– Это догадка?

– Понимай как угодно. В общем, кио – союзник ненадёжный, марионетки. Вот добраться бы до кукловода…

– Кукловод услышит нас через своих марионеток. Вряд ли он будет в восторге от известий про шайнов. Каждый новый игрок смешивает остальным карты, а такой, как шайны, – меняет правила.

– А если цели шайнов и кукловода совпадают?

– Тогда нам крышка, – мрачно сказал маркитант.

– В любом случае, дёргаться бесполезно. Кио убивают только при крайней необходимости. Думаю, нам ничто не грозит.

– Согласен. Если бы хотели убрать – давно бы так сделали. Видели, как они штыки из рук выпускают?

– Видел. Впечатляющее зрелище.

Я оказался прав, за нами пришли примерно через полчаса. Лязгнула внешняя задвижка, дверь открылась, на пороге появился Семьдесят пятый.

– Эй, молодой, давай, дуй на выход. Разговор к тебе есть.

– А я? – вскинулся маркитант.

– А ты пока посиди. Когда понадобишься начальству, тогда вызовем.

– Слушай, у меня ноги не казённые, скоро отвалятся. Принеси что-нибудь, чтобы посидеть или полежать было можно, – попросил попутчик.

– Нежный ты больно, – хмыкнул киборг. – Ладно, решим проблему.

В сопровождении кио мы поднялись на второй этаж. Деревянная лестница под его весом скрипела и ходила ходуном.

– Куда ты меня ведёшь? – спросил я.

– К Девяносто девятому. Это наш Координатор.

– Командир? – уточнил я, поскольку слабо разбирался в иерархии кио.

– Да, – подтвердил киборг. – Он здесь самый главный. Веди себя подобающе, если хочешь, чтобы тебя выслушали.

Остановившись перед большой дубовой дверью, Семьдесят пятый деликатно постучал.

– Заходите, – велел голос за дверью.

Киборг втолкнул меня внутрь, сам остался снаружи.

Я оказался в комнате, когда-то служившей кабинетом первым хозяевам дома. Огромные книжные шкафы под потолок, ковровая дорожка, незатоптанная и сохранившаяся идеально, мягкий диван в углу и широкий письменный стол посередине.

За столом восседала громадина, в которой не сразу было можно опознать человека, – такие габариты казались невероятными, это была глыба полтора на два метра. Страшно представить, сколько она весила и какой силищей обладала.

Девяносто девятый впечатлял. Те, кто его создал, потрудились на славу, создав идеального солдата. Они немало потрудились над внешностью. Киборг был не только грозен, но и красив, со скульпторски вылепленным мужественным лицом.

– Представься, – велел Девяносто девятый.

– Нечай.

– Откуда ты взялся?

– Из Комплекса.

– Слышал о таком, – кивнул киборг. – У вас там некто Данила заправляет, бывший кремлёвский дружинник, а ты, Нечай, приходишься ему сыном. Я прав?

Блин! Не знал я, что киборги неплохо осведомлены о нас. С другой стороны, маркитант говорил, что они присоединены к какой-то сети. Что знает один, знают и другие. Так что не надо удивляться их информированности.

– Да, я сын Данилы, – не стал запираться я.

– Отлично. – Киборг нажал на какую-то кнопку, вмонтированную в стол.

В комнате появился незнакомый киборг, вернее – киборгша: сногшибательная красотка с точёной фигурой. Её талия казалась идеальной, грудь высокой, а прочие выпуклости манили красотой. Но, если присмотреться, чувствовалось, что красотке перепало: сквозь кожу проступали непонятные прожилки, значительно старя кио. Если не обращать на них внимания, то это была просто секс-бомба! С ними же она выглядела молодящейся старухой.

В руках киборгша держала чемоданчик с эмблемой в виде креста на боку.

– Спасибо, но я не нуждаюсь в медицинской помощи, – слабо запротестовал я.

– А никто не собирается тебя лечить, – сухо сообщил Девяносто девятый.

– Тогда зачем всё это?

– Скоро узнаешь. Ноль четвёртая, возьми у этого объекта кровь на анализ, – приказал Девяносто девятый.

– Как обычно: проверка на D-ген? – уточнила киборгша.

– Что такое D-ген? – спросил я, не зная, радоваться или пугаться. Очевидно, начались те самые тесты, о которых я услышал по пути сюда.

– Ты – сын бывшего кремлёвского дружинника. В твоей крови может оказаться ген, придающий им ряд особых способностей, которые ставят дружинников на одну доску с нами, – спокойно сказал Девяносто девятый.

– И что с того?

– Узнаешь в зависимости от результатов.

Киборгша тем временем извлекла из чемоданчика шприц и несколько пустых пробирок. Она жгутом перемотала мне вену, заставила несколько раз сжать и разжать ладони, протёрла нужное место стерильной ваткой со спиртом, а потом аккуратно взяла шприцом кровь из вены.

– Я закончила, – объявила она, когда содержимое шприца перекочевало в пробирки. – Разрешите идти в лабораторию.

– Разрешаю, – сказал Девяносто девятый. – Как только закончишь, сообщи результаты. И да, возьми анализы у второго задержанного.

– Я слышала, это маркитант. Думаете, у него в крови может оказаться D-ген?

– Сделай для успокоения совести. А потом с докладом ко мне.

– Будет исполнено.

Девушка удалилась. Я проводил её взглядом.

– Можешь сесть на диван, – разрешил киборг. – Мне сказали, что у тебя какая-то важная информация.

Я кивнул и заговорил, стараясь делать слова максимально убедительными. Рассказал о готовящемся вторжении шайнов, что эта саранча сожрёт всё вокруг, что имеет смысл на какое-то время забыть вражду, объединиться, неважно под чьим началом, и всем вместе дать отпор новому врагу. Никогда прежде я не вкладывал в свой монолог столько эмоций, при этом выстраивая чёткую логическую цепочку. Говорил, что поодиночке сомнут всех, упомянул о жестокости шайнов и о выдающихся личных качествах этих воинов.

Поедал о своём пути сюда, как преодолевал неприятности, сражался с дампами, убегал от нео, столкнулся с био, как нас выручил Семьдесят пятый, надеясь, что поступок подчинённого хоть капельку затронет сердце или то, что его заменяет, внутри танталовой брони киборг. Мне почему-то казалось это очень важным, не менее, чем известия о готовящемся вторжении шайнов.

Девяносто девятый слушал не перебивая. Жаль, что его лицо было непроницаемым и при всём желании даже лучший физиономист не смог бы распознать, что сейчас творится внутри киборга. Рассказывать о чём-то без обратной связи трудно, иногда невозможно, но я делал всё, рвался на части, чтобы убедить не то машину, не то человека. Мне уже стало казаться, что я это сумел и добился своего, но надежда была напрасной.

Собеседник выслушал и покачал головой.