В том сновидении я шла по сумрачным джунглям, испуганно оглядываясь. Мне казалось, что дикие звери рычат со всех сторон, окружают выгодно слабую и беззащитную добычу. Раздвинув широкие длинные листья большого куста, я вздрогнула, но не от страха, а от удивления. На земле сидел маленький ребенок. Голенький мальчик, на вид ему младше двух лет. Его забавные кудряшки были синими с легким сиреневым оттенком.

– Совсем спятили твои родители! – выпалила я, сжав кулаки от возмущения. – Мало того, что зачем-то покрасили тебе волосенки, так еще и оставили одного в лесу, полном диких зверей. Они тебя бросили тут? Вот изверги!

Я присела и протянула к ребенку руку, но малыш испуганно попятился. Заметила, что у него очень странные уши и светящиеся глаза, а потом он, подобно голодному птенцу в гнезде, разинул рот, издавая пронзительный писк.

Меня оторопь взяла. Я чуть не упала от шока. Нет, это был не рот маленького ребенка, а звериная пасть, полная острых зубов. Одни клыки чего стоили, иа ведь они еще молочные. Кто же вырастет из этого монстрика?

Инстинкт самосохранения подгонял меня как можно быстрее унести ноги из жуткого леса, пока их кто-нибудь не откусил. Мой здравый смысл, подкрепленный опытом обучения в гимназии с медико-биологическим уклоном, помог понять, что передо мной не мутация и не иная ветвь эволюции человечества, а неведомая жуткая тварь, чуть ли не с рождения приспособленная рвать живую плоть. Надо бежать от маленького чудовища, ведь если еще и родители его бродят где-то рядом в джунглях и скоро вернутся, мне точно несдобровать.

– Прости малыш, но мне пора домой, – я медленно попятилась, намеренная спустя еще пару-тройку осторожных шажков пуститься наутек. Из-под кустов показались разгрызанные обглоданные мосалыги. – Эти кости… ты их грыз?

Ну да, кто же еще?

Боялась повернуться к монстрику спиной, а вдруг он тогда прыгнет на меня сзади и перегрызет горло. Пока он близко, нельзя выпускать его из поля зрения. Как назло, зубастый малыш не остался в своем “гнезде”, а на четвереньках поспешил за мной, жалобно поскуливая. Видимо, устав, он присел на землю и снова разинул рот, истошно пища как изголодавшийся птенец, выпрашивающий у мамы сочную гусеницу.

– Бедный малыш, – мне вдруг стало невыносимо жаль его. – Тебя здесь бросили? Тебе страшно и ты хочешь кушать?

Монстрик издал странный протяжный звук, будто бы ответил.

Во моей голове разгорелся внутренний спор. Одна часть меня голосила: “Беги прочь и как можно быстрей, пока это непонятное нечто тебя не сожрало”. А другая часть увещевала: “Какая ни будь кошмарная у него порода, сейчас это просто беззащитный кроха. Маленькие тигрята не так опасны, как большие и сильные взрослые тигры. Их даже можно взять на руки”.

Зубастый ребенок снова заскулил, глядя на меня как на свой последний шанс выжить, и мое жалостливое сердечко не выдержало. Я тихонько подошла к нему и присела, напружинившись как кенгуру, готовая в следующий миг подпрыгнуть и броситься наутек.

– Ты меня не укусишь, правда? – я протянула к нему руку и коснулась кончиками пальцев мягких синих кудряшек.

Монстрик весь как-то испуганно сжался, но не тяпнул. И на том спасибо. Я погладила его по голове и рискнула поднять на руки. Мальчик сидел спокойно, придерживаясь за мою джинсовую куртку цепкими коготками.

– А ты тяжелый… Какой милый малыш… Пойдем, я отнесу тебя к себе домой. Проголодался, да? Я очень сомневаюсь, что тебе придется по вкусу картофельное пюре… Попробую дать тебе щенячьи консервы. Элитные, с индейкой и кроликом. Мой песик Пиксель так пристрастился к ним в детстве, что до сих пор их требует на десерт. Значит, они точно вкусные. Может, и тебе понравятся. А потом я куплю на рынке больших мясных костей. Так пойдет? Ты только не кусай меня.

Теплый язычок прошелся по моей щеке.

Вдруг совсем рядом, будто над моим ухом раздалось грозное рычание, и я проснулась.

Привстав, увидела Теару, стоящего на четвереньках у края откидной дверцы куба. Оскалившийся нелианец громко рычал, глядя в сторону джунглей, а в дальнем углу куба заходился визгливым лаем Пиксель. Развернувшись, я увидела, как вдоль кромки воды крадутся пять черных зверей. На их бесшерстных шкурах слабо мерцали мелкие голубые пятна. Вожак стаи вступил в перебранку с нелианцем, растопырив четыре уха и щелкая темно-синими зубами. Обмен любезностями продолжался минут пять и завершился победой моего похитителя-покусителя. Теару привел некий весьма убедительный аргумент или выдал невыносимое оскорбление, порочащее честь вожака. Как бы то ни было, звери предпочли не связываться с нами и убрались в джунгли.

– Нечего сказать, – недовольно пробурчала я. – Самый безопасный для туристов курорт.

– Маша, успокойся и продолжай спать, – Теару подкрался ко мне бесшумно, как один из тех зверей. – Рядом со мной тебе ничто не угрожает.

“Ну да, кроме тебя самого”, – подумала я, но решила не заводить очередной долгий спор.

Не могла понять, что мог означать необычный сон. В нем явился наш с Теару сын? Помнится, беременность и воспитание маленьких детей – стопроцентная гарантия защиты от съедения нелианцем. Фуу... Как мне такое в голову могло прийти? Да это и невозможно. При столь существенной разнице в строении ДНК очень сомневаюсь, что у нас вообще могут быть дети.

Мне приснился маленький Теару? Похоже на то. Интересно, когда нынешний суровый наемник был ребенком, он умел мечтать, а, повзрослев, разучился?

Мария

Встав на рассвете с необычной кровати, я увидела, как Теару возвращается в куб. Нелианец сводил Пикселя к ближайшим кустам. Взяв песика на руки, он запрыгнул на откидную дверь и та аж скрипнула под его тяжестью. А еще меня тушей называл.

И все-таки сплошное удовольствие любоваться его красивой фигурой. И зачем он опять, как нарочно, дефилирует передо мной в одних штанах? Хотя вряд ли плотоядный наглец, несмотря на способность улавливать эмоциональные сигналы, задумывается о том, какие чувства вызывает своим соблазнительным видом у живой еды.

Надо отдать ему должное, о песике он заботился как положено: привязав Пикселя в углу, насыпал мясного фарша в его миску для еды, поменял воду в поилке. Солидарность хищных млекопитающих?

Сверившись с часами на запястье, Теару запустил когтистые пальцы в заплетенную в косички шевелюру и принялся увлеченно почесываться. В ответ на мой пристальный взгляд он буркнул в сильном недовольстве:

– Голова чешется. Отвлекает от сосредоточенности на живых объектах.

– Ты когда ее мыл в последний раз? – до меня мгновенно дошла суть проблемы.

– Не помню, – Теару опустил руку. – Я не запоминаю малозначимые события своей жизни.

– Удивительно, что у тебя еще вши с блохами не завелись, – я подошла к нему и дернула за косичку. – А ну марш в душевую. Расплети волосы и промой их как следует. У меня пес чистоплотнее, чем ты. В каждую лужу лезет купаться.