— Ты хочешь ее? — спросил отец. — Возьми ее, держи.

Он бросил маму на кровать ко мне. Я увидел, что она мертва,в ужасе закричал… И проснулся. С эрекцией.

Все молчали. Даже Сюзанн Брукс не сказала ни слова. Япочувствовал усталость. Кое-кто выглядывал за окно, но там не было ничегоинтересного. Ничего не изменилось за этот час. Я подумал, что история Сандрыбыла интереснее.

Тед Джонс смотрел на меня с презрением. Правда, я полагаю,что теперь он скрывал за ним ненависть, и это слегка льстило мне. Сандра Кросспогрузилась в свои мечты. Пэт Фитцджеральд из куска валяющейся в классе бумагидля контрольных сооружал реактивный самолет.

Неожиданно Ирма Бейтц вызывающе поглядела на меня:

— Мне нужно в уборную! Я вздохнул.

— Что ж, иди.

Казалось, она мне не верит. Дон Лорди хихикнул. Ирма произнесла:

— А ты в меня выстрелишь.

— Так ты собираешься в сортир или нет?

Она нахмурилась.

— Я потерплю.

Я надул щеки. Манера, которую я перенял от папочки.

— Хорошо, можешь идти, можешь терпеть, главное, не сделайлужу посреди класса. Это было бы неуместно.

Сара Пастерн, казалось, была шокирована этими словами.

Кик будто нарочно, чтобы разозлить меня, Ирма встала иподошла к двери. Одно было приятно: теперь Тед глазел на нее, а не на меня.Ирма остановилась, взявшись за ручку, как бы раздумывая. Она обернулась:

— Ты будешь в меня стрелять?

— Ты собираешься идти в сортир или нет? — ответил я вопросомна вопрос. Я понятия не имел, буду ли стрелять. Меня слегка расстроило то, чтоистория Сандры произвела больший эффект, чем моя, и я думал сейчас не об Ирме.У меня было странное ощущение, что вовсе не я держу в заложниках ребят, а делообстоит как-нибудь иначе. Например, все мы держим в заложниках Теда Джонса.

Возможно, стоило выстрелить. Терять было нечего. Возможно,этот жест поможет мне избавиться от ощущения, что сейчас я проснусь. Илиокажусь в другом кошмарном сне.

Ирма открыла дверь и вышла, тщательно прикрыв ее за собой.Ее шаги послышались в коридоре. Ровные спокойные шаги, не ускоряющиеся, непереходящие в бег. Я почувствовал странное облегчение. Чувство, источниккоторого сложно объяснить.

Шаги затихли.

Тишина. Я ждал, что кто-нибудь еще захочет в уборную. Иличто сейчас Ирма выбежит из школьных дверей с безумным лицом, которое тут жепопадет на первые страницы всех газет. Но ничего не происходило.

Пэт Фитцджеральд шуршал крыльями своего самолета. Судя по звуку,это действительно был реактивный самолет.

— Выбрось к чертям эту штуку, — раздраженно произнес БиллиСойер, — и что за глупость делать самолетики из казенной бумаги.

Пэт не обернулся, и он явно не собирался выбрасывать чертовуштуку. Билли больше ничего не сказал.

Новые шаги, теперь они приближались к нам.

Я поднял пистолет и направил его на дверь. Тед ухмылялся. Явидел на его лице отпечаток всех этих летних развлечений, дорогих клубов,шикарных машин и девочек, а также представление о своей правоте и бесконечнуюсамоуверенность… Неожиданно я понял, что именно такое лицо и должно быть унастоящего делового человека, у акулы бизнеса. Он напоминал мне сейчас моегоотца. Что-то было в них общее. Ледяное спокойствие, отстраненность, как уолимпийских богов. Но я слишком устал, чтобы играть роль Самсона. Я не хочу ине могу больше свергать идолов. Глаза его были ясны. Это взгляд человека,знающего, чего он хочет. Взгляд человека, уверенного в своей непогрешимости,взгляд политика.

Еще пять минут назад звук шагов не испугал бы меня до такойстепени. Пять минут назад я, наверное, положил бы пистолет на стол и шагнул бынавстречу неизвестности. Теперь меня волновал звук сам по себе, а также мысль отом, что это может быть Филбрек, решивший вдруг согласиться на мои условия.

Тед продолжал зловеще ухмыляться.

Кто-то подошел к двери. Класс замер. Пэт перестал шуршатьсвоим самолетиком. Дик Кин открыл рот, и я вдруг подумал, что он похож насвоего брата Флэппера, который сейчас в тюрьме города Томастона работаетмехаником в прачечной.

За матовым стеклом двери возникла неопределенной формы тень.Я крепче сжал пистолет. Ребята наблюдали за мной, затаив дыхание, будто онисмотрят кульминационную сцену в фильме о Джеймсе Бонде.

Дверь медленно открылась, и вошла Ирма Бейтц. Онаогляделась, явно недовольная таким вниманием к своей скромной персоне. ДжорджЯнек захихикал и сказал:

— Смотрите, кто к нам пришел.

Но никто больше не засмеялся, все продолжали рассматриватьИрму.

— Что вы на меня уставились? — недовольно произнесла она. —Все мы иногда ходим в туалет, не так ли? Она захлопнула дверь и прошла на своеместо. Было почти двенадцать.

В двенадцать раздался звонок внутренней связи. Это былкапитан Филбрек, воплощенная пунктуальность. На этот раз он почему-то не сопели не пыхтел. Последовал моему совету изменить манеру разговаривать или просторешил не раздражать меня. Странные вещи происходят на свете, видит Бог.

— Деккер?

— Да, это я.

— Послушай, этот выстрел час назад был совершенно случайным.Тут один тип из Левистона…

— Не стоит об этом, Франк. Ты ставишь в неловкое положениеменя и себя, и ты считаешь людей, которые видели, как все было на самом деле,полными идиотами. Не надо лишней суеты, лучше ничего не говори.

Пауза. Наверное, он собирается с мыслями.

— О'кей. Чего ты хочешь?

— Почти ничего. Все ребята выйдут отсюда ровно в час дня. Вточности, — я взглянул на часы, — через пятьдесят семь минут. Вот и все. Яобещаю.

— А почему не сейчас?

Я оглядел класс. В воздухе висело напряженное молчание иказалось, что невидимая связь возникла между нами, будто мы заключили договор,подписанный кровью.

— Дело в том, что у нас с ребятами есть еще одноневыполненное дело. Надо все довести до конца.

— Ты о чем?

— Тебя это никак не касается, Франк. Но мы все понимаем, очем идет речь.