Мальчик родился крепеньким, здоровым, довольно крупным. Само собой, ребенок требовал постоянного внимания и заботы. Мама-девочка поначалу с энтузиазмом примеряла новую роль. Но игра во взрослую жизнь очень быстро ей надоела. Растить ребенка оказалось утомительнее и хуже в тысячу раз, чем учиться. Возраст и полная безответственность звали в другую жизнь, где все сияло и сверкало, сулило счастье, радость и кучу удовольствий. Максиму едва исполнилось восемь месяцев, как его дорогой мамочке наскучили ее прямые обязанности. Ребенок все время орет, что-то требует. Кормить надо по часам, купать каждый вечер, пеленки и подгузники менять регулярно. Это не жизнь, а жуть во мраке. Еще это лысое чудо-юдо все время капризничает, плохо спит по ночам и лезет куда ни попадя. Скучная история, к тому же какая-то нудная и нескончаемая. Девочка явно перепутала куклу с живым ребенком. Действительность оказалась бесконечно серой и тягучей, как ночной кошмар, и исключительно неинтересной. Как только маме стукнуло восемнадцать, она недолго думая оставила ребеночка бабушке с дедушкой и принялась активно устраивать личную жизнь, а вернее, жить в свое удовольствие.

Стрельников не знал ни отца, ни матери. В свидетельстве о рождении в графе «отец» стоял безликий прочерк. Отчество и фамилию ему дал родной дед. Мать, бросив его в младенчестве, начала нескончаемый поиск подходящего мужа и по сей день находилась в состоянии творческого поиска. Сколько он себя помнит, она неизменно и настойчиво устраивала свое женское счастье. Максима вырастили и воспитали бабушка с дедушкой. Они стали для него настоящими родителями.

Нельзя сказать, что он вообще не встречался с той, которая произвела его на свет. Матушка время от времени появлялась в его жизни. Это происходило обычно, когда она возвращалась в родительский дом, чтобы зализать раны и приготовиться к новому прыжку. Максим с раннего детства не любил эти встречи. Он ничего не чувствовал к этой красивой и чужой, к тому же крайне несдержанной и импульсивной женщине. Когда она неожиданно появлялась в доме и начинала тискать его, лить слезы, истерически рыдать, мальчик искренне недоумевал и, кроме чувства жуткой неловкости, ничего не испытывал.

Мама по сей день неутомима и с неугасающим с течением времени энтузиазмом продолжает бороться за свое счастье. Сколько раз она побывала замужем, трудно сказать. Но результат всегда один: рано или поздно очередной избранник оказывается несостоятельным морально и материально, и союз распадается. Нынче она замужем за американцем, третий год живет в Штатах. Но это ровным счетом ничего не значит. Хотя отношения продолжаются довольно долго. Для мамы это настоящий рекорд. Видимо, годики свое берут, хотя эта аксиома годится для кого угодно, только не для его матушки. Когда она угомонится и остынет, неизвестно никому, и ей самой в том числе. Интересно, она сама помнит всех своих мужчин? Вопрос скорее риторический. Поиск самого достойного и любимого затянулся и превратился в образ жизни.

Максим никогда в жизни не осуждал мать. Его воспитывали так, что подобная мысль не могла прийти в голову. Повзрослев, он многое понял, но и по сей день считает, что не вправе быть судьей собственной матери. Да, она выбрала для себя такой путь. Пусть не самый лучший и не самый традиционный. Но это ее личный выбор, и только она вправе решать, на что тратить годы, себя, личные эмоции и чувства.

Бестолковый, импульсивный жизненный темп родной матушки сослужил Стрельникову плохую службу. Глядя на всю эту нескончаемую брачную карусель и судорожные попытки обрести необыкновенное счастье, выслушивая время от времени очередные откровения, от которых не на шутку коробит, переживая бесконечные мамины встречи – каждый раз на всю жизнь – и довольно скорые расставания, он незаметно для себя выработал довольно специфический иммунитет. Максим стал относиться к окружающим женщинам с некоторой опаской и очень большим недоверием.

Все свои отношения с женщинами он строил на здоровой доле скепсиса и не прилагал особых усилий, чтобы сделать их прочными и долговечными. В любой женщине, даже самой прекрасной и замечательной, преданной и любящей, он умудрялся увидеть слишком знакомые черты, которые мешали ему безоглядно поверить в чистоту помыслов и искренность отношений. Ни одна из них не была похожа на его мать внешне, но в каждой в той или иной мере рано или поздно он замечал повадки хищницы. На этом обычно отношения заканчивались. Стрельников понял для себя одну грустную штуку. Любая представительница лучшей половины человечества стремится к одной цели – получить полный комплект удовольствий за чужой счет. Наивные альтруистки и самоотверженные подруги жизни давным-давно повывелись. Поэтому никогда, даже в ранней юности, Максим не ставил любовь во главу угла и особо в нее не верил. Он четко для себя уяснил, что, кроме любви, в жизни есть много интересного и захватывающего.

Отношения деда и бабушки были для него идеалом. Он был бы совсем не против, если бы и у него так же получилось в жизни. Но при всей свой любви к ним понимал, что они люди другого времени и иной формации. Они еще успели испытать то, что, скорее всего, не придется пережить ему. Слишком стремительно время, смещены многие понятия, изменились приоритеты. Люди не стали от этого счастливее, но прогресс не остановишь, даже если вступишь в партию антиглобалистов. Трагедии в этой ситуации нет никакой, просто время немножко другое.

По жизни для него нет лучше и выше примера, чем родной дед. Это сейчас Владимир Николаевич Стрельников заслуженный и уважаемый во всем мире академик. Только многие забыли или не знают, что дед в жизни всего добился сам благодаря своей несгибаемой воле и страсти к науке. Хотя… трудно себе представить, что ему пришлось испытать в этой жизни. Биография у него необыкновенная. Мать его умерла очень рано, в двадцать девять лет, когда мальчику не исполнилось и восьми. Время было трудное, предвоенное, голодное. Мама, прабабушка Максима, поддавшись на уговоры соседки по коммуналке, поехала в Тульскую область менять барахло на продукты, тогда так многие делали. Надо было как-то спасать детей и стариков от голодной смерти. В дороге простудилась. Сил вернуться в Москву еще хватило, а как приехала домой, сразу слегла и за месяц сгорела. Воспаление легких. В то время это был смертельный приговор, лечить болезнь толком не умели, антибиотиков еще практически не было. Отец запил с горя по-черному. И остался мальчишка на попечении добрых людей. Соседи по коммуналке жалели, подкармливали, иногда оставляли ночевать, когда отец сильно буянил, но ему от этого было не легче. Когда отец выходил из запоя, еще можно было как-то жить. Но просветление у папаши наступали реже и реже. Все закончилось ужасно. Отец работал на станкостроительном заводе в гальваническом цехе. С похмелья не рассчитал свои силы и рухнул в ванну с ядовитым раствором. Таким бесславным и жутким образом покончил счеты с жизнью. Дед остался круглым сиротой, были, конечно, всякие двоюродные родственники, но не нашли они в себе сил помочь мальчишке. Так дед оказался в детском доме. Потом война, эвакуация на Урал. Кстати, удивительное дело, но детский дом дед всегда вспоминает с особенным теплом. До сих пор на всякие юбилеи поздравления посылает, да и материальную помощь оказывает очень неплохую дому, ставшему для него по-настоящему родным.