобиля надлежало встретить, принять под охрану и сопроводить до Ильичевска трейлер с особо ценным грузом – насколько понял старший лейтенант Черняк, с картинами аж из самой Третьяковской галереи, которые неугомонные москали волокли к черту на рога, в Италию.

Старший лейтенант был мрачен, как грозовая туча. Перспектива за здорово живешь прокатиться взад-вперед через всю Украину, сопровождая каких-то москалей, радовала его не больше, чем необходимость визита, скажем, к проктологу. В другое время Андрей Черняк нипочем не взялся бы за такую пыльную работенку. Но на позапрошлой неделе старшему лейтенанту не повезло: он попался на получении так называемой взятки от водителя и до сих пор ходил под шахом – или, как говорили в части, где он когда-то проходил срочную службу, «в зарубе».

Конечно, фуры с ценными грузами Черняку случалось сопровождать и раньше, но сегодняшнее задание его просто бесило. Такое могли придумать только москали, больше никто. Вот же бестолковый народ! Таскают эти свои картины туда-сюда, людей от дела отвлекают, как будто эта мазня действительно кому-то нужна! Как будто ее, мазню эту, кто-то еще не видел. Ну, невтерпеж вам похвастаться, так пошлите, мать вашу, альбом с репродукциями! Дешево и сердито. А главное, безопасно. И милицейское сопровождение такой посылке не требуется.

А то придумали, понимаешь, игру – из дерьма коников лепить. Груз у них, видишь ли, ценный, требует особых условий хранения, особого, понимаешь, микроклимата. И при этом они, бараны, отправляют свой ценный груз не по воздуху и даже не сушей, а морем! Чтобы, значит, поменьше в очередях на таможнях торчать. Очень мило! Ну а если шторм, тогда как? Да и без шторма морской воздух для их драгоценных картин, считай, верная