И он чертовски прав. Выбежав в коридор, помчалась по знакомому маршруту. Возле двери Витора замедлила шаг. Немного страшно. Как он отреагирует на мои действия? В последнее время он вел себя пристойно. Хотя… что-то мне подсказывало, что он все такой же, а это лишь очередная его игра. Но украшения я у себя все равно не оставлю. Такие подарки дарят либо женам, либо любовницам. Я для него ни то, ни другое.

– Кто? – спросили меня из-за двери не очень-то приветливо.

– Это я, надо поговорить. – Кто «я», не уточняла – по голосу должен узнать.

Дверь мне открыли с ленцой, не спеша. Все поведение Витора как бы говорило: «Раз пришла – значит, подождешь». Так я и думала: не меняется этот человек, нисколько!

– До утра не потерпит? – Витор уперся рукой в полуоткрытую дверь.

Даже войти не предложил! Может, оно и к лучшему. Здесь, если закричу, – услышат. Вряд ли помогут, но услышат.

– Не потерпит. Держи. – Я протянула ему шкатулку. – Это твое.

Он усмехнулся:

– Это подарок.

Напрасно ты рассчитывал меня купить, самовлюбленный эгоист!

– Мне такие подарки не нужны, – стараясь сохранять спокойный, ровный тон, ответила я. – Подари своей безотказной подстилке.

Глаза Витора почернели, губы вытянулись в тонкую линию, рука сжала дверь так, что дерево жалобно затрещало. Похоже, я перегнула.

– В комнату! – угрожающе рыкнул «жених», открывая проход.

Зайти, чтобы не выйти? Нет, спасибо. Научена горьким опытом, знаю, что меня ждет.

– Я тут поразмыслила… поговорим утром. – Инстинкт самосохранения убеждал меня спасаться, пока не поздно, и я последовала его совету.

– Стоять! – раскатилось по коридору.

Хоть бы одна голова высунулась! Спрятались по норам, как мыши. Трусы несчастные! А я, между прочим, девушка хрупкая! Я не привыкла к некромантам и их методам общения.

Конечно, я не собиралась останавливаться. Я неслась на всех парах, но Витор отрезал мне путь к отступлению.

– Далеко бежим? – издевательски протянул он, грудью преградив дорогу.

Далеко! Куда угодно, лишь бы тебя не видеть и не слышать.

– Витор, ты немного не в себе, давай перенесем разговор на завтра, – смиренно попросила я и в очередной раз убедилась: любые попытки договориться с Витором – пустая трата времени. Меня грубо закинули на плечо и потащили в комнату.

Положение удручающее. Сдается мне, что получу я по полной программе. Этот упертый псих не отпустит меня без членовредительства. Что на этот раз пострадает? Рука? Уже было. Нога? Вполне возможно. Голова? Надеюсь, он ее не оторвет. Другие части тела? Он не посмеет опуститься до такого. Тьма! Еще как посмеет! Это же Витор! Самый жестокий ученик Академии! Без совести и жалости!

Вот и комната… Дверь захлопнулась с таким грохотом, что она, как приличная дверь, должна была отвалиться или хотя бы с петель слететь! Или на чем у них здесь двери держатся…

«Жених» сбросил меня на диван, точно мешок с картошкой. А память услужливо воспроизвела картину, как Витор – сама забота – поднимал меня с пола, укладывал на кровать, укрывал пледом… Чтобы увидеть его нормальным человеком, мне надо напиться, иначе никак?

– Я весь внимание. – Витор угрожающе навис надо мной. – Рассказывай, любимая, что конкретно тебя не устраивает, по пунктам.

И ежу понятно, что вопрос – просто дань приличию, а слушать меня он не намерен.

– Витор, давай без выражений. – Какая я ему «любимая»? – Меня много чего не устраивает, но, пожалуйста, отложим разговор до утра, а?

Схватив мой подбородок, он приблизил свое лицо вплотную к моему. Его глаза! В них нет даже искорки света – пустота, темнота.

– Раз ты не хочешь говорить – скажу я.

Да даже если бы я начала говорить, последнее слово ты все равно бы оставил за собой.

– Шкатулку ты заберешь, это подарок, и тему эту больше поднимать не будешь, это раз.

Конечно, так я и купилась на твои украшения!

– Моя личная жизнь тебя не касается, это два. И последнее: решишь от меня убежать – сломаю ногу.

Не нашла я в себе силы смолчать, не нашла!

– А теперь моя очередь. – Высвободив подбородок из его цепких пальцев, я соскочила с дивана и попятилась к двери. – Твой подарок мне даром не нужен, хоть с тобой, хоть без тебя, это раз. Ты меня сам назвал своей невестой, нацепил кольцо! А теперь говоришь, что твоя личная жизнь меня не касается? Да ты сам сделал меня своей личной жизнью! Это два. И последнее: когда ты уже запомнишь, что нельзя со мной силой, Витор?!

Я выдохнула, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

Лицо «жениха» не выражало ничего. От этого стало еще страшнее. По мне, пусть лучше злится, кричит, машет руками – хоть какие-то эмоции проявляет.

– Значит, подарок даром не нужен? – процедил Витор. Голос спокойный такой, а глаза…

По телу прошла дрожь, и пронзительной болью начало поражать один орган за другим, словно меня потрошили без наркоза.

– Значит, сам сделал тебя своей личной жизнью?

В голове раздались удары, как будто огромной кувалдой стучат по бетонной стене.

– Значит, нельзя с тобой силой?

Все тело, каждая его клеточка невыносимо болела! Слезы хлынули из глаз, ноги подкосились, и я рухнула на пол. Серая пелена встала перед глазами, очертания предметов расплылись. Не знаю, где был Витор, что он делал и что говорил, я его больше не слышала.

За что он так со мной? Что я ему сделала? Неужели Ирэне терпела то же самое? Лежала, корчась, на полу, страдала, рыдала? Боги, как вы могли создать это подобие дьявола? И почему именно мне приходится терпеть такие муки? Может, именно так ощущаются круги ада?

В голове зазвучал отдаленно знакомый голос: «Соберись, Лиса, он – зло, ты – свет, дай ему отпор! Ты сможешь!»

Как я могу дать ему отпор, если даже руки меня не слушаются? Я не знаю магии, у меня нет против него ни единого шанса!

«Можешь! Свет всегда поглощает тьму!»

Такую тьму не поглотит никакой свет… Но либо я попытаюсь сделать хоть что-нибудь, либо так и останусь позорно лежать на полу.

И я представила… Представила солнце, ярко освещающее землю. Представила, как радуется его теплу каждое растение, как колосок пшеницы тянется вверх, как цветы раскрывают бутоны, подставляя лучам лепестки, как птицы и звери греются под этим вечным источником тепла…

Боль постепенно отступила, голова больше не раскалывалась на части, тело перестало выкручивать, а окружающий мир уже не плыл перед глазами.

– Ты всегда будешь одинок, Витор, – прохрипела я, переворачиваясь на спину и уже не боясь, что боль вернется. – Рядом с тобой невозможно находиться, ты – воплощение зла.