Пораздумав, Алена добавила к внутреннему монологу:

«Хотя… Зачем они мне под ногами? Спотыкаться больше не обо что? И вообще… мне нужен только мой папа, остальные мужчины все равно никогда с ним не сравнятся».

В тот день, когда они с папой приезжали в школу в августе, здешняя завуч и парочка учительниц, которые находились в школе несмотря на каникулы, не преминули по достоинству оценить папину внешность — Алена видела, как они на него глазели. Как кошки на сметану. А вот директриса отнеслась к Аленкиному отцу ровно — все свое внимание она сосредоточила на Алене, была очень дружелюбна, сказав, что девушка смело может обращаться к ней по любым вопросам, она окажет ей любую помощь. Хотя добрячкой она Алене не показалась. Не тот тип.

После урока Ирина Петровна внезапно попросила Алену ненадолго задержаться.

— У тебя все хорошо в новой семье? — с мягкой улыбкой спросила она.

«Меня пытаются обмануть, — думала Алена, глядя на красивое лицо учительницы.

Улыбка была дружелюбной, но одновременно повелительной и принадлежала человеку совсем не мягкому — человеку, который привык командовать и держать все под своим контролем. Не зря же она была директором.

— Нормально, — неопределенно ответила Алена.

Ирина Петровка слегка склонила голову набок, взгляд изменился. Алена была уверена, что владелица этого взгляда только что дала ей понять, что видит ее насквозь.

— Заметила, что между тобой и Женей как будто кошка пробежала, — сказала учительница, продолжая улыбаться. — Показалось?

Надо же, подумала Алена, даже смягчать не стала. Другая учительница сказала бы: «мне показалось, у вас напряженные отношения» или как-то так. А эта прямым текстом — кошка пробежала. Алена ее даже зауважала за прямоту.

— Ну… — Алена скосила взгляд в сторону. — Есть немного.

Ирина Петровна тихо рассмеялась.

— Не обращай внимания. Женя — мальчик немного высокомерный. Он просто с детства избалован вниманием. Это с одной стороны. А с другой, все время сравнивает себя со своими успешными братьями, и, конечно, в своих собственных глазах, пока что проигрывает в сравнении. Проигрывает и злится. Но, несмотря на это, он неплохой, поверь мне, я его десять лет знаю.

Алена удивилась. Но вовсе не тому, что классная решила с ней пооткровенничать. Скорее, удивление вызвал тот факт, что Алена и сама все это про златовласку прекрасно понимала, хотя ей и невдомек было — откуда, она же его знает всего ничего. Но директриса сейчас как будто оформила ее неясные ощущения в ясный портрет.

— А как у тебя сложились отношения с другими братьями и с новой матерью? — спросила Ирина Петровна и добавила: — Не смотри на меня так, я не из праздного любопытства спрашиваю. Эту семью, как и многие семьи своих учеников, я знаю много лет. Конечно, они мне не безразличны. И ты тоже. Ты ведь теперь моя ученица.

Алена и впрямь в какой-то момент подумала: «А вам какое дело? Как отношения в семье связаны с уроками?». Ей даже показалось, что директриса прочитала ее мысли.

— Я к ним еще не привыкла, — увильнула от ответа Алена. — Мы совсем недавно с папой сюда переехали.

— Это понятно. — Ирина Петровна вновь мягко улыбнулась и после короткой паузы, когда Алена уже собиралась сказать «до свидания» и уйти, добавила: — Если у тебя что-то вдруг случится, Алена, я всегда готова тебя выслушать. Хочу, чтобы ты это знала.

Алена на секунду задумалась. У нее возникло странное ощущение, что за словами Ирины Петровны был какой-то подтекст. Может быть, директриса что-то знает о семействе Каффа? Что-то такое, о чем нельзя сказать прямо, но и на самотек пускать тоже нельзя, поэтому она и задает наводящие вопросы? Просто чтобы держать руку на пульсе.

А ведь и правда. В новой семье Алены было много странного. Не может быть такого, чтобы никто, из живущих поблизости достаточно долго, не замечал ничего подозрительного. Папа ничему не удивлялся, потому что был по уши влюблен в Альму, к тому же они приехали совсем недавно. Но по соседству с особняком, всего в одной остановке на автобусе, находилось село, и кто-то из его жителей должен был подметить некоторые странности, связанные с особняком Каффа и его обитателями.

В таком случае, подумала Алена, ей стоит запомнить слова директрисы: «Если что — скажи мне». Запомнить и воспользоваться предложением, если возникнет такая необходимость.

Выходя из класса, Алена размышляла. Прошло почти две недели с тех пор, как у себя в комнате ночью она видела женщину в белом. Женщину, которая говорила с ней. Женщину, которая не была Альмой и вообще не была человеком.

Потому что люди не умеют растворяться сизой дымкой.

Алена никому не стала об этом рассказывать. Смысл? Ей не поверят. Ей не поверили, даже когда она сказала, что видела волка. Хотя волк — пусть даже белый, с красными глазами, в местности, где волки не водятся, — звучит куда правдоподобнее, чем встреча с призраком.

Да, Алена склонялась к мысли, что к ней в комнату уже несколько раз приходил призрак женщины в старомодном белом платье. Призрак, который обитал в особняке семьи Каффа.

С другой стороны, возможно, кто-то прекрасно знает, что в лесу вокруг особняка Каффа бродит волк, а в самом доме живет привидение. Но если так, ей тем более стоит молчать. В лучшем случае — осмеют, чтобы скрыть правду. В худшем — это может быть для нее опасно.

Только одно обстоятельство ее радовало. На следующую ночь после разговора с призраком, Алена так и не смогла уснуть — была слишком напугана, — но не в ту ночь, ни в следующую не было никаких непрошенных визитеров.

Призрак к ней больше не приходил.

Как бы братцу-малолетке… то есть братцу-одногодке не хотелось держаться от своей сводной сестры подальше, обстоятельства складывались не в его пользу. Они встретились на автобусной остановке. Причем вышло так, что больше никого, кроме них, на остановке в этот момент не было. Другие ученики либо жили здесь же, в селе, либо ехали в сторону Гнежина, где вдоль трассы расположилось еще несколько маленьких поселков. Что касается Мити, то у младших классов было меньше уроков, поэтому он ушел из школы раньше их.

Алена подошла и стала рядом. Неприятно, конечно, но остановка одна, и автобус ей пропустить не хочется.

Рядом с остановкой был минимаркет, где Алена купила апельсиновую газировку — жара стояла невыносимая, и хотелось пить. Она открутила крышку на пластиковой бутылке и газированный оранжевый напиток, зашипев, поднялся до самого края горлышка. Сделала пару глотков, после чего посмотрела на дорогу. Интересно, как часто здесь ходят автобусы? Спросить заранее она забыла, а со златовлаской разговаривать желания не было.

И она бы с ним первая не заговорила. Ни за что. Зачем? Чтобы нарваться на очередную грубость с его стороны? Больно надо. Алена так и молчала бы до самого дома, но поговорить внезапно захотелось ему.