Он мысли читает? Следит за нами? Как ему это удается?

Я молча смотрела на ухмыляющегося магистра, на Витора побоялась взглянуть даже искоса.

– Магистр Айнех, вам не кажется, что это наше личное дело? – с показным равнодушием спросил Витор.

– Вот ведь какая картина вырисовывается, мистер Лассен. Я встречаю в преподавательском коридоре зареванную адептку, которая является вашей невестой. Вдобавок у нее разбита губа. На вопрос о причине она отвечает: «Это личное». – Магистр внимательно следил за моей реакцией. – Теперь ответьте мне, адептка Савелье, губу вам ваш жених, – слово «жених» было выделено особо, – разбил?

Ой, тьма… В сторону Витора я по-прежнему старалась не смотреть, но рык его разнесся, наверное, по всей Академии. Специально выводит! А мне потом отдуваться за двоих?! Ну уж нет!

– Магистр, пожалуйста, давайте закроем эту тему! – произнесла я таким жалобным голосом, что сама поразилась.

Четыре глаза удивленно уставились на меня.

– А что вас так напугало, Савелье?

– Ничего, абсолютно ничего. – Я вяло улыбнулась. – Я просто устала, мне бы поспать…

Зевнула для правдоподобия, только магистр отставать не спешил.

– Адепт Гарье, вы отдаете себе отчет в том, что избили девушку?

Это уже чистой воды провокация! Зная вспыльчивость Витора…

– Магистр Айнех, вы отдаете себе отчет, в чем меня обвиняете?

– Безусловно.

Раздался треск ломаемой шкатулки, посыпались на пол украшения…

В моем мире сейчас начался бы мордобой, но у них здесь магия и иные порядки…

Воздух словно заискрился, стало трудно дышать, напряжение тяжким грузом опустилось на плечи. Витор свел ладони вместе, будто держал что-то ценное, магистр сцепил пальцы… Быть смертоубийству, как пить дать. Похоже, настала моя очередь вмешаться. Мне бы сейчас скалку или сковородку!..

– Э-э… мужчины. – Я вклинилась между ними. – Предлагаю компромисс. Магистр, я обещаю поговорить с вами утром, постараюсь ответить на все ваши вопросы. – Я нехотя повернулась к Витору, сглотнула подступивший к горлу ком и выдавила: – Я пойду с тобой.

Надеюсь, мне поставят памятник как самой отважной девушке.

– Савелье, вы уверены в своем решении? – Магистр слегка обеспокоенно взглянул на меня.

Нет! Не уверена! Но я уверена, что не желаю проходить свидетелем по делу о драке между магистром и адептом. Тем более что один на порядок сильнее другого.

– Да, уверена.

– А знаете, адептка, я провожу вас. Вы уже двадцать минут как должны быть в своей комнате.

Как он это делает? У меня что, на лбу написано: «Помогите, спасите!»? Может, и так, но я безмерно рада, что хотя бы до утра он избавил меня от Витора и разборок с ним. Я его прямо расцеловать готова!

– Мистер Лассен, вас это тоже касается, – строгим преподавательским тоном отчеканил магистр и повел меня в мою комнату.

Я постаралась не думать о завтрашнем дне, о том, какой приговор мне вынесет Витор. Утро вечера мудренее, авось гнев за ночь уляжется и он посмотрит на ситуацию трезво.

Войдя в мой коридор, магистр замедлил шаг:

– Мисс Савелье, вы ведь понимаете, что разбитая губа – самое безобидное, что может быть?

Понимаю, только вам-то что? К чему этот разговор? Да, я благодарна за кратковременное спасение, но рассказывать ничего не намерена.

– Это наше личное дело, – уклончиво ответила я.

– Витор Гарье…

Магистр не закончил. Саламандра ощерилась, как уже однажды на Джена, зашипела… Магистр зыркнул на нее, саламандра захлопнула пасть, пару раз моргнула и затравленно вернулась на свое место. Он даже не говорил ничего, просто посмотрел!

А не будет выглядеть подозрительно, если я спрошу у него про кольцо? Надо уже понять, что это за… зверь такой.

– А вы… – Не зная, как лучше сформулировать, замялась я.

Магистр взял этот труд на себя:

– Известно ли мне, что это за кольцо?.

Я ошарашенно кивнула. Он определенно умеет читать мысли, иначе как объяснить его точные попадания?

– Мистер Лассен не рассказал?

– Он… не успел.

Магистр хмыкнул:

– Кольцо с частью духа-хранителя рода. С той частью, что отделяется от духа при рождении мужчины для его защиты.

Ничего себе… То есть оно реально живое?

– И снять его может только Витор? – Зря, наверное, я это спросила, но слово не воробей.

– Будь это кольцо с хранителем мистера Лассена – да. – Наклонившись ко мне поближе, магистр перешел на заговорщицкий шепот: – Между нами, Савелье, конкретно это кольцо подвластно не только ему. – И, подмигнув напоследок, открыл дверь и подтолкнул меня к проему.

Малена сидела за столом над тетрадями, что-то писала. Бросив: «Я сейчас, почти закончила», она застрочила вдвое быстрее. Если подруга заметит мою губу – допрос с пристрастием мне обеспечен, а я совершенно без сил.

Переодевшись в пижаму, нырнула под одеяло, повернулась лицом к стене. Малена вспыхивает, как спичка, вдобавок недолюбливает Витора. Разбитая губа может послужить катализатором глобального конфликта, а перспектива стать яблоком раздора между родственниками мне не улыбается.

Витор, как выяснилось, неплохой актер и редкостная сволочь. Заботился, защищал, а сам между тем просчитывал ходы в какой-то своей игре. Зачем было меня спасать, если он всей душой жаждет моей кончины? Или ему приносят удовольствие страдания других? Скорее всего, так оно и есть. А о чем он думал, когда чуть не сцепился с Айнехом? Магистр сильнее, опытнее и умнее. Это все равно что с автоматом против танка идти. Патроны потратишь, а тебя все равно задавят. Магистр тоже хорош. Целенаправленно его выводил. Кстати, поведение магистра вполне может поставить в тупик своей непоследовательностью. Вспомнить хотя бы, как он меня встретил на полигоне или как вел себя в зале некромантии. Может, и он играет? Что ж это за мир такой… Каждый действует в своих интересах, не обращая внимания на других. Хотя у нас люди ничем не лучше…

– Рэне, ты спишь? – Малена подошла к моей кровати.

Не сплю, но на беседу не настроена. Оставим охи-ахи на утро…

– Почти. Что у нас завтра по плану?

– Выходной.

Как выходной? О нет. В выходной Витору ничто не помешает заявиться ко мне ни свет ни заря. А я еще обещала разговор магистру. Точно! Вот к нему и сбегу. Надо только пораньше встать, чтобы с Витором не столкнуться. И лук с собой захватить, мало ли что.

* * *

Едва сомкнула глаза, как провалилась в сон. Приснилась мне хорошо знакомая поляна. Я уже не боялась. Присела на пенек, понежилась под солнцем.