Он смотрел перед собой пустыми выцветшими глазами и едваслышно говорил:

– Последний близкий человек… родная кровь… родной сынмоего покойного брата…

Ленская чувствовала себя скверно.

По роду работы ей часто приходилось сообщать людям плохиеновости, но до сих пор она не научилась делать это тактично, так, чтобы непричинять людям лишнюю боль. И каждый раз происходили такие тяжелые,мучительные сцены.

А тут еще эта аллергия на тополиный пух…

Она поднялась и незаметно вышла из кабинета профессора.

Старыгин поднимался по широкой лестнице старого дома.

Дом был красивый, просторный, недавно отремонтированный,лестница не слишком крутая. На ступенях сохранились даже кольца, в которые дореволюции были продеты медные прутья, удерживавшие ковровую дорожку.

Ковровая дорожка пропала уже в семнадцатом году, медныепрутья, наверное, продержались немного дольше.

Теперь, когда квартиры в «золотом треугольнике» безумноподорожали, этот дом постепенно возвращается в дореволюционное состояние.Глядишь, скоро и ковровую дорожку опять постелят…

С этими мыслями Старыгин поднимался к квартире профессораПереверзева.

Он хотел поговорить с профессором о его племяннике и остойких оловянных солдатиках. Вряд ли этого солдатика снова украли изантикварного магазина братьев-близнецов Бориса и Глеба. Они твердо обещалиСтарыгину, что никому не станут показывать товар с витрины. Стало быть, этотсолдатик, которого он нашел у трупа несчастного пропойцы Синдерюхина, попалтуда из коллекции профессора Переверзева. Солдатиков ворует племянник, о чем,похоже, знают все, кроме самого профессора. И хорошо бы выяснить, кому этотплемянник солдатиков продает.

Дмитрий Алексеевич споткнулся на пологой ступеньке и едваудержался на ногах. Вдруг потемнело в глазах и накатило удушье, хотя налестнице было чисто, прохладно и воздух свежий. Сердце билось неровнымитолчками. Старыгину вдруг стало страшно – без всякой причины, и страх былкакой-то беспредметный, как будто черное облако закралось в душу.

Он ухватился за перила и постоял немного, стараясь унятьрасходившееся сердце.

«Что я здесь делаю? – снова забрезжила в головепривычная мысль. – Отчего я занимаюсь чужими делами? Отчего вчера вечеромя не позвонил Лидии и не сказал ей, что отказываюсь от ее сомнительных поисков,потому что вокруг них происходит слишком много непонятных и бессмысленныхубийств? Этот Синдерюхин находился уже в последней стадии алкоголизма и вполнемог сигануть в окно в приступе белой горячки… Но отчего он выбрал момент, когдая был поблизости? И эти чертовы солдатики…»

Наверху, на третьем этаже, громко хлопнула дверь, ипослышались приближающиеся шаги. Шаги были медленные, неровные, запинающиеся,как будто спускающемуся по лестнице человеку каждый шаг доставался с боем.Вдобавок к этому Дмитрий Алексеевич услышал сухой мучительный кашель.

Он преодолел очередной лестничный проем и увиделспускающегося навстречу человека.

Это была женщина.

На первый взгляд она показалась Дмитрию Алексеевичу пожилой– так сильно эта женщина сутулилась, хромала и кашляла, такое у нее былобледное и больное лицо. Однако, приглядевшись внимательнее, Старыгин понял, чтов действительности она моложе его, просто очень уж болезненный у нее вид.

В следующий момент он осознал, что встречал эту женщину, чтоему знакома ее неуверенная походка, ее бледное лицо и даже ее сухой кашель…

И тут женщина остановилась и проговорила сурово и холодно:

– Какая неожиданная встреча! Дмитрий АлексеевичСтарыгин, если я не ошибаюсь?

Произнеся эту фразу, женщина снова мучительно закашлялась.

И тут всякие сомнения у Старыгина отпали: перед ним стояламайор Александра Ленская из отдела по расследованию убийств.

– И что же вы, интересно, делаете в этом доме? –осведомилась Ленская, справившись с приступом кашля. – Только не говоритемне, что вы здесь живете. Я помню ваш адрес…

Память у Ленской была потрясающая. Она помнила каждогочеловека, который хоть раз попал в ее поле зрения по одному из уголовных дел.Помнила с адресами, датами рождения и прочими важными биографическими данными.То есть в голове у нее хранилась настоящая база данных, включающая подробныеанкеты всех обвиняемых, подозреваемых и свидетелей.

– Александра Павловна! – Старыгин изобразил налице радость. – Какая встреча! Вот приятная неожиданность! Давно невиделись!

Виделись они не так давно, всего несколько месяцев назад,когда скромная персона Старыгина попала в поле зрения майора Ленской из-заубийства в Эрмитаже (см. роман Н. Александровой «Сокровище Ирода»).

– Я вам, кажется, задала вопрос! – Ленскаясверлила его взглядом. – Что вы здесь делаете? Куда направляетесь?

– Я иду к одному коллеге… – проговорил ДмитрийАлексеевич, лихорадочно соображая, что можно сказать Ленской и чем ему этогрозит. По всему выходило, что историю с оловянными солдатиками озвучиватьникак нельзя, а тогда нужно срочно придумать что-то другое, безобидное…

– Я даже знаю имя вашего коллеги, – проскрипелаЛенская своим вечно простуженным голосом. – Это профессор АристархИванович Переверзев. Я права?

– Вы всегда правы, Александра Павловна! – Старыгинвымученно улыбнулся. – Я просто поражаюсь – как вам это удается? Память увас лучше компьютера! – льстиво добавил он. – И соображаете выбыстро!

– И зачем же, интересно, вы направляетесь кпрофессору? – задала Ленская следующий вопрос, не обратив внимания нанеуклюжий комплимент Старыгина.

– Я хотел расспросить его… – начал ДмитрийАлексеевич, – хотел задать ему…

Как назло, в голову ничего не приходило, и Старыгин решилпотянуть время – авось в процессе разговора всплывет в голове умная мысль.

– А вы, Александра Павловна, здесь по долгу службынаходитесь? – вкрадчиво спросил он.

И, не дождавшись ответа, продолжал:

– Знаю, что по работе, просто так вы в гости не ходите.Некогда вам, преступления расследовать надо, без вас коллеги не управятся! Таквот, вы-то на службе, а я – нет! Личное у меня дело, понятно? Мы с вамивстретились случайно, и в таком тоне вы со мной разговаривать не имеете права!Документы хотите проверить – пожалуйста! А на допрос – извольте вызватьповесткой, там и будете пытать, что я делаю на этой лестнице и где я был свосьми до одиннадцати!

Он сам удивился, с чего так рассвирепел. Очевидно, послевсего случившегося нервы совсем расшатались. На Ленскую, однако, его слова непроизвели сильного впечатления.

– Ах, вот как? – только и спросила она и погляделана Старыгина очень внимательно.