— Да ладно вам в панику впадать! — прервала их Ася. —Матильда, пойдем придумаем что-нибудь на ужин, а то Степанида с голоду помираети я тоже!

— И я! — улыбнулся Ален.

Девочки довольно быстро приготовили неплохой ужин, и послееды все страхи показались сущей ерундой.

Степаниде позвонила Маша.

— Ну как ты? — спросила она. — Как съездила?

— Потрясно! Завтра расскажу. А что у тебя?

— Степа, я спросила у дяди про визитную карточку…

— И что?

— Он спросил, где я ее взяла. Я сказала, что нашла на полу.Он как-то удивленно пожал плечами и сказал: «Странно, я выкинул ее, еще когдамы с тобой были во „Фруктовом раю“».

— Ага, понятно! И это все?

— Нет, не все. Я спросила, кто он такой, этот Холщевников, адядя сказал: «Самый плохой человек из всех, кого я знаю. Настоящий преступник.Забудь о нем». И все.

— Плохой, значит?

— Самый плохой! Так что, Степа, та записка, которую ты вМоскве нашла, никакой не розыгрыш.

— Понятно, Маш, а когда твой дядя уезжает?

— Послезавтра уже.

— А почему, не сказал?

— Нет. Говорит, дела.

— А как ты думаешь, если с ним поговорить откровенно, онможет нам помочь?

— Помочь? В чем?

— Сама еще не знаю…

— Не думаю, а вообще-то… Он, по-моему, боится этого типа. Авы еще что-то про него узнали?

— Да нет… Маш, а среди его парижских знакомых нет человекапо имени Борис?

— Борис? Что-то я не слышала… А кто это?

— Маш, давай завтра в десять встретимся в сквере и пойдемкуда-нибудь погуляем, а?

— Давай. Но ты мне расскажешь новости, да?

— Обязательно!

— Тогда договорились! Пока!

— Пока.

Степаниде не захотелось возвращаться к старшим, и она пошлав свою комнату. Почему-то на душе у нее было тревожно. Эти большие дуры идураки таких глупостей наделали… С одной стороны, действительно, подозревать ихв чем-то нелепо, но если такое подозрение все же закралось у Холщевникова, точто он может предпринять? Нанять кого-то следить за ними? Запросто, но что оннадеется выяснить? «А может он, к примеру, узнать, что я общаюсь с Машей,племянницей его знакомого, который к тому же его не слишком обожает. Черт, этои впрямь может только укрепить подозрения! Значит, никаких встреч с Машей и еедядей! Придется утром что-нибудь Машке наврать. Или же попросить ее прийтисюда, это безопасно, мало ли какие девочки сюда ходят, хотя нет, если он решитпроследить и за ней… Ну и дела! Значит, о Маше пока лучше забыть. Полю и Аленутоже тут нельзя показываться! Они ведь были в своем обычном виде! Выходит,единственное, что мы можем завтра себе позволить, это любые прогулки по Парижувтроем. И только! И пускай за нами хоть весь день таскаются люди Холщевникова,мы будем вести себя нормально, и тогда, быть может, нас оставят в покое. Чтоеще может сделать Холщевников? — рассуждала Степанида. — Он может попытатьсяразузнать о нас у Оксаны Семеновны. Стоп. Вот это было бы ужасно! ОксанаСеменовна, судя по всему, особым умом не блещет и запросто может поделиться состарым другом восторгами по поводу детективных успехов этих славных девчушек,Аси и Матильды! И вот уж тогда…»

Степанида вскочила и бросилась в комнату, где «дураки идуры» о чем-то мило беседовали.

— Степка, ты чего? — удивилась Матильда. — Мы думали, тыуснула!

— Уснешь тут с вами! Я все обдумала! И пришла к выводу…

— Да, и к какому? — усмехнулся Ален.

— А к такому, что вам надо поскорее отсюда сматываться!

— Что? — опешила Ася.

— Я сейчас все объясню!

И Степанида подробно изложила им свои соображения.

— Ну ты даешь! — ахнула Матильда. — Я с самого началаговорила, у тебя криминальный талант! Ты в этом так соображаешь! Аська, онаведь права, верно?

— Права! На все сто! Ребята, вам пора! — встревожилась Ася.— Если за вами будет «хвост»…

— Оторвемся! — уверенно заявил Ален.

— Вместе вам нельзя появляться! — воскликнула Матильда. — АПоля к тому же надо переодеть!

— Переодеть? — возмутился Поль. — Во что, интересно?

— Не проблема, переоденем, загримируем, бороду наклеим, —отмахнулась Ася. — Тогда, кстати, сможете уйти вместе.

— Нельзя было тут машину ставить, — сообразила Матильда. —Эх, какого дурака сваляли.

— Девочки, вы это всерьез? — недоуменно спросил Ален.

— Еще как всерьез!

— Вы и вправду думаете, что за вами могут установить слежку?

— Запросто!

— Невероятно!

— А что уж тут такого невероятного? Ты забыл, как сегодняднем за нами ехал «Ситроен» Холщевникова? — закричала Ася.

— Черт побери, действительно… Ладно, гримируйте Поля. Мне нетерпится проверить вашу идею.

— Если «хвоста» за тобой не будет, это еще ничего не значит,— заметила Степанида. — Слежку могут начать с завтрашнего дня. Скорее всего.

— Нет, с вами рехнуться можно!

— Не с нами, а с вами! — огрызнулась Матильда. — Если быПоль не сглупил, мы бы спокойненько жили себе, и никто бы на нас не обратилвнимания.

— Но я ведь уже покаялся! Сколько можно! — воскликнул вотчаянии Поль. Он поклялся себе, что больше и близко не подойдет к этимсумасшедшим девчонкам. Ну их к дьяволу! Вечно с ними что-то случается. Впрошлом году одну из них чуть не пристрелили, по чистой случайности онаосталась жива, и теперь вот…

— Хватит! — хлопнула ладонью по столу Ася. — Сейчас нам надосохранять спокойствие, а вы все впали в истерику. Черт знает что!

— Ты права, подруга! — сказала Матильда.

— Все, я пошел! — заявил возмущенный Поль.

— Спятил, да? — преградил ему дорогу Ален. — Если ты выйдешьотсюда как есть, считай, ты подписал девчонкам смертный приговор! И себе, междупрочим, тоже! И даже скорее себе, чем им!

Поль замер.

Через двадцать минут из дому, прихрамывая, вышел пожилоймужчина с окладистой каштановой с проседью бородой, в довольно большой фетровойшляпе с широкими полями. Он опирался на массивную трость с набалдашникомслоновой кости и направился в сторону метро. С балкона за ним наблюдалаСтепанида. Но ничего подозрительного она не заметила.

— Никто за ним не шел! — сообщила она через несколько минут,вернувшись в гостиную. — А вещи-то он вернет?