Свободной рукой потянулась к лежавшему на полу кинжалу.

— Потерпи немного, — уговаривала я мужа, глотая рыдания, а потом громче, обращаясь к вампиру: — Нужно провернуть рукоятку кинжала!

Дьярви переглянулся с Эриком. Кивнул. Сам древний вампир был занят тем, что удерживал натиск Тьмы, не подпуская ее к нам.

— Я заберу его у тебя! — шипела Эдна низким голосом. — А потом ты станешь моей, ведьма!

Эрик, покрытый мелкими порезами, вдруг возник рядом со мной. Угадав мои мысли, подхватил тот самый кинжал. Мгновение, и оружие оказалось в руках у Дьярви.

Ловко провернув рукоятку, Дьярви подбросил кинжал, направив его в темный сгусток.

Тьма зашипела, но становилась слабее. Мне казалось, что прошла вечность до того, как в комнате вспыхнул свет, а Тьма исчезла, оставив после себя бездыханное тело Эдны.

Я с трудом удержалась на ногах. Под моей ладонью глухо стучало сердце Хэльварда. Рана не затягивалась, но кровь перестала идти.

— Нужно положить его на пол, — глухо проговорил Эрик.

По лицу Хэла скользнула мягкая улыбка. Видела, что сил у него почти не осталось. Но Тьма больше не распускала свои мерзкие корни, темная паутинка исчезла с кожи Хэла.

А мужчины уже подхватили моего мужа и аккуратно уложили его на тот самый плед, который Хэл прихватил с собой из замка. Я боялась отнять руку. Серебристые нити прочно связывали нас, наполняли жизнью тело моего мужа. Пусть мои силы почти иссякли, но я не переставала делиться магией с любимым.

— Как Эдна оказалась здесь? — выдохнула я.

— Мы выследили ее до границы Храма, а потом Виктория подсказала, что нужен более сильный сосуд. Ты, Снежана, лучше всех подошла бы. В твоих венах течет кровь оборотней, вампиров, ведьм. Сильнее тебя никого нет. И Эдне оставалось только убить Хэльварда, чтобы твой Свет превратился в Тьму, — глухо рассказывал Дьярви.

Я слушала краем уха, все мое внимание сосредоточилось на Хэльварде и его смертельном ранении.

— Хватит, Снежа, — мою руку перехватил отец. — Он скоро будет в порядке.

Я взглянула в глаза отцу, поверила ему. Папа никогда не стал бы врать мне.

Осторожно кивнула. Руки подрагивали от адского напряжения.

— Дикая девчонка, — пробормотал Хэльвард на выдохе.

Я рассмеялась, уткнувшись лбом в его плечо. Сил категорически не хватало даже на то, чтобы подняться на ноги.

— Ну вы тогда здесь еще поваляйтесь, — усмехнулся Симир, — А мы вернемся в замок. Вдруг там уже гости прибыли.

Я кивнула. Да, скоро нужно будет вернуться в замок. Но у нас с Хэльвардом появилось еще несколько часов уединения.

— Возьмем с собой, — Дьярви мрачно кивнул на черный, окровавленный кинжал и на тело Эдны. — В качестве доказательства.

Согласно кивнула. Я совершенно не возражала против того, чтобы Дьярви и мой отец забрали кинжал и Эдну с собой. Им не было здесь места. И сам Храм всячески подсказывал мне, что ему ненавистно присутствие двух источников Тьмы.

И как только мы с Хэльвардом остались вдвоем, мягкое свечение на стенах вновь появилось, распространяя тепло вокруг нас.

Замок встретил нас гробовой тишиной. Я был уверен, что никто из наших не пострадал, пусть и не видел последние мгновения схватки с Тьмой. Но спокойствие, повисшее в моих владениях, угнетало.

Снежана была рядом, крепко переплела свои пальцы с моей ладонью и не отступала ни на шаг.

Ее аромат изменился, стал более насыщенным, ярким, свежим. И я точно знал, по какой причине это произошло.

Моя строптивая и дикая волчица носила под сердцем моего сына. Я видел неяркое свечение, разлитое под тонкой кожей. Еще там, в Храме заметил, что свечение стало чуть ярче. Значит, с малышом все в порядке. Его защищал Свет Снежаны.

Да, малышка поделилась со мной Силой, и та приняла меня, разлилась по венам, переплелась с остатками Тьмы. И, как ни странно, а это сплетение не пугало меня. Скорее, наоборот, подпитывало резервы, и сейчас для регенерации моему организму требовалось гораздо меньше времени, чем раньше.

Еще пару часов назад я едва не умер в Храме, а уже готов сражаться со всем миром.

У входа в зал, где собрались наши с женой родные, нас встретил Эрик. По глазам брата понял, что находится он в странном состоянии. Взъерошенный, растерянный, напряженный.

— Эрик? — опередила меня Снежана.

Брат вскинул плечи, вздохнул.

— Чертовщина какая-то, — пробормотал Эрик. — Когда все закончится, завалюсь в клуб.

Снежана усмехнулась, а я кивнул. Эрик любил человеческий мир. Никогда и ни в чем себе не отказывал, особенно в постельных утехах. На модных тусовках он был частым гостем, а женщины так и липли к нему. Неважно, вампирши, или простые смертные.

— Хотел бы я на это взглянуть! — посмеивался отец, мелькнув за спиной Эрика.

Я удивленно вскинул брови, молча уточняя, в чем же причина веселья отца.

— Он признал в нерожденной малышке Симира свою Невесту, — заговорщическим шепотом поведал нам отец так громко, что Эрик даже если бы и не обладал чутким слухом, а все равно расслышал бы слова отца.

— Это возможно? — уточнила Снежа.

Я снисходительно взглянул на жену. Возможно ли учуять свою нареченную до ее рождения? Запросто! И я тому живое подтверждение.

— А, ну да, — рассмеялась Снежа, вскинула голову, взглянула на меня. — И как же ты справился, бедненький? Так долго ждал, да?

— Ребята, и без вас тошно! — вспыхнул Эрик, но оглянулся.

Сквозь распахнутые двери я видел, куда именно направлен взгляд брата. Мелиана сидела в мягком кресле, подобрав ноги. А рядом застыл Симир, готовый охранять жену от всего мира. Оборотень тоже чуял свое потомство и ни перед чем не остановился бы, чтобы его защитить.

— Сочувствую, брат, — совершенно серьезно проговорил я и крепче прижал Снежану к себе. — Но дальше будет еще хуже.

Эрик сквозь зубы выругался. Он прекрасно помнил, как я рвался к своей Невесте. И только ее юный возраст останавливал меня. А долгие годы без нее превратились в мучения. Зато оно стоило того, чтобы столько ждать.

— Насколько хуже? — допытывалась Снежана.

Я взглянул в льдисто-голубые глаза жены. Сказать ли ей? Ну теперь-то скрывать смысла нет.

— После того, как ты родилась и немного подросла, я решил, что можно взглянуть на тебя вживую, а не на твою фотографию, — выдохнул я, осторожно заправил белоснежную прядку за миленькое ушко и продолжил: — С трудом сдержался. Эрик и парни пару лет держали меня в тюремном подвале, пока мозги не встали на место. А хуже всего, когда ближе подошел, и ты оживила мое сердце.