— Что у вас опять? — выдавил он из себя, шевеляноздрями так активно, как будто от меня пахло помойкой.

— Мне показалось, что в нашем подъезде стреляли, —мрачно заявила я.

Капитан некоторое время молча глядел мне в лицо, потом ровносказал:

— Никаких сигналов к нам не поступало.

— Мне показалось, что на лестничной площадке междуэтажами кто-то лежит, — продолжала упорствовать я.

— Труп? — ласково спросил капитан, и я, мелкокивая, подтвердила:

— Труп.

— Очень хорошо. И в нем две дырки.

— Две, — подтвердила я.

— Стреляли в сердце и в голову?

— Это ничего не значит, — ответила я, начинаяраздражаться по-настоящему. Терпеть не могу, когда меня считают дурой. — Ядаже знаю, кто убит.

— Да что вы говорите?

— Да. Это почтальон, который разносит заказные письма.

— Ага! — капитан обрадовался так, как будто яоткрыла ему место захоронения древнего клада. — И незадолго до того, какпасть в подъезде от руки неизвестного убийцы, он приносил вам заказное письмо?

— И что с того?

— То есть все, кто к вам приходят, получают две роковыепули? Что называется, не отходя от кассы? Может .быть, это вы такаякровожадная?

Я посмотрела на его насмешливую физиономию и почувствовала,что да, действительно, во мне просыпается кровожадность.

— Если вам неохота проверять сигналы, поступающие отнаселения… — начала я, зная, какое впечатление оказывает на служивых людейбюрократический слог. Капитан тут же попался.

— Ладно, давайте прогуляемся, здесь недалеко.

Он встал и потянулся за верхней одеждой. Мне сразу сталокак-то не по себе.

— Может, я пойду по своим делам? — тут же изложилая, на мой взгляд, вполне приемлемый план. — А вы там как-нибудь сами.

— Ну уж нет! — взревел капитан, подскакивая комне, словно бойцовский петух. — Шагом марш на место происшествия!

Мы вышли на улицу друг за другом. Первым шагал капитан, а яплелась за ним, как понурый ослик за резвым хозяином. Затем случилось то, чегоя, собственно, так боялась. Труп исчез, как будто его и не было. Потоптавшисьна указанной мной площадке и даже заглянув в мусоропровод, капитан посмотрел наменя и внезапно подобрел.

— Дома есть кто? — спросил он меня голосом, какимразговаривают с несмышлеными ребятишками.

— Не знаю, — ответила я довольно злобно.

Будет еще меня жалеть! Очень надо! После первого же звонкадверь открыл лже-Туманов. И когда он только успел вернуться? Узнав капитана, онвзъерошил волосы на затылке и спросил:

— Надеюсь, ничего криминального?

— Опять труп померещился, — уныло сказал капитан,будто бы уже было доказано, что я страдаю галлюцинациями, а он явился, чтобыскорбеть по этому поводу.

Туманов номер два кашлянул и, по-моему, не нашелся чтоответить. Зато капитан, страшная сволочь, подобрал отличные слова для прощания.

— Что ж, сочувствую, — сказал он и, хлопнув меняпо спине, отправился восвояси.

Когда мы остались наедине, самозванец устало спросил:

— Ну, и что ты скажешь?

— Почтальон лежал между этажами.

— Почтальон? Почему почтальон?

— Откуда я знаю?

— Он твой знакомый?

— Не говори глупостей! Просто он принес мне письмо оттетки Натальи. Кстати, Паша Скоткин его видел.

— Опять? Ты специально припутываешь его к своим трупам,чтобы все истории выглядели как можно менее достоверно?

— Но что я могу поделать, если Паша действительно виделпочтальона! — закричала я. Затем уже спокойнее добавила:

— Только живого.

— Может быть, это Паша? — с иронией спросиллже-Туманов. — Позже выяснится, что он — серийный убийца, которыйрасстреливает всех, кто звонит в соседние квартиры. Просто из гадства. Или,может, он тайно влюблен в тебя и убирает всех, кого считает своими соперниками.

— Мне надо уйти, — сказала я, стараясь справитьсяс тошнотой.

— Надеюсь, на лестнице тебе больше не попадется лежачеетело.

— Никогда не буду больше спускаться вниз по лестнице.Только лифт. Да здравствует технический прогресс.

— Интересно, что может помешать очередному трупуоказаться в лифте? Представляешь, ты нажимаешь на кнопку, лифт подъезжает,двери открываются, и ты видишь тело. Кто там у тебя на очереди?

«Ты!» — хотелось сказать мне, но я, естественно, сдержаласвой порыв. Еще не хватало начать скандалить.

Ведь если я разойдусь, то выложу все, как на духу. А это мнесейчас невыгодно, потому что всей информацией располагает противная сторона. Ая — только ее огрызками. Но ничего! Будет и на моей улице праздник!

— Кстати, куда это ты собралась? — спросиллже-Туманов, разглядывая меня с обидной внимательностью.

— В магазин.

— Давай-ка лучше я сам куплю продукты, — предложилон. — Напиши мне список…

— Я что, в тюрьме? — мрачно поинтересовалась я.

— Еще чего не хватало! — почему-то рассердилсяТуманов номер два и сам распахнул дверь:

— Иди! Кто тебя держит?

Я вызвала лифт и буркнула:

— Подожди, пока он приедет.

— А вниз королевское величество не сопроводить? —поинтересовался он.

— Да нет, не стоит.

— Кстати, когда найдешь следующий труп, постарайсясделать так, чтобы он не испарился.

— Хорошо, я обнесу его флажками.

Оказавшись на улице, я остановилась у подъезда и началаделать дыхательную гимнастику. Вдох на три, задержка на двенадцать, выдох нашесть. Чтобы не отвлекаться, я закрыла глаза. Когда я их открыла, то прямонапротив себя увидела не кого-нибудь, а Пола Рейнолдса.

Он стоял и таращился на меня — все в том же полушубке ипотешном головном уборе. Дежавю!

— Я много думайт о вашей жизни, — сказал он,приложившись к моей ручке. — Ваши две развод произвел на меня болшойвпечатление.

«Во-первых, один развод, — подумала я. — Аво-вторых, какого фига тебя это так интересует?» Я решила прозондировать почвуи попробовать понять, что же все-таки нужно этому типу. В «увидет и обалдет» яне верила категорически.

— Если хотите, проводите меня до метро, —разрешила я обрадовавшемуся Рейнолдсу.

— Куда ехат?

— Никуда, мне нужен телефон-автомат. Буду звонитьпервому мужу.