Мрак начинал рассеиваться, и я поняла, что все это время лежала с закрытыми глазами. Свет ослепил, когда я попыталась открыть веки. Из-под полуопущенных ресниц, давая зрачкам время привыкнуть, я постаралась разглядеть место, в котором находилась.

Это был большой зал, походивший на бальный. Французские окна от пола до потолка сияли на стенах, портьеры не закрывали их, впуская желто-оранжевое рассветное солнце. Каждое из окон было украшено по краям лепниной. Колонны стояли в конце зала, у широкой арки, ведущей в следующую комнату. Стены и пол состояли из белого и серого мрамора, именно его холод я ощущала лопатками. Роскошные материалы свидетельствовали о том, что я находилась во дворце.

Надо мной возвышалось две фигуры. Одна, высокая и широкоплечая, принадлежала Ван Торну. Очертания его шляпы и тяжелого плаща я узнала без труда. Вторая же фигура была незнакомой. Парень чуть ниже Ван Торна стоял скрестив руки на груди. Узкие брюки облегали его длинные, стройные, но при этом не лишенные мышц ноги, камзол обтягивал не такие широкие, как у Ван Торна, но все же сильные плечи, и заканчивался чуть выше колена.

За окнами возвышались башни, но большего из такого положения я разглядеть не могла, поэтому, как только глаза привыкли к свету, перекатилась на бок и сделала попытку сесть.

– Это выглядит жалко, она даже не может встать. – Услышала я тот самый молодой голос и уже почти возненавидела его обладателя.

– Ты мог бы ей и помочь, Эдриан, – заметил Ван Торн.

– Увольте! Пачкать руки об это… существо. – Эдриан брезгливо смахивал с рукавов невидимые пылинки.

Ван Торн тяжело вздохнул и подошел. Просунув руку под спину, он рывком усадил меня. Аромат кожи, трав, табака и ванили ударил в ноздри, когда длинные волосы Ван Торна коснулись моего лица. Мужчина отодвинулся и приподнял мой подбородок пальцами; они, будто наждачная бумага, царапнули тонкую кожу мозолями. Его руки не были нежными, но в этом движении ощущалось что-то похожее на заботу, если это чувство вообще было знакомо Ван Торну.

Приоткрыв глаза, я увидела промелькнувшую на его лице тень беспокойства, которая тут же сменилась обыкновенным безразличием, граничащим с насмешкой.

– Вероника, ты в порядке? – спросил Ван Торн.

– Я жива, – одними губами прошептала я, и Ван Торн убрал руки, засунув их в карманы плаща.

Через портал мы прошли вдвоем, но, держу пари, он выглядел куда лучше, чем я. Ван Торн ничуть не изменился, словно перемещение в магический мир для него сродни входу в дверь соседнего магазина.

Теперь, при ярком свете, бьющем сквозь огромные окна, я могла рассмотреть его лучше. Ван Торн казался даже красивее, чем прежде. Что, если не освещение улучшило его облик, а воздействие магии, которой здесь должно быть в избытке?

Широкополая ковбойская шляпа Ван Торна видала лучшие времена, но плащ казался только что почищенным и отполированным.

А вот парня рядом с Ван Торном я не могла назвать красивым. Это слово не подходило, потому что он был блистательным, ослепительным… Молодых людей с такими прекрасными, точеными чертами можно было встретить только на портретах художников Ренессанса.

Скулы парня были такими острыми, что, коснись я их, могла бы порезаться. Вьющиеся волосы цвета горького шоколада спадали чуть ниже ушей, и он поправлял их, убирая непослушные пряди за ухо. Карие глаза Эдриана, обрамленные длинными, густыми ресницами, сверлили во мне дырку, а тонкая верхняя губа брезгливо приподнималась. Ноздри прямого, словно выточенного из мрамора носа раздувались. Можно было подумать, что он смотрит на самое мерзкое создание, чудовище, но никак не на обычную девушку. Хотя, возможно, девушки в волшебном мире являлись сплошь писаными красавицами, до уровня которых мне никогда не дотянуться.

Эдриан был во всем черном: камзол, брюки, начищенные до блеска остроносые ботинки. Лишь рубашка сверкала белизной. На шее чернела татуировка в виде короны, и парень, перехватив мой взгляд, поспешил прикрыть ее воротником.

– Долго ты будешь на меня таращиться? – с раздражением процедил Эдриан, его кадык дернулся.

Впечатление, будто его сейчас стошнит от моего вида, усиливалось. Я быстро перевела взгляд, как воришка, уличенный в краже яблока, на Ван Торна.

– Что произошло? – спросила я.

– Ничего экстраординарного. – Он протянул ладонь, в которую я тут же вцепилась, с трудом поднявшись на ноги. – Просто твой организм не был готов к подобному перебросу. Мы, маги, тренируемся с детства, поэтому для нас такое не сложнее, чем пройти пару шагов, но для простаков… это бывает немного трудно, особенно если организм недостаточно сильный.

– Значит, в этом, – Эдриан злобно прищурился, – нет ни капли магии! Какой смысл в ее нахождении в Делитрее?

– Это, – медленно и с нажимом проговорил Ван Торн, – зовут Вероника, и она – дочь Верховного Правителя. Не забывайся, Эдриан. Она поможет в восстановлении мира и найдет своего брата Майкла.

– Верховный Правитель еще даже не видел ее, и вряд ли ему понравится, что его дочь, – последнее слово Эдриан буквально выплюнул своим прекрасным розовым ртом, щеки его зарумянились, – выглядит как пресмыкающееся. А что до меня, Ван Торн, я буду называть ее не иначе, как никак. Надеюсь, как только выяснится, что у нее нет магических способностей, в чем я уверен, ее тут же вышвырнут из дворца и Делитреи. Я сам с удовольствием это сделаю.

Парень круто развернулся на каблуках и зашагал к выходу из зала, отбивая быстрый ритм. Его кудрявые волосы покачивались в такт, походка была элегантной и легкой.

– Высокомерия и злобы в нем столько же, сколько и красоты, – покачал головой Ван Торн, – но в одном он прав, выглядишь ты и правда неважно. Нужно поработать над этим, прежде чем встретишься с Колином.

– Эдриан… кто он? – кашлянув, спросила я.

– Скоро узнаешь, – неопределенно ответил Ван Торн и щелкнул пальцами.

В тот же миг, когда пальцы Ван Торна сомкнулись, дверь, которая все это время находилась за моей спиной, распахнулась, и из нее выбежали две девушки, одетые в серые платья. Их светло-русые косы были туго заплетены, а головы опущены. Они посеменили к Ван Торну, а я нашла в себе силы обернуться, чтобы посмотреть на обратную сторону портала.

То же зеркало, только более богато украшенное. Позолоченная рама сияла в лучах утреннего солнца, а камни, которыми оно было инкрустировано, переливались. Я провела пальцами по раме, и мой медальон задрожал, но поверхность зеркала осталась гладкой. Я не могла открыть портал, у меня не было магических сил, да и слов заклинания я не знала.

Отныне я была заперта в неизвестном мире, полном магии,