— Флинт и Бартон предали меня! — вещал он. — Джереми ведет двойную игру и позиционирует себя как моего преемника. Нет, вы только это себе вообразите! И, что самое ужасное, Злата с ним заодно. Моя Злата… Китайцы уперлись рогом и не хотят сдавать этого жирного психа, хотя его надо проучить и запульнуть в его коммунистический ад пару-тройку ядерных бомб.

— Ты уверен? — спросила Милена, а муж, выйдя из задумчивости, ударил волосатым кулаком по столу.

— Я президент, не забывай! Я никогда не ошибаюсь! И всегда во всем уверен! — Он опять сник и заметил: — И тут еще эта история с Тицианом. Мне плевать на то, с кем он спит, хотя с кем может спать пятнадцатилетний подросток? Правильно, раньше спал с плюшевым медвежонком, а сейчас со своим смартфоном! И ни с чем иным!

Делберт, Милена это точно знала, несмотря на всю свою эксцентрику и образ жизни, придерживался весьма старомодных, даже чопорных взглядов. Кто бы мог подумать…

— Я должна сказать тебе, что на самом деле… — начала она, но Делберт, поднявшись, не пожелал ее слушать.

— Ты мать и ты обязана его защищать, и это вполне естественно. Но мальчишка отбился от рук. Как будто нарочно выдумал свою голубизну, чтобы позлить меня!

Внутри Милены шла борьба: сказать мужу правду или нет?

— Ты был неправ, ударив его, — произнесла она вместо этого, решив, что будет неплохо немного проучить супруга. Чтобы в следующий раз не обижал Тициана.

— Ладно, мой отец меня стегал так, что я потом неделями сидеть на заднице не мог! Но это были совершенно иные времена. Но признаю, что погорячился. — Он зашагал к двери, на ходу продолжая: — Я принял ряд решений, Милена. Они не всем понравятся, но я не обязан кому-либо угождать. Недаром я — Делберт Грамп!

* * *

… Ужин, несмотря на все, протек на редкость беспроблемно. Меню было выше всех похвал, Делберт был в ударе и снова забыл о проблемах как внутри семьи, так и в Белом доме и в мире. Он шутил, громогласно смеялся и расточал комплименты.

Но Милена, отлично изучившая повадки мужа, понимала, что это своего рода подготовка к апофеозу — и тот не заставил себя долго ждать.

Когда внесли десерт (Джанфранко превзошел себя и подал сразу девять разнообразных тортов), Делберт, сидевший во главе стола, поднялся и заявил:

— Перед тем как перейти к сладкому, вам придется проглотить несколько горьких пилюль! У меня для каждого из вас есть индивидуальный подарок на Рождество!

Голос его звучал дружелюбно, но лицо уже пошло красными пятнами — верный признак того, что Делберт был на взводе.

— Эй, люди, подайте по куску торта вон тем двум джентльменам.

Официанты бросились к Биззу Бартону и Майку Флинту.

— Ты, Майк, и ты, Бизз, все еще надеетесь, что я изменю решение? Куда там! Вы оба уволены. Но помимо этого я дал распоряжение генеральному прокурору начать против вас обоих расследование по факту превышения полномочий и разглашения сведений, представляющих государственную тайну! Вы оба толкали меня в объятия коварных русских, ведь так? А это может значить только одно: вы продались Кремлю!

Милена поняла — муж решил сбросить балласт и, избавившись от двух наиболее одиозных фигур из своего окружения, свалить на них все те грехи, в которых обвиняли его самого.

Флинт молчал, Бартон хотел что-то возразить, но президент властно поднял руку.

— Заткнись и слушай, Бизз. Ты и так считаешь, что ты самый умный на планете. Но твое время прошло. Ты так забодал меня своими лекциями об истории и политологии, что я рад, что никогда больше не услышу твоего скрипучего голоса. Тем паче что на планете самый умный не ты, а он!

Он ткнул рукой, в которой была зажата вилка, в Джереми.

— Кусок торта для джентльмена! Отлично. Да, Джереми, ты в самом деле самый умный парень на планете, а может, и во всей Вселенной. Во всяком случае, ни ты сам, ни моя дочка, твоя жена, в этом не сомневаетесь. Но ум — это далеко не все! Вот я по сравнению с тобой идиот, но президент-то я! А ты… А ты всего лишь слащавый типок из либерастской, раньше изо всех сил поддерживавшей Старую Ведьму семейки, который трахается с моей любимой дочкой. Так ведь, Злата, малышка?

Злата со слезами на глазах взирала на отца, а тот продолжал:

— Кусок торта и ей тоже. Только крохотный, моя дочка ведь помешана на диетах и калориях. Как и на том, чтобы управлять при помощи идей своего прыткого супруга мной, президентом! Запомните, шарлатаны, мной никто не управляет! Потому что я неуправляемый!

Он рассмеялся своей шутке, и хохотом вслед за ним залилась лишь изрядно пьяная Ясна.

— Но теперь ты больше не мой советник, Джереми. А ты, Злата, все уши прожужжала мне о том, что детишкам в Третьем мире ужасно живется и что мы не имеем права сокращать помощь этим трутням. Так вот, я приказываю, чтобы вы оба еще до Нового года сами поехали в этот самый Третий мир и, засучив рукава, работали там, спасая этих самых детишек. Денег американское правительство вам даст, но сидеть будете там, во всех этих ужасных странах, и до той поры, пока я вам не разрешу вернуться. Своих ангелочков вы, конечно, оставите на попечение родителей Джереми в Нью-Йорке.

— Но папа… — начала было Злата, однако Делберт заявил:

— Моя хорошая, твое время перечить мне прошло. Окончательно.

Ясна снова расхохоталась, выкрикнув:

— Что, доченька, съела? Езжай помогать всему этому отребью, о котором ты всегда заботилась только издалека, лишь для того, чтобы прослыть филантропкой.

По мановению президентской руки с зажатой в ней вилкой перед ней поставили кусок торта, точнее, почти уже целый торт.

— Ясна, заткнись! В кого ты превратилась из худющей секс-бомбы, в которую я тогда втюрился до потери пульса? В жирную, вечно пьяную нимфоманку, которая трахается с охочими до денег, кстати, моихденег, жиголо, что младше твоих сыновей лет эдак на десять, а то и все двадцать.

Ясна икнула, а президент изрек:

— Хочешь и дальше получать от меня финансовую помощь, чтобы, в частности, кромсать свою массивную рожу у пластических хирургов, пройдешь курс лечения от алкоголизма. Причем не в клинике для богачей где-нибудь в Санта-Монике, а в альтернативном проекте на Филиппинах. Они там работают на сухую, приковывают пьянчуг к стенам, натравливают на них голодных собак — и добиваются удивительных результатов! Тебе это явно пойдет на пользу!

Ясна заплакала, причитая, что он не может обращаться так с ней, матерью своих сыновей, а Делберт заявил:

— Могу. Еще как могу. Кстати, о сыновьях. Им тоже по куску торта! Хотя нет, не заслужили! Ты, Делберт, бездарь и бестолочь. Думаешь, я не знаю, что ты профукиваешь мои деньги и разрушаешь мою строительную империю, которую я вверил тебе?

Делберт побледнел, а его братец Уинстон усмехнулся.