– Почему?

– Одежда мешает.

Я стала расстегивать пуговицы на рубашке моего законного супруга. Выражение его лица мне понравилось – удивление, сомнение, недоверие. Все, что угодно, кроме недовольства!

– Тебе понравится! – пообещала я.

– Это уже слишком! – рассмеялся Саша. – Я должен успокаивать и уговаривать тебя, а не наоборот!

– Что же мне остается делать, если мой супруг такой нерешительный!

Справившись с последней пуговицей, я сняла рубашку и небрежно бросила ее в кресло. У Саши было красивое тело, и кожа с умеренным загаром смотрелась эффектно. Но я обратила внимание на тонкий, едва заметный шрам на груди слева.

– Ты перенес операцию на сердце?!

– Это было ранение, – неохотно пояснил Сосновский. – Пуля прошла в сантиметре от сердца. Меня оперировал твой отец. Он наложил косметический шов.

– Шрам не портит тебя, он почти не виден, – заверила я.

– Особенно в темноте, – добавил Саша.

– Выключи свет, если он мешает тебе!

– Нет. Я хочу видеть тебя.

Его пальцы без проблем справились с замком свадебного платья. Вскоре мое платье присоединилось к его рубашке. Затем я избавила Сашу от брюк, а он помог мне снять нижнее белье. Я считала себя морально подготовленной к этому, и все же ощущала неловкость. Взгляд Саши, скользящий по моему телу, заставил меня покраснеть.

– Интенсивная терапия отменяется? – насмешливо поинтересовался Сосновский.

– Продолжается! – ответила я и заметила, что мой супруг еще не совсем раздет.

– Так нечестно! – воскликнула я.

Саша выключил свет. Я начала возмущаться, недовольная тем, что не досмотрела стриптиз.

– Вы ведете себя неприлично, Надежда Алексеевна! – сделал мне замечание законный супруг.

Опять мы на «Вы»! А ирония в его голосе завораживает! Ему нравится злить и смущать меня.

– Хочешь, чтобы я развелась с тобой?

– Ни в коем случае!

Вспыхнул свет, и Александр Сосновский предстал передо мной во всей красе. Как ни странно, без одежды он выглядел лучше, чем в ней. А его мужской орган свидетельствовал о готовности к исполнению супружеских обязанностей. Только мне недолго пришлось любоваться этим зрелищем. Комната снова погрузилась в темноту. Через несколько секунд мы уже находились в постели. Все оказалось гораздо лучше, чем я представляла. Саша опасался напрасно. Боль была слабой, я почти не почувствовала ее. Зато приятных ощущений хватило с избытком. Мое тело бурно реагировало на интимные ласки. В глубине меня что-то пульсировало, доставляя безграничное наслаждение. А потом произошло что-то запредельное, какой-то восхитительный взрыв, сопровождаемый волнами блаженства. Я словно неслась куда-то, распавшись на мелкие части, и в то же время проваливалась в бездонную пустоту…

Меня разбудили солнечные лучи и аромат цветов. Открыв глаза, я увидела розы. Их было много, очень много! Букеты заполнили всю комнату!

Вошел Саша с подносом. Он принес мне завтрак в постель!

– Как самочувствие? – поинтересовался Сосновский взволнованно.

– Замечательно! Спасибо за чудесную ночь и сказочное утро!

Он улыбнулся и поцеловал меня в губы. Мое тело мгновенно напряглось. По коже пробежали мурашки.

– Ты хочешь снова исполнить супружеский долг? – тихо спросила я.

Его изумрудные глаза стали огромными. Мой муж был так прекрасен, что желание обладать им вспыхнуло с новой силой. Саша не стал разочаровывать меня. Я снова испытала восхитительные чувства. Мой супруг тоже остался доволен. Потом мы вместе отправились в ванную.

Второй день праздника также отмечали в ресторане. На мне было длинное легкое платье цвета морской волны. Гостям оно очень понравилось. А Саша тихо сказал, что хочет увидеть меня без платья. Я посоветовала ему потерпеть до ночи. Его глаза ответили мне, что терпеть очень трудно, почти невозможно. Мне стало понятно, почему первый месяц после свадьбы называют медовым.

«Ненавижу! Ненавижу!! Ненавижу!!!» – бормотал Сева. Слезы наворачивались на глаза. Но мужчина не должен плакать, ни при каких обстоятельствах. Даже если его никто не видит. Он находился один в пустой комнате, в доме и на улице.

После извлечения из земли непонятного металлического предмета, излучающего какие-то волны, горожане пытались снова заселить Дворянскую улицу. Вслед за ними прилетели птицы и насекомые. А ночью из частного сектора прибежали мыши, крысы и бродячие собаки. Бездомные кошки по-прежнему обходили легендарную улицу стороной, а домашние предпочитали стать дикими, лишь бы не находиться на Дворянской. Агрессивные псы рычали, лаяли и выли по ночам, наводя страх на жильцов. Непонятный предмет вернули на место. Собаки, птицы и насекомые исчезли. Зато появились призраки и оборотни, заставившие людей покинуть жилища.

Сева не верил в этот бред. Оборотней он не видел, а призраков изображал сам вместе с друзьями, когда они пугали Виталия и Аню. Виталий теперь отдыхает на Кипре вместе с супругой, тратя деньги, полученные от Сосновского. «Ненавижу!» – повторил Сева. Он не желал думать об этом субъекте, но мысли упорно возвращались к нему. Сосновский очень богат. Он считает, что может купить все и всех. Неужели и Надя вступила с ним в брак из-за денег? Нет! Она не могла так поступить! Деньги никогда не были для нее решающим фактором. К тому же она не из бедной семьи. Сева тоже не нищий, но родители выделяют ему на личные расходы такие мизерные суммы, что приходится экономить на всем. А подрабатывать нецелесообразно. Любая работа отнимет немало времени и отрицательно отразится на учебе. Такое нельзя допустить! Всеволод Кравченко должен окончить медицинский университет с красным дипломом и получить престижную работу. Он станет богатым и знаменитым. А Надя пожалеет о том, что отвергла его. Но к тому времени у профессора Кравченко появится юная, божественно прекрасная супруга, по сравнению с которой Надя почувствует себя полным ничтожеством. А Сосновский сопьется или разорится. Тогда и наступит триумф Всеволода Кравченко. А сейчас он один, всеми забытый и покинутый. Надо смириться с судьбой и как-то пережить тяжелый период. Возвращаться к родителям и выслушивать их упреки не хочется. Они уже в курсе, что Надя вышла замуж за постороннего человека. Самое благоразумное в такой ситуации – остаться в Нэйске и подождать, пока утихнет их гнев. Деньги для этого есть, а скоро их будет более чем достаточно, потому что Сева согласился поработать во время каникул вместо Виталия. Завтра суточное дежурство. Необходимо отдохнуть перед сменой, только спать не хочется. Сева вышел наружу и достал сигареты, но не успел закурить.

– Будущее светило медицины не должно отравлять свой организм никотином! – раздалось совсем рядом.

Сева вздрогнул от неожиданности. Если бы это произнес Александр Сосновский, он бы не удивился. Но голос был незнакомый, тихий и вкрадчивый, хотя без иронии. Выглядел ночной визитер подозрительно – бледная кожа, резкие, грубые черты лица, короткие светлые волосы. Одет он был в белые брюки и серую рубашку. «Наркоман», – подумал Сева и хотел уйти.