– Вы понимаете, что со мной будет, если…

– Понимаю, – сказала Даша. – Я же – Рыжая…

– Ох, хочется верить… Это заведение – для большихлюдей. Очень больших.

– Крутых?

– Не обязательно. Для элиты. Самые высокие в Шантарскецены, самая изысканная клиентура…

– И самые шикарные девочки? – в тон ей продолжилаДаша.

– Ну, я бы не сказала… – на лице красоткиявственно читалось уязвленное самолюбие. – Только строят из себя…

«Ага, – отметила Даша в приливе профессиональногочутья, – а тебя, милашка, в этот элитный бордельчик определенно не взяли,вот ты и злобствуешь…»

– Как вы узнали? – спросила Даша небрежно.

– Неважно. Общие знакомые и все такое…

– «Гостиничного типа»?

– Нет. Все, в общем, как и везде – диспетчер, отвозятпо заказам… Только обставлено это не в пример более комильфо. Вам значениеэтого слова знакомо?

– А вам? – спросила Даша с невинным видом.

– Ох, я же иняз кончала… Французский, испанский. Вы,конечно, хотите подробностей? Но если вам там оторвут голову – чур, я невиновата… Впрочем… Это все же бомонд. Голову отрывать не будут, но карьерубесповоротно испортят, учтите.

– Мои проблемы. Давайте координаты.

– Пестеля, пятнадцать. Рядом с магазином «Товары дляновобрачных». Салон «Фантазия». Салон настоящий – массаж без подтекста,косметологи, парикмахерская – но в этом дорогом заведении есть кабинетпсихоаналитика, и сидит там дипломированный доктор, Эдуард Петрович Усачев. Вотон и есть директор-распорядитель того самого бордельчика. Подозреваю, что идиспетчер по совместительству. Девочки там, конечно, не сидят, вообще непоявляются, механизм работает тоньше…

– Каким образом?

– Не знаю. Но все, говорят, идеально отлажено. Где-тона стороне должна быть и костюмерная – тамошних сосок наряжают кого подцыганку, кого под пионерку…

– Кого-нибудь из них знаете?

– Давайте так: я вам сдала координаты и шефа. Вам этогохватит выше крыши. На том и остановимся. Мне что-то пожить охота… – Онапомолчала и другим тоном продолжила: – Кстати, Павлов должен был мнеопределенный… гонорар.

– Это уж вы с ним в следующий раз утрясете, –сказала Даша. – Я такие вопросы не решаю…

Надевая куртку, она припомнила внутренние инструкции корпусажандармов своим следователям: «Офицер должен обращаться с агентом как с любимойженщиной…» Романтики были господа офицеры. Или контингент у них был – не такоедерьмо…

…Когда она толкнула дверь в свой кабинетик, прямо-такиоглушил гомон. Толя орал что-то в телефонную трубку, Славик, заткнув левое ухобезымянным пальцем, согнувшись в три погибели, говорил по новенькомурадиотелефону, Косильщик в компании трех приданных оперов расстелил на столеогромную карту Шантарска, и они тыкали в нее пальцами. Дашу никто и не заметил.Дождавшись, пока один положит трубку, а другой отключит рацию, она сунула в ротдва пальца и тихонько свистнула, привлекая к себе внимание, – пройти вкабинет не было никакой возможности.

К ней обратились затуманенные взоры. Впервые собственныекадры взирали досадливо, как на помеху. Они тут же опомнились, впрочем.

– Неужели? – спросила Даша.

– Есть! – сказал Толя, с грохотом вылезая из-застола, едва не порвав карту. – Дашенька, навесь мне медаль или хотя быпоцелуй со всем пылом…

– Пусть тебя на Грибоедова, сорок пять, – со всемпылом, – сказала Даша. – Ну, живо!

– Есть «черный»! – ликующе воскликнул Толя. –Под самым носом!

– Кто?

– Васильков! Сема! Пидер драный! Понимаешь, Даша, япоехал в «Бульварный листок» к Галке, а он идет себе по коридору… У меня чутьинфаркт не случился… Серое кашемировое пальто, норковая шапка, черный, носикэтакий специфический… – Он сделал театральную паузу. – И жуткий шрамна левой щеке. Ну, а про то, что он сатанист, ты сама знаешь…

Даша, на ходу сбрасывая пуховик и шапку, метнулась к своемусейфу, вытащила ватагинскую папочку, достала неплохую фотографию Василькова собрезком текста. Всмотрелась:

– Что-то не вижу…

– Да ведь ретушь! – Толя приплясывал рядом. –Видишь, как все артистично сделано? Вся левая щека – в тени, ее, считай, и невидно. Это здесь он импозантный, как рояль, а в жизни – квазиморда. Я емусмотрел в спину – так похож на описания, что предупредительный выстрел датьхотелось, не отходя от кассы… Дашенька, нашли! Шеф уже висит на телефонах, сейчасначнется раскрутка, так что беги к нему срочно, там все на ушах ходят…

– Боже мой, мальчики… – Даше хотелось одновременнои плакать, и визжать от радости. – Как же мы его раньше не вылепили?

– А вот так… Никто не сопоставил. И мало кто зрил внатуре – нелюдим, падла. То-то Казминой он смутно знакомым показался!Определенно «Листок» читает.

Нельзя сказать, что ее трясло от возбуждения – но все телоподрагивало в роскошном охотничьем азарте. Это был Случай. Это была Удача. Этоначиналась ОХОТА!

Дверь, о чудо, успели наладить за каких-то три часа –видимо, слесаря простимулировали по-капиталистически, он и сработал непо-советски… Растерянно, чисто машинально дернув черную дверь, Даша надавилажелезные кнопки домофона. Отдаленный, пугливый голосок ответил далеко не сразу:

– Кто?

– Анжела, это я, – сказала Даша. – Рыжийкапитан. Открывай.

– А это точно вы?

– Откуда ж я знаю, что ты только что в управлениезвонила? В окно выгляни, увидишь…

Дверь лязгнула. Даша нетерпеливо потянула на себя ручку ибросила через плечо:

– Осмотритесь, орлы, пока. Тут где-то в округе дваэкипажа кружат…

Лифт полз удручающе медленно. Прибыл наконец на восьмой.Дверь квартиры уже была приоткрыта, и оттуда выглядывал, энергично мотаяобрубком хвоста, кокер Джой. Даша с ходу прошла на кухню, плюхнулась надеревянный стул, сунула в рот сигарету и приказала:

– Рассказывай. Кратко и толково.

– Минут двадцать назад в дверь начали звонить. Смотрю вглазок – никого. Ушла в комнату – опять брякает. И так – раз десять. Страхунатерпелась… Потом выглядываю в окно – а он стоит у подъезда и вверх смотрит.Так и показалось, будто глазами встретились. Я отшатнулась, больше уже невыглядывала. Схватила телефон…