И все же это увеличило вероятность того, что существуют и другие претенденты на отцовство.

А еще мне удалось выудить у секретарш новость о том, что полиция выписала немало повесток. Копы вели себя уклончиво — запрашивали разного рода документы, записи о служащих, отчеты о расходах, причем из многих отделов. В общем, офис окружного прокурора играл с этим расследованием в наперстки. И это заставило меня задуматься — где же шарик?

Я провела в переговорной еще несколько часов, а ровно в три тридцать появился Уоллес и проводил меня в главное здание фабрики. Мне вручили каску и провели в цех.

Такой резкий контраст с тихими, почти стерильными офисами. Здесь воняло химикатами и обугленным металлом. Стояла кошмарная жара, с меня тут же градом начал литься пот. Уоллеса температура как будто не затронула, он даже поежился, словно его персонально обдувал арктический ветер.

Грохотали механизмы, переворачивая, расплющивая и складывая груды стали, превращая их в более аккуратные груды стали. В основном этот металл превратится в корпуса для бомб, которые затем сбросят, взорвут, скинут — словом, каким-нибудь образом отправят других людей в царствие небесное. Пусть война и закончилась, но военный бизнес процветал по-прежнему.

Вокруг механизмов крутилось человек двести, все потели под более или менее одинаковыми синими комбинезонами. Я с удовольствием отметила, что как минимум половина из них — женщины, но знала — это ненадолго. Солдаты возвращаются из-за океана, и предприятия уже публично объявили, что по возвращении мужчин ждет работа. «Клепальщица Рози»[8] вернется обратно на кухню или встанет в очередь за пособием по безработице.

Мы с Уоллесом протискивались по цеху, уворачиваясь от локтей и погрузчиков — в сущности, пытались избежать ужасной смерти. В общем-то, это место не слишком отличалось от цирка. Только вместо запаха навоза — вонь пайки.

Я последовала за Уоллесом вверх по лестнице на мостки над цехом. Там мы обнаружили Рэндольфа, ведущего жаркий спор с человеком, напоминающим циркового силача: шесть футов с лишним, совершенно лысый, а его плечи и бицепсы проверяли ткань комбинезона на прочность.

Я бы приняла его за плавильщика — для этой работы требуется поднимать тяжести и снова ставить их на место, но белая рубашка и выглядывающий из-под ворота комбинезона галстук выдавали руководителя. Завидев нас, Рэндольф и силач резко оборвали разговор.

— Мисс Паркер, это Джон Мередит, наш начальник производства! — заорал Уоллес, перекрикивая грохот. — Мередит, это… э-э-э… Я вам о ней говорил. Ответьте, пожалуйста, на ее вопросы.

— Да, мистер Уоллес, — ответил он. Голос звучал так, будто кто-то подсыпал гравия в его хлопья на завтрак.

— Хочешь, чтобы я присутствовал? — спросил Мередита Рэндольф.

Странный вопрос от акционера начальнику цеха. Хмурый взгляд Уоллеса явно говорил, что он тоже заметил это нарушение субординации, но промолчал.

— Не беспокойся, Рэнди, — сказал Мередит скорее с ухмылкой, чем с улыбкой. — Если я могу управиться с цехом, то справлюсь и с девчонкой, у которой есть несколько вопросов.

Я пропустила «девчонку» мимо ушей. В конце концов, это отличное прикрытие.

— Идем, Рэндольф, — сказал Уоллес. — Нужно пройтись по квартальному отчету, если ты собираешься присутствовать на следующем совете директоров. Мисс Паркер, я вам понадоблюсь после того, как вы закончите?

— Вряд ли. А если понадобитесь, то я знаю, как вас найти.

Он кивнул и последовал за Рэндольфом вниз по лестнице.

Мередит повел меня по мосткам к двери. За ней находился короткий и сырой коридор, за которым еще одна дверь вела в кабинет. Точнее, кладовку, гордо зовущуюся кабинетом. Там стоял металлический стул и деревянный стол, такой исцарапанный, что писать на нем было невозможно.

Мередит закрыл дверь, но шум цеха все равно проникал внутрь. Я заняла единственный стул, а он уселся на столе. С секунду я ждала, что тот рухнет, но стол выстоял, вопреки всему.

— Я редко здесь бываю, — начал Мередит. — В этом нет особого смысла.

Он находился так близко, что я могла учуять его запах — крахмал рубашки, тальк и пот. Его лицо было на расстоянии вытянутой руки от моего. При ближайшем рассмотрении лицо оказалось довольно обычным. Нос не раз сломан, а вокруг глаз шрамы, выдающие драчуна.

— Что вы хотите узнать? — проскрежетал он.

— Вы давно работаете в компании? — спросила я.

Он засмеялся.

— С тех пор как научился держать в руках молоток, не ударяя по пальцам. Начал в цеху в пятнадцать, подметал мусор. Потом переместился на склад, передвигал ящики. Затем стал клепальщиком, помощником начальника цеха, бригадиром и начальником цеха. Теперь вот присматриваю за всем чертовым производством, десять смен в неделю.

Выглядел он лет на сорок пять, а значит, был одним из старейших работников компании из тех, с кем я разговаривала.

— Наверное, вы знали Абигейл Коллинз еще в те времена, когда она была Абигейл Пратт.

— Не совсем так. В смысле, я с ней здоровался. Она приходила в цех со стариком — в смысле, с боссом. Делала заметки и все такое. Он постоянно тут торчал. Не доверял тому, как мы делаем свою работу. Такой уж он человек. Но не сказать чтобы я ее знал, просто здоровался.

— Похоже, вы друг ее сына, — указала я.

— Не знаю, можно ли нас назвать друзьями, — ответил он, вытирая пот с макушки. — Мы приятели. Он хороший малый. Я устроил им первую экскурсию по цеху, когда они с сестрой были еще ростом мне по колено.

— Это он пригласил вас на вечеринку?

— Меня пригласили на вечеринку, поскольку я вхожу в руководство компании, — сказал он, придвинувшись ко мне еще на дюйм. — Видите ли, я хотел пойти добровольцем в армию, но меня не взяли. Сказали, моя работа жизненно важна для фронта.

Его уверенность забияки немного поколебалась, но тут же вернулась на место.

— Ясно, — сказала я. — Вы пришли туда как сотрудник компании. С кем вы разговаривали?

— В основном с Рэнди. Еще с парой человек из отдела отгрузки. Немного поболтал с начальником отдела кадров — всегда полезно полюбезничать с тем, кто подписывает твои переработки, правда?

Я улыбнулась и кивнула — мол, мы оба простые работяги, а белые воротнички — всего лишь маскарадный костюм.

— Вы совсем не говорили с миссис Коллинз?

Он переместил вес, и стол угрожающе заскрипел.

— Немного, — признался Мередит. — Поблагодарил за прием. Просто из вежливости, понимаете?