Демон издал крик, похожий на вой ветра, в нем было столько боли и страдания, что всем живым захотелось упасть на песок и забыться в безутешных рыданиях. А потом он начал уменьшаться, мертвецы вокруг него осели на землю.

Поток у Ариса и Вальда иссяк, лишь Ларс продолжал поливать светом нечисть, пока они снова не стали безжизненными трупами.

Когда они расселись по ящерам, уже светало. Ларс и Руд под завистливыми взглядами взрослых тут же отрубились. Арис, размышлял о том, как же он мог поверить в столь сомнительное предприятие, приведшее его к существенным убыткам. Услышав историю Делиана, он вдруг осознал, что ответственность за судьбу девушек теперь лежит на нем. Это привело старого мага в окончательное замешательство. Он пообещал, что продавать их не будет, в мыслях кляня себя старым идиотом.

— От тебя вечно одни проблемы, эльф! — в конце концов, выдал он, гладя на лукавую ухмылку Вальда.

Тот же всю дорогу ехал в обнимку с Медеей. Она ни о чем у него не спрашивала, видимо, желая хоть недолго побыть в счастливых иллюзиях.

Вальд же размышлял о том, как бы ему выпросить у Ариса ящера, чтоб откупиться от Миали, а потом уговорить довезти его до Ненавии.

Глава 14

— Я хочу, чтоб торговца Галбехара немедленно доставили в мой особняк, — приказала Миали одному из своих слуг, едва лишь колесница с Вальдом скрылась за поворотом.

А затем она села на коняи во весь опор поскакала во дворец, испокон веку принадлежавший царям Леймери.

Вскоре Миали нервно мерила шагами роскошный зал в своей резиденции. Наконец Создатель услышал её. Впервые за три года она получила шанс расправиться с убийцей Гесифа. В сознании калейдоскопом мелькали сцены пыток, которым она подвергнет Кшерха. Но казалось, что всего этого недостаточно, чтобы почувствовать удовлетворение.

«Миали, душа моя, научись прощать. Ты станешь намного более счастливой», — вдруг вспомнила она слова покойного мужа. «Нет, Гесиф, сейчас я не хочу быть счастливой. Сначала я превращу существование этой твари в худший из кошмаров, он погрузится в океан боли на годы, которые покажутся ему вечностью. Каждый миг своего бытия он будет мечтать только о смерти. Но пытки не закончатся, пока он полностью не лишится рассудка… А потом я подумаю над твоими словами любимый».

В зал уверенной походкой вошел высокий мужчина лет тридцати на вид. Несмотря на ауру светлого мага, все в нем выдавало искусного воина. Мышцы вырисовывались под тонкой тканью рубашки, каждое движение казалось четко продуманным, а цепкий взгляд замечал всё, происходящее вокруг. Но когда воин увидел свою госпожу, то его взгляд затуманился. В нем появилось то самое выражение, которое свойственно безнадежно влюбленным.

— Ителус, мне нужно, чтоб ты в течение пары часов собрал отряд. Всех лучших бойцов. Можешь снять большинство людей с кораблей. А еще ящеры, мне понадобятся ящеры для всех. До заката мы должны выехать в сторону Музула. Я надеюсь встретить Кшерха во втором оазисе. Так что готовься держать светлый щит.

— Я всегда готов умереть за мою царицу. Но неужели вы собираетесь драться с ним сама?

— Ителиус, ступай! Если мы не нагоним Кшерха ночью во втором оазисе, то упустим его, — в голосе Миали звучало нетерпение.

Маг почтительно поклонился и тут же стремительно вышел из зала.

Вскоре слуга доложил, что торговец Галбехар доставлен в резиденцию.

Миали спустилась по широкой лестнице в один из приемных залов. Своды тут поддерживали вырезанные из эбенового дерева крылатые змеи. Они кровожадно смотрели на торговца своими рубиновыми глазами. Стоящий на коленях толстый человечек выглядел жалко среди всего этого великолепия. Увидев актирену, он нервно выкрикнул:

— Я уважаемый господин, у меня связи среди людей самого императора, как вы смеете так со мной обращаться?!

— Закрой свой рот и посмотри мне в глаза, — с затаенной яростью прошипела Миали.

Едва торговец заглянул в глаза актирены, как тут же понял, что жить ему осталось недолго. Но он уже не мог ни говорить, ни шевелиться. Взгляд красавицы стал совсем нечеловеческим. Галбехару показалось, что в рот и глаза вползает множество змей. Он хотел заорать от ужаса, но голос пропал, и торговец мог лишь натужно хрипеть.

А потом невидимые оковы, связывающие его, исчезли. Галбехар поспешно поднялся с колен, с его весом это было нелегко. И тут силуэт Миали поплыл, и спустя мгновенье перед ним стояла пума. Она зашипела и прыгнула. Острые когти пропороли глубокие борозды на мясистом лице торговца.

«Давай ка поиграем, жирная крыса. Хочу, чтоб ты побегал перед смертью», — услышал он в своей голове голос девушки.

Галбехар с истошным воплем бросился вон из зала. Он оступился на высоких ступенях, ведущих во внутренний двор, и покатился вниз. За ним, словно котенок, играющий с клубком, вприпрыжку бежала пума. Она нагнала его уже внизу и еще несколько раз ударила лапами по спине. Белую рубаху залило кровью.

Пума села и, наклонив голову, с интересом наблюдала, как поднимается раненый толстый человек. Галбехар тяжело дышал, его лицо налилось кровью, став похожим, на горшок из красной глины. Он медленно и тяжело бежал через двор. Пума восторженно скакала вокруг, то и дело нанося удары лапами по ногам. Торговец не добежал до ворот совсем чуть-чуть. Он упал в розовые кусты и схватился за грудь.

Пума села рядом, озадаченно глядя на свою жертву. В воротах показался Ителус.

— Всё готово, моя царица, я отдал все распоряжения. Отряд будет ждать нас за городом.

«Мне противно убивать его самой…», — ответила Миали на мыслеречи.

— Часть его сердца омертвела, едва ли он проживет дольше нескольких часов. Прикажите подлечить?

«Нет, Ителус, пусть торговца бросят в темницу. Кажется, он больше меня не интересует. Я считала его память. Жирная крыса вела дела с Кшерхом всё это время, и поплатилась за это. Эльф всё правильно сказал — темный должен быть на пути в Музул. А еще Галбехар подставил Ариса, отправив в пустыню прямо к Кшерху. Так что сейчас там, в оазисе, Арис и Вальд. Они могут убить темного, а я не хочу, чтоб он умер такой лекой смертью. Нам надо спешить».

Миали в образе пумы в несколько гигантских прыжков достигла, расположенного неподалеку бассейна, прыгнула, поднимая в воздух фонтан брызг, немного проплыла, смывая кровь, и вылезла, отряхиваясь и довольно фыркая.

Перекинулась она уже в своих покоях. Со скоростью, не свойственной царственной особе, девушка переоделась в мужской костюм и вытащила драгоценные булавки из сложной прически. Густые,