Он протянул Верещагину три листа, плотно исписанный чётким почерком.

Бегло пробежав взглядом строчки, Алекс посмотрел на Казьмина.

— Я распределил всех, кого смог вспомнить, по трем категориям, — пояснил тот. — Вот здесь те, кто, по моим представлениям, мог получить ту или иную выгоду от моего… хм… скажем так, падения.

— И не только вашего, — намекнул детектив.

— Хм… Вы имеете в виду, что отказ Наташи от светской жизни мог кому-то принести выгоду? Но я мало знаю её подруг…

— Свяжитесь с ней, Александр Михайлович, — твёрдо сказал Верещагин. — Свяжитесь и попросите хорошенько подумать. Я понимаю, вы оба люди занятые, и посещение бала во дворце не кажется вам тяжкой потерей, но кто-то может на этом сыграть. И выиграть.

— Хорошо, сейчас же отправлю магвестник.

— Давайте дальше по спискам…

Через полчаса Алекс разобрался в обширной, густо переплетённой сети знакомств, связей, дружб и неприятельств семейства Казьминых, дополнил список присланными супругой архитектора именами и откланялся: нужно было обдумать новые данные и встретиться с заказчиком.

Осмотрев последний кустик, Софья направила в почву лёгкий магический импульс — поддержка, усиление роста, улучшение впитывания питательных веществ. Вчера вечером она полила весь садик водой с раствором удобрения, так что подкормка как раз и усвоится вся до капельки.

— Аркадий! — негромко позвала женщина.

— Тут я, Софья Григорьевна! — раздалось из-под куста сирени.

— Ты коробку от удобрения не выкинул, что я вчера использовала?

— Коробку выкинул, а бумажку с неё сохранил, — сообщил домовой.

— Это хорошо… — в задумчивости Софья стянула перчатки и кинула их в ведро, поверх секатора, лопатки, вилки и прочих полезных приспособлений. — Сирень твоя зацветёт скоро, голубая — так уж точно. Рано всё в этом году…

— Так и хорошо же, хозяюшка!

— Ты вот что, Аркадий Феофилактович… Не надо, не называй меня так. Я уеду скоро, и никакая я тут не хозяйка. Вот женится Алекс, тогда будет женщина, которую так и надо будет именовать.

— Куда это ты уедешь? — Домовой подбоченился и, вроде кота, стал казаться вдвое больше размером. — Ну-ка, пойдём, поговорим!

Миг — и она, в некотором оторопении, уже сидела на стуле в своей кухне, а на столе перед ней подпрыгивал, помахивая бородой, злющий Аркадий.

— Куда это ты уезжать собралась? — повторил он вопрос самым суровым тоном.

Софья с трудом удержалась от смеха, столь забавно выглядел её собеседник.

— Во-первых, мне нужна работа и заработок, — пояснила она нейтрально. — И вчера я добралась до одного хозяйства под Серпуховым, там нужен агроном в теплицы, на хороший оклад. Во-вторых, над нами с Максом висят крупные неприятности, и я не хочу навлекать их на Алекса и его детей. В-третьих, надо защитить Макса…

— Ты, матушка, не с того счет ведёшь! — перебил ей домовой. — Не в-третьих надо мальчика защищать, а во-первых. Во-вторых, что ж ты, будешь работать агрономом, а про целительство забудешь? И что, ты думаешь, будто друид этот, свёкор твой, в Серпухове тебя не отыщет? Да тебе стоит один раз дар свой применить, и всё, зазвенело!

— Я и без дара могу работать…

— Да ведь не удержишься! — он покачал головой, будто пеняя неразумному дитяте. — И кто там будет Макса защищать? Кроты тепличные?

— А здесь кто?

— А ты оглянись! Один беролак наш чего стоит, да и к тебе он того… дышит неровно.

— Ну тебя, Аркадий, выдумываешь всё, — Софья махнула рукой.

— Ага, выдумываю… То-то ты запунцовела так! В общем, не делай глупостей. Если уж друид поганый решил так, он и тебя, и мальчишку найдёт везде. Хоть ты в Новый свет отправься, хоть в Нью-Зееланд.

Софья вздохнула:

— Да, конечно, ты прав… И всё же мне кажется неправильным привлекать к этому дому взгляд Гребнева. Скоро ведь мальчики вернутся, совсем страшно будет.

— Всё устроится наилучшим образом, — строго ответил Аркадий Феофилактович, и тут же сменил тон. — Ты поесть не хочешь, матушка? С раннего утра в трудах, чаю, может? С пирожком?

В ответ у Софьи забурчало в животе так, что она даже смутилась.

— Вот и хорошо, — сделал вывод домовой. — Вот и славно. Иди руки мой, чай заварится пока, а я Макса позову.

К чаю собрались все: вернулся из библиотеки Суржиков, пришёл Алекс, вытащили из комнаты валявшегося на кровати с книжкой Макса. Впрочем, он недолго составлял компанию взрослым — запихав в рот сразу три пирожка, ещё пару схватил с собой, невнятно извинился и убежал к себе.

— Ну как, удалось у архитектора что-то выяснить? — поинтересовался Влад, когда ушла и Софья.

— Кое-что… — рассеянно ответил Алекс. — И всё стало ещё непонятнее… Надо встретиться с заказчиком, вот что. Где-то была его визитка?

Но, сколько Верещагин не набирал в коммуникаторе номер Парсонса, экран оставался пустым и тёмным.

— Придётся самим разбираться, — с некоторым ехидством констатировал его помощник.

— Ну, значит, придётся самим. Пошли в кабинет, будем мозговой штурм устраивать. Макс документы подал?

— Документы подал, расписание получил, курсы начинаются с первого июля. — отчитался Суржиков. — Потом я довёз его до дому и отправился в библиотеку. Там есть кое-какие интересные детали по списку книг, но это я, наверное, вечером расскажу, когда Глеб придёт.

— Ладно… — Алекс плюхнулся в своё кресло, разложил по письменному столу три листа, вручённых ему архитектором и коротко рассказал помощнику, что же это за списки.

— Мы упустили ещё одну возможность, — заметил Суржиков, просмотрев списки.

— Какую?

— Слуги.

— В смысле? — детектив поднял левую бровь.

— В смысле светской жизни.

— Давай поподробнее…

— Ну вот смотри, жена архитектора, Наталья, из высшей аристократии. Дом у них богатый, слуг немало. И подруги у неё наверняка такие же. Теперь представь себе, что кому-то из этих самых подруг, назовём её мадам А., Наталья наступила на ногу, фигурально выражаясь. И сама не заметила, что обидела. Мадам А. раздула обиду до состояния полной собственной правоты и решилась на ответную гадость. Рассказала любимой горничной что-нибудь, рисующее Наталью с самой плохой стороны — ну, там, волосы у неё накладные, вся спина в прыщах или десяток любовников среди водителей и лакеев. Горничная, само собой, донесла это под страшным секретом до подруги или родственницы, служащей в доме мадам Б., и всё, через неделю сплетня запущена по всей Москве и обсуждается в каждом будуаре и в любой гостиной.

— Интересно… — покивал Алекс. — Но попытки дискредитации в Гильдии ею не объяснишь.