– Значит, Фрегат – это кто-то повыше?

– Почему – выше? – молниеносно отреагировал генерал. –А не просто «кто-то другой»?

– Потому что я не верю, будто это кто-то из наших…

– Похвально, – сказал Глаголев. – Духкорпоративности, морская душа, гвозди бы делать из этих людей… КириллСтепанович, меня не далее как в прошлом году предал человек, которому я верилпочти как себе. С тех пор я как-то остерегаюсь верить – предпочитаю знать. Японятно излагаю? А то у некоторых после этого препарата и в самом деле долготрещит голова…

– Нет, все нормально, – сказал Мазур.

– Нуда, вы же вдобавок на седьмом небе, услышав, что всекончено и ваше доброе имя вам торжественно возвращено… Вы, кстати, не вполнеправы, если так думаете. Ничего еще не кончено, а доброе имя вам возвернули внеофициальной обстановке, свидетелями чего стали мы с Кацубой да еще два-три человека,подобно нам, болтливостью не страдающие. Так что не торопитесь прыгать допотолка. Право же, рано.

– Вас интересует настоящий Фрегат?

– Ох, Кирилл Степанович… Самая страшная тайна Фрегата в том,что его никогда не существовало.

– Но как же так?

– Да так вот, – сказал Глаголев, скалясь. – Небыло никакого Фрегата. Хотя, в определенном смысле… Я многословен, правда? Чтоподелать, все мы живые люди, и после двухнедельной бешеной работы поневолетянет резонерствовать, душевно рассказать кому-то, какой я молодец, умница икрутой профессионал. Пожалуй, это нервное. Все-таки годы… Остается утешатьсятем, что ваше положение даже похуже моего – у меня самую чуточку растрепалисьнервишки, но вы-то – вы вообще мертвы…

– Что-о?

– Все мы смертны, – сказал Глаголев. – Что хужевсего – мы, как выражался классик, внезапно смертны. Подбросит некая сука вбезобидный судок с котлетой крохотную таблеточку действующую гораздоэффективнее выстрела в висок – и падает человек мертвым с вышеупомянутойнедоеденной котлетой во рту. И, что интереснее, любая экспертиза, пусть дажесоставленная из профессоров «кремлевки», не погрешив против профессиональнойвыучки, признает, что смерть воспоследовала от сердечного приступа. Чтоудивительного в том, что у человека в вашем положении внезапно остановилосьсердце? Если вы шпион – от лютого стресса, а если честный человек – отнезаслуженных переживаний. Вы, в конце концов, не мальчик и сердчишко давноподнадорвали, скитаясь по морям?

– Значит, эта стерва с судками…

– Ну-ну-ну, – остановил его Глаголев жестом. – Вымне моего верного лейтенанта не забижайте. Способная девочка. Я же сказалнасчет таблетки. Которую вы непременно сожрали бы с котлетою в качествебесплатного приложения, если бы не Катенька. Вы ей потом торт купите, я скажу,какие девке нравятся… В общем, вы вдруг, едва откушав ужина, брякнулись на полв совершеннейшем бесчувствии – в каковой позиции вас Катенька и обнаружила,придя за пустой посудой. Шум, визг, суета, срочно забросили вас в вертолет и пократчайшей линии меж двумя точками повезли в гарнизонный госпиталь. Слопай вытаблеточку – которую Катюша тем временем упаковала в мешок вместе со вторым даи укрыла под форменной юбкой, – в госпиталь вас доставили бы ужехолодного. Но как легко догадаться, вы отведали нашей химии – и потому, имеяснаружи классический вид трупа, внутри были все-таки живы. А дальше все былогораздо проще. Возле трупов народу обычно мало, располагая некоторымивозможностями, нетрудно не один труп потаенно вывезти, а дюжину. Дюжина нам,правда, ни к чему, Кацуба прихватил вас одного. Вот только для всего остальногомира, и в первую очередь для обитателей базы, вы сейчас лежите после вскрытиягде-то в морозильнике. И такое положение дел, скажу откровенно, на какое-товремя сохранится. В морге у меня человек бдит, да и не полезут они в морг –полное впечатление, наживку заглотнули. Тем лучше. Но загробная ваша жизнь, ужне взыщите, будет проходить под моим строжайшим контролем…

– Кто? – спросил Мазур.

– Плохие парни, – сказал Глаголев чуточку рассеянно. –Плохие парни, кому же еще? Хорошие таким делом заниматься не станут, логично?Что-то вы, друг мой, бледноваты, подлечить треба…

Он достал из стола бутылку джина с роскошной многоцветнойэтикеткой, плеснул в пластмассовые кофейные чашки:

– За загробную жизнь, а?

Вернулся Кацуба, сунул Мазуру кроссовки и новенькие носки,еще скрепленные ниточкой с бумажным ярлыком, потом бесшумно устроился в углу сленивым видом.

– Даже когда в деле еще не было окончательной ясности – я овашем злодейском шпионаже, – меня смущала эффектная, романтическаядекорация, – сказал Глаголев. – Таинственные свидания на затерянной втайге «Заимке», ссоры посреди диких ландшафтов, роковые страсти, бегство… Вас,моряков, уж простите, испокон веку отличала романтика самого бульварного пошиба– кортики ваши, адмиральские чаи, склянки-банки… У меня сразу родилосьподсознательное недоверие. То, что среди «морских дьяволов» не было еще ниодного предателя, с точки зрения теории вероятности ни в чем еще не убеждает:даже среди апостолов нашелся один стукач, несмотря на строжайший отбор. Естьдругое, гораздо более существенное возражение, опирающееся на личный опыт. И назакрытую статистику. Процент шпионов среди подобных вам боевых псов, какой быдержаве они ни служили, невероятно низок. Что обусловлено, по-моему, не стольковысоким моральным обликом, сколько многолетней дрессировкой. Охотничья собакапросто не умеет переходить на противоположную сторону, поддаться вербовке состороны зайцев или лисиц. Шпионаж – дело скучное. Секретные сведения обычнотаскают в клювике противнику неприметные серенькие мышки с мозолями от долгогосидения на канцелярском стуле, а покупают их столь же невидные лысоватые типысамого заурядного облика, сроду не бегавшие по крышам с пистолетами, а роковыхкрасоток видевшие лишь по телевизору… Наконец, рядовых спецназовцев вербоватьпопросту глупо – от них никогда не получишь регулярной и ценной информации, онисами не знают вплоть до последнего момента, куда их пошлют и кого заставятрезать. Это азбука. В общем, с самого начала ваше дело показалось мне чересчуркрасочным, эффектным и романтическим, чтобы быть истиной. И шито оно было какраз в расчете на некоторые особенности человеческой психологии, на людейопределенного склада. Самарин ваш, Лаврик, – твердый профи, за нимчислится не одна приличная операция, которой можно гордиться. Но в данномслучае декорации и антураж были рассчитаны как раз на его тип характера испособ мышления. Вам ведь известно, что такое психологическая карта?

– Конечно, – сказал Мазур. – Только я своей,понятное дело, не видел сроду, когда это нам показывали наши досье…

– И не покажут. Лаврику, впрочем, тоже. Но тот, кто операциюразрабатывал, ставил все в расчете на конкретного человека, вашего мудозвона впенсне. По-моему, они достигли цели? Лаврик, собственно, уже вынес вамприговор. Нет?

– Да, – сказал Мазур.

– То-то… Впрочем, должен признать, они сработали не столь ужплохо. Вас не особенно-то и мазали дерьмом, тут все тоньше: вокруг вас былостарательно нагромождено столько неясностей и странностей, что это с точкизрения любого здравомыслящего человека превосходило критическую массу. Еще иблагодаря тому, что вы ухитрились наворотить кучу дел… Высший пилотаж не в том,чтобы вывалить кучу фальсифицированных улик. Наши плохие парни достиглибольшего: создали ситуацию, в которой вы, даже после скрупулезнейших проверок,навсегда останетесь на подозрении, следовательно, в лучшем случае вылетаете вотставку и всю оставшуюся жизнь проживете под колпаком у тех, кто в концеконцов пришел к выводу, что дыма без огня не бывает… Вы, часом, не питаетеиллюзий насчет наших отцов-фельдмаршалов? Самых высоких?