— Поль, я просила Алена поехать сейчас с нами в кафе«Констанс».

— Сладенького захотелось? — улыбнулся Поль.

— Если бы! — закатил глаза Ален. — Эти девчонки предпочитаюточень уж острые блюда.

— Что ты хочешь этим сказать? — удивился Поль.

— А вот сейчас они в машине нам все и расскажут!

Мотька вопросительно взглянула на меня. Я ей кивнула. Мол,все нормально.

По дороге мы посвятили ребят в нашу историю.

— Нет, это поразительно, как вы умудряетесь все время вочто-то ввязываться! Стоит вам встретиться — и сразу можно сказать, что где-торядом вьются преступники.

— А ведь дело-то нешуточное, — заметил Поль. — Правда, я непонимаю, что вы тут можете сделать… Хотя…

— Что? — в один голос крикнули мы с Мотькой. — Ты что-топридумал?

— Да нет, что я могу придумать… Так, мелькнула однамыслишка…

— Какая?

— Да нет, глупости.

И он замолчал, но мне все же показалось, что он что-тообдумывает.

Кафе «Констанс» на улице Пти-Шан оказалось небольшим, уютными приятным. Мы вошли. Из семи столиков был занят только один, мы сели в глубинекафе, где потемнее. Заказали кофе с пирожными и лимонад.

— Стася, — шепнул мне Ален, — тебе все это невероятно идет!Ты сейчас такая загадочная!

Я не успела ему ответить, как вдруг Поль заявил:

— Вот что, Ален, дай-ка мне ключи от машины.

— Зачем? — удивился Ален.

— Я посижу там — не надо, чтобы они меня видели.

— Почему это? — воскликнула Мотька. — Ты что задумал?

— Да так…

— Слушай, Поль, это никуда не годится! Откуда мы знаем, чтоты не наделаешь глупостей, не испортишь нам всю обедню? — рассердилась я.

— Не волнуйся, не испорчу! Я вам даже очень помогу!

— Помоги, если можешь, но хотелось бы все же знать, чем тысобираешься нам помочь.

— Для начала тем, что ваши подопечные не увидят меня с вами.

— Слушай, Поль, кончай дурить! — нахмурился Ален. — Стасяправа, так не поступают! Мы пришли вместе и должны действовать заодно.

— Просто если я изложу вам свой план, вы будете меняотговаривать! Все, я ухожу! Пока!

И он выбежал из кафе.

— Спятил! — заметила Мотька. — Точно, спятил!

— На него это не похоже, — задумчиво проговорил Ален. —Очень странно.

Но тут в кафе быстрым шагом вошел Борис. Оглядевшись, онзанял столик ближе к окну, где посветлее. Закурил, нервно поглядывая на часы. Вруках у него была тонкая кожаная папка.

— Это шантажист, — прошептала я на ухо Алену.

Он кивнул. Мне было тревожно, я боялась, что Поль выкинеткакую-нибудь глупость.

Но вот в кафе заглянул Холщевников. Увидел Бориса и подошелк его столику. Сел, закинул ногу на ногу.

— Ну? — негромко сказал он. — Чем порадуешь?

Мы сидели достаточно близко, чтобы кое-что слышать. Борисничего не ответил, молча раскрыл папку и вытащил оттуда лист бумаги. ПодалХолщевникову. И тут произошло нечто невообразимое. В кафе на бешеной скоростиворвался Поль. Он подскочил к Холщевникову, вырвал у него листок и тут жескрылся. Мы не успели и рта раскрыть. Все заняло считаные секунды. Холщевниковвскочил и бросился вдогонку за Полем, а Борис в крайней растерянности осталсясидеть. Ну и ну!

— Вот чумовой! — прошептала Мотька, восторженно сверкаяглазами.

— Только бы он его не догнал, — тихо по-французски сказалая.

— Никогда! — засмеялся Ален. — Поль потрясающе бегает!

Действительно, вскоре появился запыхавшийся Холщевников.

— Что это значит? — накинулся он на Бориса.

— Понятия не имею! Просто бред! Скорее всего псих какой-то…

— Псих? А зачем психу этот листок?

— Тимоша, так он же псих!

— Мне это не нравится! Черт бы тебя побрал! Чует мое сердце,это все твои игры! Ты думаешь взять меня на пушку? Не на того напал! У тебяничего нет, вот ты и подстроил это! Тебе нечего мне предъявить! Хочешь надутьменя? Даром получить деньги?

— Тимофей, прекрати истерику! — произнес Борис. — Несомневаюсь, что ты вполне успел оценить важность даже одного этого листочка!

Холщевников тяжело опустился на стул.

— Я ничего не понимаю! Ничего!

— Я тоже! Но уверен, что это просто псих, мало ли их бегаетпо Парижу!

Да, подумала я, а ведь Поль сделал гениальный ход! У нас вруках листок бумаги, который тянет на миллион явро, — следовательно, материалдля разоблачения опасного преступника. Только бы теперь Поль все не испортил!

— А если не псих?

— Но кто же? Кто?

— Если бы знать.

— Ты кому-нибудь говорил о нашей встрече?

— Еще чего! Я-то не псих!

— Не огорчайся, Тимоша, мне ничего не стоит восстановить…Это же была всего лишь копия.

— Это я и сам понимаю, но ведь листок у кого-то в руках…

— Ну и кто там что поймет? По-русски?

— Да сейчас в Париже русских как собак нерезаных! Тоже мнепроблема!

— Послушай, Тимофей, а нас вчера никто не мог подслушать?

— Подслушать? Вряд ли… Хотя…

Я похолодела. Но ведь он не видел Степаниду, тут же одернулая сама себя.

— Что? — настороженно спросил Борис.

— Да так… Ерунда.

— Ты полагаешь, нас кто-то засек?

— Маловероятно. Да нет, чепуха!

— Ладно, что было, то было. Однако все остается в силе! Тыже видел, материал-то нешуточный!

Но Холщевников ему не ответил. Он вдруг повернулся в нашусторону. Мы едва успели спрятать лица. Я чувствовала на себе внимательныйвзгляд. Неужели он нас раскусил?

— Я не хочу больше здесь разговаривать. Мне здесь ненравится!

— Тимофей…

— Я сказал!

И он поднялся из-за стола.

— Идем, поговорим в другом месте!

И они вышли из кафе. Вид у Бориса был недоуменный.

— Аська, по-моему, он нас узнал, — в отчаянии прошепталаМатильда.

— Мне на минутку тоже так показалось.

— Ерунда, вас невозможно узнать, — сказал Ален. — Немыслимо.Лиц ваших он видеть не мог.