Я непроизвольно фыркаю, тянусь к нему и пытаюсь надавить на живот. Мне хочется его трогать до мурашек. Палец скользит по гладкой поверхности кожи, но не вдавливается ни на миллиметр. Камень. Скала. Мне то ли страшно, то ли смешно. Эмоции бурлят водопадом, и уже нет возможности их контролировать. Неожиданно я осознаю, что собираюсь заняться любовью с новым Райденом, немного не таким, как привыкла, и которого знала до мельчайшей клеточки, до крошечной родинки. Он изменился и внешне, и внутренне. Я нервно смеюсь.

— Посмотрим… Соскучился за год?

— Соскучился? Нет, Стелла. Я с ума схожу. Каждый день. А сейчас… боюсь за тебя, — глухо сообщает он, наклоняясь надо мной. — Быть со мной может быть опаснее, чем сражаться на Арене. Выдержишь, если я быстро? Нет. Ты можешь пострадать.

Он спорит сам с собой и облегчения его предложения не приносят. Надеюсь, наша общая регенерация поможет, больше мне рассчитывать не на что. Но я точно не отступлюсь. Извини, дорогой, что не пришла раньше, спешила как могла. Теперь хочу тебя и… боюсь одновременно. Адская смесь.

— Я крепкая. Даже не думай сдерживаться, — говорю строго, стараясь не протягивать раньше времени к нобилю дрожащие от желания руки. Он слишком долго ждал, пусть будет так, как сам захочет. — Замыкай контур и потрать весь Хаос, который сможешь.

— Уверена?

Буквы скачут и перекатываются камнями при обвале в горах. Я уже не могу ждать дальше и толкаю ногой его в колено. Хорошо, что не сильно, иначе отбила бы стопу.

Он шумно выдыхает. И вбрасывает легкими движениями кистей жгуты тьмы в потолок. Один. Второй. Третий… Десятый. Со странным металлическим звуком они впиваются в потолок и стены, окружая нас сложным плетением. Часть из них обвиваются концами вокруг моих локтей и лодыжек, мягко фиксируют за пояс.

И я поднимаюсь над полом, покачиваясь как в гигантской паутине. Признаться, выбросы Хаоса я представляла несколько по-иному. Но, глядя на сосредоточенное лицо Райдена и его полностью черные глаза… молчу.

Моя одежда рвется под его пальцами как папиросная бумага. Каким-то образом он режет, не раня меня, хотя я чувствую прохладные опасные касания. Длинные лоскуты хорошо выделанного, такого удобного кожаного костюма… с хрустом отделяются и летят вниз. Оставляя беззащитно белеть открывшиеся части моего тела. С особым удовольствием и старанием Райден обводит кругом, освобождая мою грудь. Вместо страха я морщусь. И он тут же замирает. Его ладонь, только что играющая с одной из вершинок, так и останавливается, в легком полукасании. Холодная, словно я дотронулась собой до мрамора.

— Больно?

— Все нормально. Просто задумалась, в чем завтра сражаться на Арене буду. Ты только что уничтожил мой единственный выходной принцессный наряд, больше ничего нет кроме ночнушки.

Впервые он улыбается, одной стороной рта.

— Ужасные брюки. На твои бедра все глазели.

Именно брюки подвергаются наибольшим увечьям. Довольно быстро от них остаются только ленты по бокам. Они хлопают по ногам, когда пальцы нобиля поддевают край белья, и я невольно пытаюсь сжать колени. Меня гладят, не обращая внимания на смущенные подергивания.

— На тебя все время смотрят. Когда ты в кителе. Или в платье прислуги. Даже в ужасных мужских штанах от тебя не могут оторвать взгляда. Но кое-что вижу только я.

Тонкая ткань трусиков трещит, разлетаясь.

Я дергаюсь, но из спеленавших сетей не вырваться, только удерживающие меня силовые тросы натягиваются сильнее. Остается только бессильно постанывать, упиваясь порочными касаниями его пальцев. Перед глазами начинает туманиться, мне почему-то стыдно. А он слизывает капли пота, выступившие на моих бедрах.

— Ни в нашем мире, ни в иных — другой такой девушки не существует, — тихо говорит Райден. — Ты ощущаешь Хаос во мне? За год я получил то, о чем другие здесь мечтают десятилетиями. Но все на свете поменяю за одну ночь с тобой. Вспомнить как это было. Я и ты… Стрела… Прости, пожалуйста.

До последних слов я таяла от его шепота и ласк, мои зрение туманилось, вдохи становились все более прерывистыми. Но «прости» — взбодрило меня мгновенно. Охнув, я вздрогнула, распахнув глаза.

И потерялась в темных омутах его зрачков. А потом вскрикнула. Темный огонь пронзил меня снизу доверху. Казалось, я горю. Чистым, пугающим наслаждением.

Это не Райден соединялся со мной. А дикие волны силы накатывали, сбрасывая в пропасть еще и еще раз охватывающего удовольствия. Сильные мужские ладони подхватили и сжали мои ноги под коленями, его бедра врезались и врезались в мое дрожащее белеющее в полутьме тело в безумном, неудержимом, почти пугающем ритме. Вокруг бился и ревел Хаос, сгущаясь, пожирая жалкие остатки света.

Стоны. Я падаю в бездну, не ощущая дна. Безумно хорошо и бесконечно страшно. Порочное, сладострастное блаженство. Непрекращающееся. Еще и еще раз, еще и еще.

Много, слишком много энергии. Камачо сбрасывает ее, но она не уходит, клубится, укутывает нас кромешным мраком.

Холодный и твердый он двигается, словно в меня вбивается ледяная… Скала. Я сгораю, а он… нет. Нет?!

Мы одержимы друг другом, но именно в это мгновение, нанизанная трепещущей бабочкой на великолепные оргазмы, я вспоминаю отрезвляющие слова Сантаны: «Прежде всего вы — Стражи, а только потом влюбленные мальчики и девочки».

Прежде всего — Стражи. Раньше я в любви взлетала, теперь — падаю. Где мои крылья, которыми всегда был Райден, с первого нашего поцелуя?

Я кусаю губы, отталкиваю голову нобиля, склоненную к моей груди. Его губы, терзающие вершинки, не дают собраться с мыслями. И кричу, до саднения в горле, исхожу криком, запуская вялый, иссохшийся пси-контур.

Нобиля выгибает в агонии боли, как меня при первом касании. Он изумленно ругается сквозь зубы, его трясет. Я бросаю и бросаю себя на него, прижимая пятками твердые гладкие бедра. Беру своего мужчину и гоню по ноющим венам слабый, неуверенный свет. Теперь на Райдене двигаюсь я.

Мой. Мой. Откройся. Ну давай же… Пожалуйста.

Когда на рельефном, подрагивающем под моими пальцами плече загорается первая, еще такая бледная руна, я впиваюсь поцелуем в закушенные мужские губы. Любимый. Мы — Стражи, пусть и в Хаосе.

И вокруг светлеет.

Вдохи. Стоны. Выдохи. Мы падаем на кровать, обессиленные и так и не расцепившие объятий. Теневые жгуты истончаются и растворяются, отпуская меня на свободу. Зато два контура сияют ровно и четко.

Некоторое время спустя они обязательно погаснут, перестанут быть заметны, но мы оба будем чувствовать их внутри, замкнутыми и полными.

— Удивительное чувство стабильности. Хаос перестал вливаться, — говорит мне Райден. Он притягивает меня к себе и пресекает любые попытки прикрыться. Его ладони продолжают жадно меня оглаживать, замирая на чувствительных местах, чтобы ощутить дрожание кожи. — Завтра мы преподнесём даже больший сюрприз, чем я ожидал.