Гилда протянула Зейди пиво.

— Мамочкам-спортсменкам, похоже, скучно.

Зейди поискала их глазами в толпе и обнаружила, что они сидят в баре и заказывают диетическую кока-колу. Марси вцепилась в подушку в виде пениса, будто ища в ней поддержку. На Ким было надето одно из перьевых боа. Элоиз сидела рядом с ними и пыталась клеить какого-то студента колледжа. На его лице было написано отвращение. Надутая и Костлявая болтали с двумя персами, вероятно, стремясь обеспечить себе зарплату на следующий месяц. Бетси старалась отобрать у Хелен выпивку, но Хелен была сильнее. Джейн беседовала с парнем со смешными бакенбардами. Насколько расслышала Зейди, она, кажется, уговаривала его показать Хелен свои яйца. Дениз ушла в уборную, ее тошнило.

— Так вот чем вы обычно занимаетесь в субботу вечером в Лос-Анджелесе! — прокричала Гилда сквозь шум.

— Я обычно сижу дома с бутылкой вина, смотрю видео и стараюсь избегать подобных мест. — Она оглядела толпу мужчин, с которыми никогда не стала бы встречаться. — Видишь того парня, вон там? Он пристально смотрит на нас и болтает языком.

— Должна признать, большое облегчение — быть замужем, когда видишь, какой перед тобой выбор.

— Где ты познакомилась с мужем?

— В колледже.

— Черт бы тебя побрал!

— Знаю. Извини.

Толпа вокруг механического быка еще больше разбушевалась, если только это было возможно, так что Зейди с беспокойством посмотрела в ту сторону и обнаружила как раз то, чего боялась. Хелен сидела верхом на быке, вместе с Гансом и его надувным пенисом. Когда бык поднимался вверх, Хелен и Ганс симулировали ковбойский секс, к большому веселью толпы, подбадривающей их гиканьем и криками. Бетси пыталась стащить ее вниз, но Хелен отбивалась от нее ногой, пока та не отвалила.

— О Боже! — проговорила Гилда с обеспокоенным видом.

— Попытаться остановить ее или сделать несколько фотографий? — спросила Зейди.

— Думаю, пока она не проделает этого с настоящим мужчиной, мы все еще находимся в пределах допустимого. Неприличного, но допустимого, — сказала Гилда, хмурясь.

Хелен было тяжело держаться вместе с пивом, и с Гансом, и с быком. Как только она начинала соскальзывать влево, кучка парней бросалась к ней, чтобы усадить обратно, наверх.

— У нее фан-клуб, — заметила Гилда.

— Он у нее всегда, — ответила Зейди. — В колледже парни бегали за ней?

— Было много слез, раз уж мы заговорили об этом. И не с ее стороны.

— Грей как будто ослеп, когда увидел ее.

Зейди хорошо помнила тот момент. Они сидели в церкви на свадьбе Дениз. Пятый ряд спереди. Хелен была подружкой невесты, она стояла в проходе последней, перед невестой. Грей напрягся всем телом, когда увидел ее. Он схватил Зейди за руку и, не отрывая взгляда от Хелен, спросил:

— Кто это?

С того самого момента и впредь он был сражен насмерть. Все, что Хелен делала или говорила, убеждало Грея в том, что он встретил женщину своей мечты. А полгода спустя Зейди стояла в баре и наблюдала, как Хелен публично оседлала надувную куклу на спине фальшивого быка в честь своей предстоящей свадьбы. Любовь — великая вещь.

— О Боже! Не оборачивайся. — Гилда смотрела через плечо Зейди с болезненным выражением лица — и, конечно же, Зейди обернулась. О чем немедленно пожалела. Элоиз целовалась с парнем со странными бакенбардами. Она взяла его лицо двумя руками, трогая сальные полоски волос, спускавшиеся к его подбородку. Он был, вероятно, лет на десять моложе, чем Элоиз, и наверняка мертвецки пьян, если хотел, чтоб его видели целующимся с ней на публике.

Гилда покачала головой:

— Не понимаю, почему мужчины вообще разговаривают с ней, не говоря уж о поцелуях. Не то чтобы он что-то из себя представлял, но все же. Если б у него было хоть немного здравого смысла, он бы сейчас клеился к тебе.

— Не мой тип, — сказала Зейди.

— Ну конечно, нет. Он, вероятно, умственно отсталый. Я просто не понимаю, почему он хотя бы не пытается клеиться к тебе, вместо того чтобы целоваться с ней.

— Не думаю, что я излучаю вибрацию «клейся ко мне». Я получаю случайные улыбки, но не помню, когда в последний раз парень действительно пытался подкатить ко мне.

— Ты роскошная женщина, так что, должно быть, ты посылаешь весьма сильную вибрацию «не подходи ко мне», раз к тебе не пристают.

Роскошная? Вряд ли. Где-то в глубине своего оцепенелого и полного горечи сознания Зейди понимала, что она привлекательна, но «роскошная» — это слишком. Возможно, ее сочли бы роскошной в каком-нибудь фермерском городке в Небраске, с населением в 150 человек, но не в Лос-Анджелесе.

— То обстоятельство, что я съеживаюсь и смотрю в сторону, поймав на себе их взгляд, вероятно, снижает мои шансы. Но дело в том, что я просто не испытываю в данный момент потребности разговаривать с мужчинами.

— О'кей, это прозвучит, в самом деле, глупо, — сказала Гилда, — но я пьяна, так что прости меня. Знаешь, когда после 11 сентября ты не летала в отпуск и все такое, то говорили, что ты позволила террористам выиграть. Так вот, если ты снова не начнешь с кем-нибудь встречаться, то ты позволишь Джеку выиграть.

Зейди задумалась. Это была, конечно, аналогия, навеянная алкоголем, а такие обычно бывают самыми глубокими, но не относящимися к данному случаю.

— Дело не в том, чтобы позволить Джеку выиграть, а в том, чтобы быть уверенной в том, что я снова не проиграю.

Гилда вздохнула:

— О'кей, поняла. Правда. Но неужели нет никого? Никакого увлечения в спортзале? Может быть, ты кого-то видела в гастрономе? О ком-то ведь ты должна была думать за эти семь месяцев?

Конечно, этот кто-то был. Но как могла Зейди рассказать этой милой и нормальной женщине, что хотела оттрахать восемнадцатилетнего парня?

Появилась Джейн с подносом, на котором стояли маленькие рюмочки с текилой.

— Пейте.

Зейди и Гилда взяли свои рюмки и осушили их, а Джейн двинулась к Элоиз и ее деревенщине. Из толпы говорящих вырывался общий возглас: «Давай, давай!» — отчего весь бар вибрировал. Зейди начинала чувствовать приятную грань опьянения.

— Ну, хорошо, есть один парень. Но он не считается, потому что этого никогда не произойдет и это только фантазия.

— Кто он?

— Один из моих учеников.

Гилда вскрикнула от восторга и схватила еще две рюмочки с подноса Джейн, когда та снова проходила мимо.

— А я думала, это Джейн развратная.

— Ему восемнадцать, так что все легально. Я не педофила.

— Я не собираюсь осуждать тебя. — Она протянула Зейди рюмочку, и они обе выпили до дна.

— Помнишь «Гэп» и как Элоиз и Костлявая пускали слюни по дороге в «Скай бар»? — спросила Зейди. — Это он.