– Майор Сосновский будет руководить физико-биологическим отделом.

– Опять военный! – огорченно вздохнул молодой смуглолицый мужчина с пышной, кудрявой коричнево-черной шевелюрой и выразительными карими глазами.

– Георг Арутянц, старший научный сотрудник, – указал на него Уфимцев. – Надеюсь, что вы подружитесь, потому что именно он должен стать Вашим главным помощником.

«Это не пожелание, а приказ», – понял Александр и постарался скрыть свое недовольство.

– А мне нравится наш новый шеф! – заявила эффектная блондинка. На вид ей было не более двадцати лет. Белый халат плотно облегал стройную фигуру. Золотистые волосы уложены в сложную прическу. Желтовато-коричневые, слегка удлиненные глаза искрились весельем и придавали особый шарм.

– Жанна – главная лаборантка, – пояснил Валерий Германович Сосновскому. – С ней Вы точно сработаетесь. На нее никто никогда не жаловался.

«Ошибаетесь, полковник!» – мысленно возразил Александр. – «Ваша главная лаборантка станет моей крупной проблемой».

Вторая лаборантка, невзрачная, рыжеватая и молчаливая, тоже с интересом рассматривала Сосновского. Ее имя соответствовало внешности. Девушку звали Таисия. Глаза у нее были светло-карие.

Двое других научных сотрудников, Илья и Денис, оказались близнецами. Оба русоволосые, с большими коричневыми глазами.

– Вы подбираете работников по цвету глаз? – не удержался от иронии Сосновский, намекая на то, что сам полковник тоже кареглазый.

Все рассмеялись.

– Нет. Это совпадение, – ответил Уфимцев. – А Вы очень наблюдательны, майор! Прежде никто не обращал на это внимание.

– Я не соответствую вашим стандартам! – заявил Александр, снова вызвав улыбки на лицах сотрудников.

– Будем считать, что это Ваш единственный недостаток, – отозвался Валерий Германович.

– А что случилось с моим предшественником? – поинтересовался Сосновский.

– Подполковник Сизов уволился, не успев дослужиться до генерала, – ехидно пояснил Илья.

– Почему майор Сосновский такой молодой? – спросил Георг Арутянц.

– Он воевал, имеет боевые награды и опыт работы в секретной военной службе, поэтому получил внеочередное повышение, – пояснил Уфимцев. – Если есть вопросы к Александру Николаевичу Сосновскому, то обращайтесь непосредственно к нему.

– Можно называть Вас по имени-отчеству? – уточнила Таисия.

– Да, так будет лучше для всех, – ответил Сосновский.

– Вы женаты? – осведомилась Жанна. Александр даже не сомневался в том, что она задаст такой вопрос.

– Неужели Вы не заметили обручальное кольцо? – Сосновский изобразил удивление.

– Такое шикарное украшение трудно не увидеть. Поэтому я хотела узнать, давно ли Вы состоите в браке, кто Ваша супруга, а также…

– Моя личная жизнь не подлежит обсуждению! – прервал Александр. – Все вопросы должны относиться только к работе.

Уфимцев одобрительно посмотрел на Сосновского и пожелал ему удачи. Когда полковник ушел, Георг Арутянц нарочито громко обратился к новому сотруднику:

– Майор, Вы имеете какое-нибудь представление о физике? Вам преподавали ее в военной академии?

– У меня два высших образования, – сообщил Александр. – Я окончил одновременно военный ВУЗ и МГУ. Потом служил в спецвойсках по контракту.

– Надоело воевать или боитесь, что убьют? – не отставал Арутянц.

– Вы всегда судите о других по себе? – Сосновский с трудом сдерживал раздражение.

– Мне, к счастью, не пришлось служить в армии. Я достаточно богат, чтобы откупиться.

– И труслив, – добавил Александр, вызвав взрыв хохота.

– Вы угадали, майор! Но будьте теперь осторожны! Георг злопамятный и мстительный, – предупредил Денис.

«Не успел приступить к работе, а уже приобрел врага!» – подумал Сосновский.

Ему хотелось немедленно уйти из НИИ и попроситься обратно в СБС. Но он заставил себя остаться, потому что уход был равносилен дезертирству. Кроме того, он был связан обязательством. Генерал Никитин выполнил его требование, предоставив Максиму Домбаеву полную реабилитацию. Теперь Александр Сосновский обязан был тоже сдержать обещание.

***

Перевод в столичный ВУЗ радовал и пугал меня одновременно. Попав в новый коллектив, я очень волновалась. На лекциях никто не обращал на меня внимания, но мое беспокойство росло, и к началу практических занятий превратилось в панику. Не желая опаздывать, я пришла слишком рано, опередив группу. Преподаватель, заметив мое смятение, сказал:

– Не бойтесь! Они не съедят Вас и даже не станут препарировать.

Дождавшись, пока соберется вся группа, преподаватель представил меня:

– Надежда Алексеевна Сосновская будет учиться с вами!

– Еврейка?! – оживился долговязый длинноносый парень с полупрозрачными и выпуклыми, словно у рыбы, светло-серыми глазами. Его русые волосы были зачесаны назад и стянуты на затылке тонкой белой резинкой.

– Нет, – ответила я.

– Жаль! – огорченно вздохнул он.

Со всех сторон послышался смех.

Староста группы, Роман Белов, познакомил меня с остальными студентами. Длинноволосый представился сам и в последнюю очередь.

– Давид Иммануилович Берц! – торжественно произнес он и театрально поклонился.

На этот раз хохотали не только студенты, но и преподаватель.

«Берц», – мысленно повторила я. Мне показалось, будто я уже где-то слышала такую фамилию, но вспомнить не удалось.

Все прояснилось вечером, когда я делилась с Александром впечатлениями об университете и группе.

– О Давиде мне почти ничего неизвестно. А его старший брат, Эдуард, очень мерзкий тип, – сказал Сосновский.

И тогда в памяти всплыл разговор с Максом. Я поняла, что эта тема неприятна Саше и решила больше не упоминать о Берце.

– А как прошел твой первый рабочий день? – поинтересовалась я.

– С меня взяли подписку о неразглашении, поэтому я не имею право рассказывать, – предупредил Сосновский.

По его лицу и интонации я догадалась, что ему не понравилось в НИИ.

«Нам обоим сейчас очень сложно, но мы справимся», – подумала я. «Главное, что все свободное время мы проводим вместе, и нам никто не мешает».

***

Жанна упорно атаковала нового сотрудника. Она часто обращалась к Александру по разным поводам, и ему приходилось беседовать с ней, потому что ее вопросы были непосредственно связаны с работой. При этом Сосновский замечал, что белый халат главной лаборантки с каждым днем становился короче.