если это означало поставить себя под удар. Игра стоила свеч. Он стоил того, чтобы ради него я преодолела свой страх.

Клои наблюдала за мной. Наверное, все, что я думала, отражалось на моем лице. Еще раз пожав мне руку, она встала.

– Поговорили по душам – теперь пора подкрепиться. В тебе найдется место для десерта?

Я улыбнулась:

– Место для десерта во мне найдется всегда.

* * *

Мы еще немного побродили по набережной, любуясь огромными отелями и элегантными жилыми зданиями, которые вытянулись вдоль дороги, окнами к морю. Потом мы перешли улицу и, нырнув в арку ворот, вернулись в старый город.

Клои опять целенаправленно повела меня по лабиринту переулков. Наконец мы оказались на маленькой площади, в центре которой журчал фонтан. С одной стороны, перед рестораном, стояли столики, накрытые бело-красными клетчатыми скатертями, а с другой… Я восхищенно ахнула.

– Добро пожаловать в волшебную страну мороженого! – произнесла Клои, сияя. – Я сама так давно здесь не была, что сейчас радуюсь как ребенок.

Джелатерия под вывеской «Феноккьо» на желтой стене занимала весь первый этаж здания. Я разинула рот, потому что еще никогда не видела такого длинного прилавка.

– Здесь можно попробовать девяносто четыре сорта мороженого, и постоянно появляются новые, – гордо пояснила Клои. – Вся Ницца обожает это кафе. Оно семейное, с долгой историей. Мороженое делают там, наверху.

Она указала на холм, куда вел широкий переулок, переходящий в крутую лестницу. Я ничего не смогла ответить. Просто смотрела на витрину, как завороженная. Девяносто четыре сорта! Что же выбрать? Клои догадалась, перед каким сложным выбором я стою.

– Не торопись, – сказала она.

Мы вместе несколько раз прошлись из конца в конец, любуясь разноцветным сливочным морем. Были здесь и традиционные вкусы, такие как ванильный и шоколадный, и фирменные провансальские, такие как оливковый и лавандовый, и совсем необычные, например, томатно-базиликовый и розмариновый. В итоге я остановилась на белом шоколаде, инжире и розовых лепестках.

– Прекрасный выбор! – одобрила Клои.

Себе она взяла фисташково-жасминовое мороженое, которое сразу же стало таять на жарком солнце. Мы отошли и сели на бортик фонтана, куда падала тень соседнего дома. Наслаждаясь прохладным лакомством, я лениво оглядывала оживленную площадь. Очередь перед «Феноккьо» становилась все длиннее. Устремленный в небо белый фасад старой церкви на удивление красиво контрастировал с пестротой окружающих зданий. Я чувствовала себя душевно и физически отдохнувшей. Кожа напиталась солнцем, на губах ощущалась морская соль, идеально дополнявшая сладость мороженого. Клои, судя по всему, была довольна не меньше моего. Как хорошо, что я попросила ее составить мне компанию!

Едва я открыла рот, чтобы сказать это вслух, мой взгляд различил в толпе слишком знакомое лицо. Я превратилась в соляной столб. Мороженое потекло по пальцам, сердце неприятно застучало, в ушах зашумело. Через несколько секунд, отмерев, я схватила Клои за руку и потянула за собой на другую сторону фонтана. Она удивленно вскрикнула, мы сшиблись лбами, но в итоге обе уселись на корточки и пригнули головы.

– Что это было? – спросила Клои, не понимая, от чего прячется.

– Дракон! – прохрипела я и торопливо лизнула свое мороженое, чтобы смазать внезапно пересохшее горло.

– Клод? Здесь?

– Да, вон он.

Я боязливо обернулась и посмотрела поверх бортика фонтана. Это была не галлюцинация. По площади действительно шел мой шеф, причем не один, а с двумя детьми на буксире. Усталый, с сигаретой во рту, он держал за руку девочку лет шести, а мальчик года на два постарше семенил рядом.

Точно! Бо говорил мне, что Клод недавно развелся с женой и теперь редко видит детей.

Без униформы, в неофициальной обстановке он сначала показался мне не таким неприятным, каким я привыкла его видеть. Более человечным, что ли. Но это впечатление быстро рассеялось.

Девочка увидела кафе-мороженое, радостно вскрикнула и хотела подбежать к прилавку, но Клод дернул ее за руку, да так сильно, что бедняжка чуть не упала. При этом его физиономию, и без того угрюмую, исказила ярость. Девочка, естественно, заплакала, а папаша, отпустив ее, нервозно провел ладонью по лицу. Затянувшись сигаретой, он стал суетливо оглядываться. Наверное, хотел убедиться, что никто его не видел. Мальчик беспомощно смотрел то на прилавок с мороженым, то на сестру, которая ревела все громче и громче.

– Типично драконье поведение, – заметила Клои. – Я почему-то даже не удивлена.

– Да уж, – энергично кивнула я. – Видимо, он не только никудышный шеф, но и такой же отец.

– До чего неприятный человек! – сказала Клои очень тихо, как будто ее слова могли долететь до Клода.

После «дракона» это было самое сильное ругательство, какое я слышала в исполнении своей новой подруги.

– То, что в семейной жизни он такой же засранец, как и на работе, почему-то немного утешает меня, – призналась я, пожав плечами. – Значит, дело не во мне и я не должна принимать его нападки на свой счет.

Я снова обернулась. Клод все-таки купил детям мороженое. Девочка, которая до сих пор ежесекундно всхлипывала, как будто мгновенно забыла неприятный инцидент, когда отец сунул ей в руку вафельный конус с большой сливочной шапкой.

Пока дети ели, Клод закурил вторую сигарету и стал глядеть по сторонам. Я резко пригнулась, стукнувшись головой о борт фонтана.

– Вот черт!

– Что такое? Он тебя заметил? – встревожилась Клои.

По-видимому, перспектива столкновения с Клодом радовала ее не больше, чем меня.

– Не знаю. Может, ты поглядишь?

Я сгорбилась и втянула голову в плечи, прислонившись спиной к прохладному камню. Клои осторожно обернулась.

– Отбой тревоги, – прошептала она. – Он смотрит в другую сторону.

– Думаю, нам все-таки лучше побыстрее исчезнуть. От греха подальше.

– Согласна, – ответила Клои, тревожно озираясь. – Я выведу тебя отсюда тайным путем.

Как два ниндзя, мы крадучись обогнули фонтан. Я постоянно оглядывалась через плечо, хотя сейчас шеф вряд ли мог меня заметить: он был занят тем, что орал на сына, уронившего шарик мороженого себе под ноги. Бедные дети Клода!

Когда Клои втащила меня в узкий переулок, мы обе облегченно выдохнули, а потом огляделись и захихикали. Отсмеявшись, взялись под руки и пошли дальше. Клои положила голову мне на плечо.

– Давно у меня не было такого чудесного дня, – сказала она.

Глава 23

Лео

Прислонившись к городской стене, я напряженно всматривался в толпу туристов, которая текла мимо меня. Здесь, возле антибского порта, рестораны громоздились друг на друге и перед каждым стояли столики и стулья. Люди с удовольствием ели, греясь на солнце. Видимо, их нисколько не смущало, что прохожие заглядывают им в тарелки.

Желтые и терракотовые дома выстроились в ряд, как безмолвные часовые, и смотрели на гавань поверх городской стены. Возле меня расположился художник со своими картинами – антибскими пейзажами, выполненными яркими точечными мазками. Рок-музыка, доносившаяся из ирландского паба, смешивалась с позвякиванием карусели в порту и с голосами множества людей. На секунду эту какофонию заглушил шум «Веспы», пронесшейся мимо меня.

Я инстинктивно надвинул бейсболку на лицо. Для выхода в город я, как всегда, надел льняную рубашку с длинным рукавом, чтобы скрыть татуировки, по которым меня можно было легко узнать. Но сейчас стояла такая жара, что мне пришлось немного подкатать рукава. Я, как обычно, некомфортно чувствовал себя в толпе, хотя вот уже целых семь лет мои опасения вроде бы ничем не подтверждались. Я залег на дно и два года провел в море, перед тем как вынырнуть на другом конце Франции. Найти меня здесь было не проще, чем иголку в стоге сена.

Подобные рассуждения, при всей своей логичности, почему-то никогда не успокаивали меня.

Я высматривал Аликс. Мы договорились встретиться здесь, и она опаздывала. Я уже немного беспокоился и, чтобы чем-то себя отвлечь, принялся расхаживать из стороны в сторону. Встретив улыбку художника, я быстро отвернулся, пока он не начал предлагать мне свои картины.

Решив скоротать время ожидания другим способом, я взял телефон, открыл почту и стал набирать письмо – первое за несколько недель. Мне было чем поделиться. Стоило ли упомянуть Аликс? Странный вопрос, если учесть, что ни о ком и ни о чем другом я в последнее время не думал.

Потерявшись в своих мыслях, я поднял голову. Аликс по-прежнему не было видно.