– Каких… каких женщин он предпочитает?

Джейн закатила глаза.

– Блондинок, длинноногих и грудастых. Не знаю, видела ли тыкуклу Барби, но именно такого типа женщин он всегда предпочитал.

Пэйн нахмурилась. Она не была ни блондинкой, ни особогрудастой… но длинноногой? Она длинноногая…

Почему она вообще об этом думает?

Закрыв глаза, Пэйн поняла, что молится о том, чтобы мужчинаникогда, никогда не встречался с Избранной Лейлой. Как нелепо, что…

Женщина близнеца нежно похлопала ее по руке:

– Я знаю, ты устала, поэтому я уйду, позволив тебеотдохнуть. Если понадоблюсь, просто нажми на красную кнопку на поручне, и ясразу приду к тебе.

Пэйн заставила веки открыться:

– Спасибо, целительница. И не волнуйся о моем близнеце. Онвернется еще до зова зари.

– Надеюсь, – сказала Джейн. – Действительно надеюсь…Послушай, отдохни, а потом мы сделаем несколько анализов.

Пэйн пожелала женщине хорошего дня и в очередной раз закрылаглаза.

Оставшись наедине с собой, она начала понимать, чточувствовала эта женщина при мысли о ее мужчине с другой. Представив целителя скем-то, вроде Избранной Лейлы, Пэйн почувствовала тошноту… даже если длярасстройства желудка не было никаких причин.

В каком же она все-таки беспорядке. Прикованная к больничнойкровати, сразумом, атакованным мыслями о мужчине, на которого у нее во всехотношениях не было никаких прав…

И все же мысль о том, что он разделит эту сексуальнуюэнергию с кем-то, кроме нее, попросту разжигала в ней ярость. Думать, чтовокруг ее целителя вились другие женщины, в поисках того, что он, казалось, былготов дать ей, желая ту твердую длину у его бедер и его губы на собственных…

Снова зарычав, Пэйн поняла, что оставить ту карточку синформацией о нем было к лучшему. Иначе она бы устроила кровавую бойню всем еголюбовницам.

В конце концов, убийство никогда не было для нее проблемой.

История тому доказательство.

Куин вошел в особняк через вестибюль. И это было, мать его,стратегическим просчетом.

Следовало зайти через гараж, но, по правде говоря, тестоявшие в углу гробы пугали его до чертиков. Он постоянно думал, что вот-вототкроются крышки, выползет нечто в духе «Ночи живых мертвецов» и не оставит отнего живого места.

А ведь ему чертовски необходимо перестать быть сопливойразмазней.

В знак учтивости приступу изнеженности,  как только Куинзашел в фойе, ему посчастливилось лицезреть спускающихся по главной лестницеБлэйлока и Сэкстона, безупречно одетых для Последней трапезы: оба в слаксах, ане джинсах, и не в повседневных рубашках, а в свитерах, также вместо ботинокони были обуты в туфли. Гладко выбритые, они пользовались парфюмом и былипричесаны, но при этом ничуть не выглядели женоподобными.

В этом случае все было бы гораздо проще.

Бога ради, как бы ему хотелось, чтобы один из сукиныхсыновей уподобился РуПол, нацепил на себя перья и накрасил ноготки. Но нет. Онипродолжали выглядеть, как два очень горячих мужика, умевших со вкусом потратить свои деньги в «Сакс»… в то время как он просто спускал их на кожаныебрюки и майки… и, как сегодня, укладывал волосы грубым сексом и одеколоном,если его можно так назвать, из одной линии продуктов для шлюх.

Опять же, он был готов поспорить, что разница между еговнешностью и ухоженным видом этой парочки заключалась лишь в горячем душе ивизите в уборную: эти двое вне всяких сомнений тискались друг с другом всюночь. Они выглядели слишком довольными, когда шли за едой, по которой,несомненно, изголодались.

Когда они оказались на мозаичном изображении яблони в самом цвету,Блэй в своей голубой одежде обернулся и осмотрел Куина с ног до головы. На лицепарня не отразилось никакой реакции. Больше никакой.

Ни намека на ту старую вспышку боли, и не потому, чторазвлечения Куина были не столь очевидны.

Сэкстон что-то сказал, и Блэй отвел взгляд… и, вот оно.Румянец разлился по этой бледной коже, когда голубые глаза посмотрели в серые.

Я не могу, подумал Куин. Не сегодня.

Чтобы избежать происходящего в столовой, он направился кдвери под лестницей и использовал ее по назначению. Как только та закрылась заним, людская болтовня затихла и, приветствуя его, нахлынула безмолвная темнота.Так намного лучше.

Вниз по невысоким ступенькам. Через другую дверь с кодовымзамком. В подземный тоннель, ведущий от особняка к тренировочному центру. Итеперь, оставшись в одиночестве, он уже не мог дышать и был в состоянии пройтилишь примерно два фута прежде, чем ноги перестали работать, и ему пришлосьприслониться к гладкой стене. Позволив голове упасть назад, Куин закрыл глаза…охваченный желанием приставить к виску пистолет.

Он поимел того рыжего в «Железной маске».

Поимел того гетеро неслабо и жестко.

И случилось все именно так, как он предполагал – сначала ониболтали в баре, заглядываясь на девчонок. Вскоре подкатили огромные груди начерной платформе. Поговорили с ней. Выпили с ней… и ее подружкой. Час спустя?Они вчетвером в уборной, тесно прижавшись друг к другу.

Что было второй частью плана. В узком пространстве руки –это руки, и при обилии движений и передач из одних в другие, никогда нельзябыть уверенным, кто тебя касается. Гладит. Лапает.

Все то время, что они были со шлюшками, Куин раздумывал, какже избавиться от женщин, и заняло это гораааааааааздо больше времени, чем емухотелось. После секса девочки хотели еще потусить… обменяться номерами,потрепаться, предложить пойти перекусить.

Ну, да, конечно. Цифры ему к черту не сдались, потому что онне собирался им когда-либо звонить, он не был любителем потрепаться даже с темилюдьми, кто ему нравился, и перекус, который он мог им предложить, не имелничего общего с плотным ужином.

Мысленно отметив приказы под грифом «Сучка, пожалуйста», емупришлось внушить им уйти… что привело его к редким моментам сочувствиячеловеческим мужчинам, у которых такой роскоши не было.

Когда он остался наедине со своей жертвой, человеческиймужчина приходил в себя у раковины, и Куин, стоя у двери, сделал вид, что заняттем же. В конце концов, был установлен зрительный контакт, случайный со сторонычеловека, очень серьезный – со стороны Куина.

– Что? – спросил мужчина. Но он знал… потому что веки егопотяжелели.

Куин завел руку за спину и повернул замок, чтобы им никто непомешал:

– Я все еще голоден.

Вдруг рыжеволосый посмотрел на дверь, будто хотел уйти… ноего член считал иначе. За молнией этих джинсов… он возбудился.