– Ваши слова да Богу в уши!

Они помолчали, думая каждый о своем. Хитрово-Квашнин подымил трубкой, в который раз достал из кармана бумажку.

– Что, по-вашему, виднеется на рукояти ножа? – проговорил он, показывая рисунок капитану. – Две зарубки, или это просто нечеткая линия карандаша?

Болотов впился в рукоять глазами.

– Э-э, нет, скорее, первое!

– Вот и мне так показалось. Отсчитайте-ка, еще два шага!

– Это нам раз плюнуть! – воскликнул отставной капитан, выхватив у Митрофана лопату.

На этот раз, орудуя инструментом, он даже не успел как следует устать. Через минуту железный штык лопаты наткнулся на что-то твердое. Это оказалась крышка окованного металлическими полосами ларца, завернутого в мешковину. Когда Болотов в волнении сбил замок и откинул крышку, на августовском солнце ярко полыхнули огнем монеты, перстни, кольца и другие украшения из золота!

ГЛАВА 15

Хитрово-Квашнин с Болотовым порешили не распространяться о найденном ларце. Обязан был помалкивать и Митрофан. Сошлись на том, что не стоит будоражить умы людей, пока идет расследование.

После завтрака в столовой Приюта Соколовский с Дьячковым отправились к Бельцову, чтобы отвезти двух связанных разбойников под надзор сотского в Малый Самовец. Зацепин же потянул штабс-ротмистра на прогулку по вельяминовскому парку.

Утро выдалось необыкновенно теплым, ярко светило солнце, пели птицы на все лады. В тени деревьев дышалось легко, приятно пахло свежескошенными травами и цветами. Садовник, немолодой, в кожаном переднике, уже занимался в дальнем конце парка делом: подстригал садовыми ножницами кусты шиповника и сирени, стараясь ровнять их так, чтобы они походили на шахматные фигуры.

– Наконец-то, – проговорил поручик, оглядываясь по сторонам. – В столовой-то разве поговоришь? Везде уши!.. Так вот, однодворец из Малого Самовца, проезжая верхом мимо рощи в час убийства Беклемишева, видел возле нее коллежского регистратора Потулова. Какого рожна делал там этот тихоня? А ведь плел, что был дома!

– Это новость!

Дворяне миновали белую беседку, легкую, элегантную, в английском стиле и подошли заросшему лилиями пруду, за которым виднелась небольшая полоса препятствий для верховых лошадей.

– В то утро неподалеку от рощи видели и младшего Чернова, – продолжал Зацепин. – А вам он что говорил?

– Что не покидал усадьбы.

– Закавыка, как я погляжу!

– Придется нанести вралям еще один визит… Едем, мой друг!

Возвращаясь назад, они повстречали прелестную хозяйку имения, возле с которой увивался каштаново-белый спаниэль. Она шла, держа в руках сумку, из которой выглядывало гусиное перо и край бронзовой чернильницы. Ее руки и шею с припудренными синяками вновь украшали утраченные было драгоценности.

– Спасибо еще раз, Евстигней Харитоныч! – произнесла она, коснувшись пальцами дорогого колье. – Роман Иваныч отправился в поля, наблюдать за работами, а я иду в беседку. Люблю в ней писать письма, раскладывать пасьянс, просто размышлять.

– Элегантное строение располагает к подобным занятиям, – кивнул Хитрово-Квашнин.

– Удачного дня, сударыня! – сказал Зацепин, посмотрев вслед удалявшейся красавице.

Когда они вернулись к особняку, Соколовский с Дьячковым уже были на месте. Их возница, однодворец из пригородной слободы, встав на колени, чем-то занимался возле коляски.

– Разбойники переданы сотскому, – доложил секретарь. – Один, как выяснилось, крепостной помещика Федцова, другой – Бахметьева. Сегодня же их доставят под охраной десятских в Петродар.… А знаете, кто повстречался нам на обратном пути?.. Не отгадаете! Анна Даниловна Кирсанова в собственном тарантасе!

– Все-таки добралась до родных пенатов! – воскликнул появившийся на крыльце штаб-лекарь. – А что ж Мария Даниловна? Приедет?

– Вряд ли. По словам Анны Даниловны, сестрица ее прихворнула, осталась дома.

– Даст Бог выздоровеет и тоже нагрянет сюда!

– Марк Иваныч, – сказал Хитрово-Квашнин. – Тут у нас возникли кое-какие вопросы к некоторым нашим подозреваемым… Где моя бричка?.. Митрофа-а-ан!

– Оставьте, Евстигней Харитоныч, не откликнется ваш Митрофан, – улыбнулся Соколовский. – Он в Малый Самовец наладился. Сказал, что одна из лошадей расковалась… И судейский экипаж, как на зло, не в порядке. Обод колеса полетел на самом подъезде к усадьбе.

– Подождем, ничего другого не остается. – Расследователь опустился на лавочку под раскидистой березой. – Надеюсь, подозреваемые от нас никуда не денутся!

Ждать кучера пришлось более часа. И приехал он не один, а вместе с Филиппом Абловым.

– Вижу, бричка с Митрофаном катит мимо, – сказал помещик, здороваясь с Хитрово-Квашниным. – Дай, думаю, узнаю, не пригожусь ли сегодня.

– Пригодитесь, Филипп Елизарыч. Ваша помощь не может быть излишней. Вот собираемся ехать по некоторым адресам… Сначала, полагаю, съездить к…

Речь расследователя прервали женские крики и собачий лай. Они неслись из парка. Пока дворяне в недоумении переглядывались, к фасаду особняка выскочила хозяйки имения с перекошенным от ужаса лицом, окровавленными руками и шеей. Спаниэль вертелся подле нее и лаял, не переставая.

– Помогите! – захлебывалась слезами женщина. – На меня напал с ножом какой-то сумасшедший!

– Где? – вскричал Зацепин.

– В беседке!

Возле пострадавшей остался штаб-лекарь, а все остальные бросились бежать в парк. К ним присоединились и дворовые, оглашая воздух оглушительными воплями. В наступившем переполохе Хитрово-Квашнин напрасно взывал к осторожности. Когда он добрался до беседки, вся земля вокруг нее была истоптана так, словно здесь всю ночь напролет водили хороводы. Больше всех суетился Зацепин, его неуемной энергии не было конца. Казалось, он никогда не остановится.

– Ардалион Гаврилыч! – рявкнул расследователь. – Прекрати беготню! Надоел!

Недовольно качнув головой, он поднялся по ступенькам в беседку. Внутри она была не только замарана кровью, но и чернилами. На полу в беспорядке валялись бумажные листы, на одном из которых лежал окровавленный карманный нож.

– Успокоился, наконец? – Штабс-ротмистр с неодобрением взглянул на своего помощника. – Тогда подними нож и заверни в чистую бумагу.

Пока Зацепин выполнял поручение, к беседке в сопровождении собаки подошла хозяйка имения. Ее руки и шея уже были перебинтованы. Аблов, увидя красавицу, снял картуз и с поклоном произнес:

– Анфия Саввишна, попадись мне этот злодей в руки, я бы переломал ему все ребра!

Пес отрывисто тявкнул, словно подтверждая его слова.

– Спасибо, Филипп Елизарыч! – попыталась улыбнуться красавица. – Вы всегда были ко мне добры.

– Как выглядел тот мужчина? – обратился к ней Хитрово-Квашнин. – Лицо, фигура, одежда?

– Лицо было в маске, – нахмурилась дворянка. – Средних лет, среднего роста, худощав. На нем были черный сюртук и темные панталоны, на голове – охотничья шляпа. Ворвался в беседку, выхватил нож и принялся им размахивать!.. Все руки изрезал, подонок!.. Спаслась я только благодаря Джеку. Когда он цапнул незнакомца за ногу, я исхитрилась плеснуть чернила ему в глаза. Он с криком бросил нож, выскочил из беседки и убежал прочь.

– В какую сторону?

– Я была так ошеломлена… Едва он оставил беседку, рванулась из нее и я… Господи, это какой-то ужас! Евстигней Харитоныч, что