— Именно так, — кивнула Кассия. — Если бы Юлия была мужчиной, то в двадцать один год она стала бы полноправной владелицей всего имущества, но — увы… потому она попросила моего отца взять над ней опекунство до замужества.

— Знаете, о чём я думала, когда вернулась домой от Юлии? — Кассия, а за ней и Луций поднялись по ступенькам и пошли вдоль бассейна. Девушка посмотрела на мужчину и, увидев интерес в его глазах, продолжила: — Возле тела Спурия Феликса постоянно стоят несколько человек, и ещё около пятидесяти-шестидесяти, а то больше, сидят на скамьях, разговаривают, ходят. Он весь усыпан цветами. Чувствуется, что при жизни очень многие любили его и уважали, а после кончины — скорбят о нём и будут помнить ещё долго. Кого только я там не видела! И жрецов, и банкиров, и потомков нобилей, и бедняков из старых кварталов. Многие из богачей посещают сначала наш дом, затем дом Феликсов. Или наоборот. Но насколько меньше людей приходит к телу Маркуса, чем к телу Спурия.

— Я ещё не был у Юлии, но не думаю, что вам и вашему отцу выражают соболезнование меньше достойных людей, чем Юлии, возразил Луций Цельс.

— Я буду спорить с вами, — в голосе Кассии появилась лёгкая злость, и Луций порадовался её оживлению. — Правильно вы подметили только то, что к нам, в дом потомков великого рода Корнелиев, одним из представителей которого был Сулла, приходят лишь для того, чтобы выразить соболезнование, а не попрощаться с Маркусом не поскорбеть над ним. Исполнив долг, все быстро удаляются, потому что говорить о моём брате нечего! Точнее, хорошего о нём нечего сказать. А плохое говорить не принято. А в доме Феликсов все горюют от души и по-настоящему жалебт покойного. Как видите, люди приходят в наш дом по одной и той же причине, но с разными мыслями. Это было моё первое возражение вам. А вот второе: вы сказали, что к нам приходят достойные люди. А по каким критериям можно отнести человека к разряду достойных? Чаще всего мы это делаем, ориентируясь на происхождение и занимаемую должность. Но тогда Спурия Феликса придётся отнести к категории низких людей. Ведь он бывший раб, вольноотпущенник, занимавшийся только торговлей и сельским хозяйством. Он никогда даже не пытался стать членом хоть какой-нибудь официальной комиссии. Правда, он был богат, но в Помпеях есть люди и побогаче его. А вот Маркус Кассий Сатрий по происхождению достойный человек! Но скажите мне: кого будут вспоминать долгие годы, как хорошего человека, а кого — наоборот? Вы не решаетесь сказать…

— Я мало знал обоих, — перебил Кассию Луций.

— Тогда я вам отвечу: помнить будут Спурия Феликса, Маркуса очень быстро забудут… или будут долго вспоминать его, как пример распущенности и безнравственности!

Выговорившись, Кассия почувствовала облегчение и некоторую свободу от гнетущих мыслей. Она смотрела в воду бассейна, и видела там рыбок и водоросли, а не равнодушный взгляд матери, преследовавший её с утра. Девушка окинула взглядом перистиль и обратила внимание, что он такой же красивый и просторный, как и несколько дней назад. Что птицы и насекомые ведут всё ту же оживлённую жизнь. Да, случилась беда, которую никто не ожидал. Но разве она уничтожила всё вокруг? Нет, мир не только не престал существовать, но и не слишком изменился. Кассия поняла, что её нервы успокаиваются, привыкая к новой ситуации. Пришла уверенность, что можно жить с теми переменами, которые призошли, нужно только принять их и изменить свой внутренний мир, не изменяя самой себе.

ДЕНЬ 14-й ПЕРЕД ИЮНЬСКИМИ КАЛЕНДА ПО РИМСКОМУ ЛЕТОИСЧИСЛЕНИЮ.

На следующий день были назначены похороны Маркуса Кассия Сатрия. С утра все обитатели дома были заняты печальными хлопотами. Слуги под надзором Арызы готовили поминальную трапезу, сервировали столы во всех четырёх триклиниях и бегали по городу, выполняя поручения хозяев. Накануне Постумий Кассий Сатрий в сопровождении управляющего съездил к семейному мавзолею, стоящему около стабийской дороги, за полмили от Помпей. В нём в каменных саркофагах покоился прах двух поколений Сатриев. Очередные гробы были заранее приготовлены для него самого и жены Ливии. Но Маркус не дождался очереди и, оттолкнув родителей, вперёд них шагнул в объятия Аида.

В полдень его тело бережно переложили на траурные носилки с балдахином и восемь свободных мужчин подняли их. Тут же заиграла заунывная музыка, и в голос заревели префицы80. Если бы эти похороны проходили лет пятьдесят назад, то мимы и трагики нацепили бы посмертные маски предков, тем самым показывая, что и они провожают своего потомка в последний путь.

Вслед за вскрикивающим и стенающим оркестром чёрные носилки покинули дом, навсегда унося из него тело Маркус Сатрия. За ними, опустив головы, шли Постумий и Кассия, соседи и друзья несли цветы и венки. Замыкали шествие траурное шествие профессиональные плакальщицы, усердно отрабатывающие щедрое вознаграждение.

Кассия изредка поднимала голову и взглядывала на тело брата, почти всё укрытое венками и лентами. Во второй раз ей по-настоящему, до слёз стало жаль его, и она заплакала. Впервые она испытала это чувство, когда отец в присутствии Цельсов объявил о смерти Маркуса. Но тогда Кассия не дала волю слезам, ей пришлось провожать гостей, сообщать весть слугам и заниматься другими хлопотами. А сейчас она плакала не стесняясь, не пряча лицо в край паллы и не обращая внимания бесцеремонные разглядывания зевак.

Когда процессия проходила по виа ди Нола, тратуары почти не были заполнены людьми. Но вскоре музыканты, а за ними и все остальные повернули на очень оживлённую виа Стабиана и движение процессии замедлилось. Прохожие или останавливались, с любопытством разглядывая траурную кавалькаду, или шли вровень с ней, обсуждая увиденное. Горожане в очередной раз судачили о таинственном убийстве в доме Феликсов, а приезжие — расспрашивали о том, кого это хоронят так пышно торжественно. До Кассии доносились обрывки разговоров, но у девушки не было желания и сил вслушиваться в них.

— Смотри-ка, жил, как распутник, а провожают почти как брата императора…

— Деньги-деньги…

— Слушайте, а чего ему не хватало? Денег много, положение, благодаря отцу и другим предкам — отличное. Живи, делай карьеру в политике или в армии! Поезди по миру! Так нет же…

— Все богачи такие! Это мы, как ошалелые носимся по городу в поисках хоть какой-нибудь работы, чтобы обеспечить детям будущее. А они…

— Не скажи! Есть среди них и достойные.

Смысл некоторых диалогов пробился к сознанию Кассии. Она стала прислушиваться к ним, тайком поглядывая по