Да полно! Был ли мальчик-то? Был ли убийца? Может, иубийцы-то никакого не было… Ведь никто ничего не заподозрил в смерти, толькоАлёна с ее складом ума писательницы-детективщицы. Но тому самому складу не даютпокоя две зацепки. Первая: почему Патрику Жерару, чтобы умереть от сердечногоприступа, понадобилось заходить в глубину леса? Что он там такое увидел или чтотам с ним случилось, что вызвало мгновенную смерть? И вторая: почему, зачем,для чего он называл фамилию Жерарди? Алёне казалось, что все это неспроста. Этомогло быть приманкой. Приманкой для того, кто спрятал дневник Николь в стольстранный и столь надежный тайник.

Да, историк не ошибся. Он забросил приманку, надеясь пойматьрыбку. Рыбка клюнула и утащила с собой рыболова.

Алёна сердито мотнула головой и в очередной раз сказаласебе, что она просто цепляется к чему не надо, потому что ее разум устал житьтолько простым бытом, ей осточертела обыденность, ей непременно нужно замутитькакой-нибудь сюжет, какую-нибудь интригу – даже на пустом месте. Она ведьнаркоманка сюжетосложения! Да-да, наша героиня даже попыталась посмеяться надсобой. Но трезвости рассудка хватило ненадолго, и снова ее мысли, будтоголодные осы, закружились вокруг пиршественного, медового стола – интриги:Патрик Жерар или знал, или предполагал, что кто-то из потомков семьи Жерардинаходится в Муляне, и хотел дать им понять, что он – знает. Было ли ему точноизвестно, кто он, тот человек? Неведомо. Может быть, потом узнал, уже послетого, как задавал свой вопрос Жоффрею. Так или иначе, он волей-неволейспровоцировал того человека на убийство…

«Да ты опять? – в очередной раз попыталась осадить себяАлёна. – У тебя паранойя!»

И тут же забыла о суровом приговоре, вынесенном себе самой.Потому что вспомнила еще кое-какие детали.

Никаких повреждений на теле Патрика не было, сказал Жоффрей.А маленькая царапина, скажем, на руке… ну да, скорей всего, на кисти, назапястье. Или, может быть, на лице порез после бритья? Ничего такого, на чтоникто не обратил бы внимания, могло сыграть роковую роль, тоже не было? Алёнестоило огромного труда подавить желание немедленно позвонить Жоффрею и задатьэтот вопрос. Где-то она вычитала такую фразу: «После того как французы открылидля себя Достоевского, они считают всех русских немного сумасшедшими». После еезвонка Жоффрей будет считать сумасшедшими если не всех русских, то Алёнусовершенно точно. А уж если она спросит, не находили ли рядом с телом кожануюперчатку… Нет уж, можно не сомневаться, что убийца тщательнейшим образомизбавился от всех улик!

Убийца, улики… Алёна слегка ущипнула себя за руку – простоот злости на собственную одержимость. Ну куда она суется со своими досужимивыдумками? Вот ведь как некстати случился острый приступ голода по какой-нибудькриминальной ситуации, которую она потом опишет в своем романчике! Ночами, восне, она испытывает острые приступы голода совсем иного рода – по сердечномувосторгу, по любви, которую можно было бы описать опять же в романчике. Но стех пор, как из ее жизни исчез Игорь…

Так, лучше о голоде криминальном.

На самом деле вся причина воинствующих домыслов в том, чтоАлёна обнаружила дневник Николь Жерарди. Если бы не случайная находка, онаникогда не узнала бы о существовании Патрика Жерара и не зацепилась за известиео его странной смерти. Но она узнала – и зацепилась…

Отдавая компьютерной хозяйке флешку, чтобы та записала длянее интервью с Филиппом Оноре, Алёна подумала: «Ладно, дневник… Но что в немкроется такого, за что мог быть убит Патрик Жерар?»

Алёна в восьмисотый раз попыталась себя одернуть, но сдаласьперед превосходящими силами противника и продолжила игру в поддавки с самойсобой. Что такого в дневнике? Да ничего. Дела слишком давно минувших дней,преданья старины столь глубокой, что тетрадку можно рассматривать исключительнокак исторический документ. Никакой обличительной фактуры в ней нет.

Кто и зачем спрятал ее? Патрик Жерар? Не факт. К тому жемэтр Оноре утверждает, что Патрик дневник не находил. Тогда кто положил его вводосток, запечатав и замаскировав так, что никто в жизни не догадался бы, гдезаписки Николь Жерарди? И почему он это сделал? О причинах не узнать, возможно,никогда. Не стоит и биться головой об стену. Апстену, как теперь частеньковыражаются, вернее, выражаюцца любители общаться – общацца в он-лайне. Нужнопросто-напросто забрать свою флешку, взять такси около супермаркета и вернутьсяв Мулян, стыдливо признав свое поражение. И поскорей дочитать и допереписатьдневник Николь. Похоже, заняться им удастся только ночью. Когда заснет Танечка,с которой Алёна спит в одной комнате.

Внизу, в салоне, Марина будет учить свои адвокатские урокипри свете пусть и тускловатой, но вполне еще приличной старинной люстры. ААлёна, словно шпионка империализма, при свете фонарика от мобильного телефонатайком станет трудиться над своей находкой. И прятать потом дневник ипереписанные листочки под невероятный пудовый матрас, из-за которого ее кроватьнапоминает одр… «Ужель мне одр сей гробом будет?» Откуда цитата? А бог еезнает. Вот именно, бог! Это из «Войны и мира». Графиня Ростова молится передсном… читает вечернюю молитву святого Иоанна Дамаскина…

Просто поразительно, чем забита голова писательницы АлёныДмитриевой! И просто поразительно, какие поступки оная писательница иногдасовершает. Вот хотя бы занявшись тайным переписыванием дневника…

Алёна даже себе не могла объяснить, почему скрывает своюнаходку от Марины и вообще от всех. И почему она, любительница ложиться спатьпораньше, смиренно готовится к тому, чтобы не спать, если понадобится, часов додвух, пока не заскрипит старинная-престаринная дубовая лестница под шагамиМарины, пресытившейся наконец своим адвокатизмом и бредущей в постель. Но утромМарина будет спать до девяти, а Алёна подскочит ни свет ни заря, чтобыпослушать, как церковные часы пробьют девять раз, что означает – семь, а потомпустится в пробежку по прекрасной, такой прекрасной Бургундии…

Маньячка, что и говорить! Но маньячка, которая точно знает,что не выпустит дневник из рук, пока не перепишет его весь. Целиком иполностью.

Алёна взяла флешку, улыбнулась прокуренной даме, мелькомбросила взгляд на монитор, где разворачивалось действие очередного уровня«Города амазонок», и вышла из интернет-салона. Воздух Тоннера показался ейстранен. Чрезмерно резок как-то… Не меньше пяти минут прошло, прежде чем онапоняла, в чем дело: на улице никто не курил!