сестра Эйлин потеплела к сестре Салим, что стало невероятным подарком судьбы. Сестра Салим поняла это, кажется, даже раньше Эйлин и поощрительно похлопала ее, и почему-то это похлопывание стало последней каплей, и Эйлин ее полюбила. Любопытно закольцевалась история. А потом уже сестру Салим полюбили все. Даже Миранда, которая даже в самых милых людях находила повод для критики, полюбила сестру Салим – особенно, говорила она, потому что та появилась как Мэри Поппинс.

Хозяину она тоже нравилась. Вот только время от времени он озадаченно скреб в затылке, вопрошая:

– А кто эта кудрявая женщина в зеленых штанах?

На что сестра Эйлин или Матрона неизменно отвечали:

– Это сестра Салим. Вы приняли ее на работу.

А он удивлялся:

– Правда? Не помню – я, должно быть, был не совсем трезв.

Медицинские штаны сестры Салим – светло-зеленые, быстросохнущие, с накладными карманами – приводили в смятение с самого начала. Пациенты, как вы помните, ошалели. А персонал, напротив, запал на эти штаны, когда в день ее приезда мы увидели, как она, взбираясь по стремянке выдернуть штепсель телевизора из розетки, совсем не беспокоится из-за разных глупостей – не видны ли трусы или не похожа ли она на Дика Эмери[28].

После того как сестра Эйлин и сестра Салим подружились, Эйлин спросила, может ли она заказать юбку-брюки цвета морской волны и тунику в тон у Александра, портного спецодежды, и мы все тоже захотели. Сестра ответила, что ей очень жаль, но у Хозяина и так гора неоплаченных счетов. А пару дней спустя шмякнула на кухонный стол стопку светло-зеленых костюмов.

Выяснилось, что больница в Бирмингеме, где сестра когда-то работала, списала их, потому что сменила форменную одежду после слияния с другой больницей под эгидой BUPA [29] и вернулась к традиционному белому цвету. Эйлин первой переоделась в светло-зеленое и выглядела клёво. На сестре Эйлин брючный костюм сидел модно и стильно – она похожа была на девушку с обложки журнала (по словам мистера Симмонса).

Я примерила несколько пар, но они оказались либо страшно велики, либо малы, и в итоге я выбрала слишком свободный верх и очень короткие штаны. Миранда отказалась, заявив, что одно из немногих преимуществ работы здесь – возможность одеваться как сестра милосердия.

Следующей костюм примерила Салли-Энн, и хотя сидел он неплохо, я разочарованно отметила, что он ей совсем не к лицу. И по лицам остальных поняла, что они подумали то же самое. Мы ничего не сказали, пока она не вышла из кухни. Очень грустно, и мне неприятно это писать, но Салли-Энн совсем не идут брюки. Все дело в ее комплекции (вообразите престарелого мужчину, готовящегося поднять бревно). На заду брюки натянулись, а ниже собрались складками. Мне было ее так жалко: представьте, брюки не идут.

Матрона решительно объявила, что никогда не наденет брюки.

– В каталоге-то они нормально смотрятся на модели с идеальной фигуркой, стоящей посреди пшеничного поля, но на остальных они выглядят просто смешно.

Пациенты согласились и были шокированы разрастанием безобразия. Мисс Бойд сказала, что брюки вызывают заболевания, а мисс Тайлер сказала, что брюки – это для извращенцев. Хозяин же сказал, что его раздражает вид персонала, разгуливающего в костюмах команды звездного корабля «Энтерпрайз». А я, наоборот, была счастлива видеть своих коллег в светло-зеленом, это так современно. В сущности, брючные костюмы порождали в нас ощущение, что дела меняются к лучшему.

Сестра Салим очень быстро внесла в нашу жизнь некоторые простые изменения – вот, например, мы завели привычку пить кофе, сидя в шезлонгах в саду, расстегнув верхние пуговицы, под кассету Лаби Сиффре[30]. Сестра полагала, что дефицит солнечного света и приятной музыки вгоняет в хандру, а доза того и другого, безусловно, бодрит. А некоторые из наиболее дерзких сестер, включая Эйлин и новую сестру по имени Карла Б (о которой я пока не упоминала), повадились облачаться в саронги, оставляющие открытым пупок, отправляясь в «Пиглет Инн». Я-то – нет, я не заходила дальше марлевой рубахи с поясом, но я вообще консервативна в одежде. Простите, что я без предупреждения вклинила тут Карлу Б. Это новенькая, перебежчица из «Нового лужка», и хотя ей было что порассказать насчет тамошних порядков, ей запретили нас в это посвящать до поры до времени. Сестра Карла хоть и была всего на полтора года старше меня, но во многих отношениях куда взрослее. Она носила челку – а я считала, что сестре не годится иметь челку, медицинская шапочка выглядит солидно, но выглядывающая из-под нее челка делает тебя похожей на неопрятного малыша. Ну неважно, у нас появилась Карла Б, которая была не прочь посветить пупком и глубоким декольте.

Сидеть в саду было восхитительно, и соседи приветственно махали нам, и мы начинали ценить окружающих, и сестре Салим это нравилось. Выдалось несколько солнечных дней подряд, и сестра Салим отметила, что даже в теплые дни пациенты не выходят на свежий воздух. Когда я впервые появилась в «Райском уголке», в мае, в саду было так славно, и некоторые пациенты действительно выходили погулять и посидеть под навесом. Но с тех пор кусты разрослись и сделались непролазными, и пациентам теперь даже птичьих поилок в окно не видно – и кормушек, и коров, бредущих по полям обратно в стойло.

Короче, было ясно, что необходимо что-то предпринять, дабы сад стал доступен для пациентов.

– Если персонал может выходить, и сидеть на воздухе, и слушать пение птиц, и чувствовать тепло солнечных лучей на своей коже, полагаю, это должно быть доступно и пациентам, не так ли? – спросила сестра. И, не дожидаясь ответа, продолжила возмущаться, пока я не вмешалась и не сказала, что возьму это на себя.

– О, Лис, отлично.

Она встала и объявила пациентам в гостиной, что я готова заняться обновлением сада и ищу добровольцев в помощь. И я и вправду занялась садовыми работами, но их слишком скучно описывать, скажу лишь, что расцарапала руки и, как всегда, большая часть времени ушла на последующую уборку. Скоро, слава богу, меня сменил мистер Симмонс, которому ковыряться в саду нравилось больше всего.

За обедом, обсуждая проблему сада, я признала, что пациентов не приглашали посидеть в саду, потому что трудно быстро затащить их обратно – в уборную – при необходимости.

– Что ты имеешь в виду? – озадаченно вскинулась сестра.

– Это целое дело – затащить их в уборную, – робко пояснила я.

– В уборную? – переспросила сестра. – Что такое, во имя Господа Всемогущего, уборная, Лис?

– Удобства, – пояснила я. – Ватерклозет.

– Ясно. Но, пожалуйста, если ты