– Я прошу прощения, что перебиваю вас, – сказала Корчагина. – Объясните нам, как вы спускались?

– Как-как. У меня ж пандус на крыльце. По нему и спускаюсь в коляске.

– Тааак, – протянула Корчагина, записывая за подопечной. – Агата Никаноровна, а вы все время на инвалидной коляске передвигаетесь? Какое у вас заболевание, расскажите суду?

– Так у меня полиомиелит [6] в детстве был, я ж инвалид, дочка. Ноги парализованы были, не зажили до конца. Я без коляски еле-еле по дому только могу двигаться на ногах. А так все время на ней. Даша вот меня всегда в ней возит.

– Понятно. Как дальше события развивались? После того как вы спустились в то утро с крыльца.

– А никак не развивались. Внучка же пришла и говорит мне: «Ой, бабушка, что случилось?» А что случилось, то и случилось. Я ей и поведала, как все было. Пьяница небось, напился и залез в чужой дом. От него и воняло спиртом. Аль своровать чего хотел. Черт его знает, че он приперся. А только как шмякнулся, так больше и не встал. Дашка в милицию и позвонила. Вот и все.

– Конфликта никакого не было с потерпевшим в этот день или до этого? Кроме того, что вы рассказали про его первый визит. Обвинение утверждает, что у вас с Вяземским были личные неприязненные отношения.

– Да вот он мне уперся, конфликтовать с ним еще. Не было никаких неприязней, дочка.

– Применяли вы к нему какие-либо насильственные действия, о которых пишет следователь? Душили или топили?

– Что ты, милая, меня саму хоть топи. Пальцем не тронула его. Да и не смогла, ежели б захотела. Он вон здоровый какой. А я куда, я старая, я больной человек, у меня ноги больные не ходят.

– Свидетель Прохоров суду говорил, что видел, как Вяземский нес вас на спине мимо его дома. Что можете пояснить по этому поводу?

– Ересь-то какая! А то мне на старости лет заняться-то больше нечем, как на мужиков залазить.

По залу пронеслись приглушенные смешки слушателей. Максим с пониманием посмотрел на них, потом посмотрел на подсудимую, рассказ которой походил на правду сильнее, чем все доказательства этого уголовного дела. Здравомыслящему человеку этот больной немощный «божий одуванчик» никогда не покажется хладнокровной убийцей. Да, у нее скверный характер, сварливый нрав, вспыльчивый темперамент. Но не слишком ли обычные это качества для простой деревенской бабки, которая небезосновательно не терпит алкоголизированное до невозможности окружение и которую без видимых причин поместили на скамью подсудимых, обвинив в тяжелейшем грехе?

– Агата Никаноровна, – продолжила Корчагина, – были ли вы в ту ночь на берегу реки? И видели ли Брагина Павла Игоревича?

– Да как же я, дочка, в своей тележке по нашим буйракам до речки-то доберусь? Да и делать мне там нечего. Не была я ни на каком берегу и никакого Брагина в ту ночь не видела.

– Спасибо. Ваша честь, у стороны защиты больше нет вопросов.

Раиса Рахадимовна, глубоко вздохнув, кивнула и передала эстафету допроса Архангельскому:

– Гособвинитель, прошу, ваши вопросы.

– Агата Никаноровна, – начал он, посмотрев на подсудимую, – как вы можете объяснить обнаружение на вашей ночной рубашке волокон одежды Вяземского? И как мы помним, экспертиза выявила и на его одежде волокна вашей одежды.

Выражение лица Хилер снова стало грозным. С минуту она молча смотрела на Архангельского ледяными глазами, после чего с надрывом ответила:

– Сыщика своего спрашивайте! Не знаю, че он там с одеждой делал.

– Понятно, – сказал Архангельский. – А почему ночная рубашка мокрой была до колен, расскажете? Или это сыщик намочил, когда изымал ее у вас?

Максиму показалось, что Хилер зарычала, глядя на него исподлобья.

– Юморишь, сопляк?! – агрессивно выпалила она.

– Подсудимая! – вмешалась судья. – Не надо оскорблять прокурора! Ответьте на его вопрос.

– Ничего я ему не отвечу! – процедила сквозь зубы Хилер.

– Ваше право, – сказал Максим, чувствуя, как растет напряжение в зале. – А как вы думаете, почему розыскная собака по следу прошла от трупа до берега реки и вернулась к вам?

– Да кто ж ее знает, эту собаку, что у нее в голове, – ответила подсудимая. – Ее и допросите.

– Резонно, – заключил прокурор. – А вы хорошо рассмотрели человека у себя в коридоре? Сразу узнали в нем Вяземского?

– Как он посмотрел в мою сторону, когда я про милицию закричала, так сразу и поняла, что он. В десяти шагах от меня копошился.

– В тот момент были на нем какие-то телесные повреждения? Укусы, синяки на шее?

– Ниче не знаю. Не было ниче.

– А на улице, когда вы обнаружили его лежащим на земле, кроме вас с внучкой, подходил к нему кто-то до приезда полиции и «Скорой помощи»?

– Никто не подходил.

– Вы все это время находились рядом с ним?

– Конечно. Во дворе были.

– Мы видели, что в заключении судмедэкспертов на трупе отмечены след укуса и гематомы в области шеи. Если он пришел к вам без этих повреждений и вы видели, что до прибытия полиции никто к нему не подходил, значит, эти повреждения нанесли ему вы?

– Я ж тебе сколько раз уже говорила, что не трогала я его.

– Кто же тогда их ему нанес? Кто, по-вашему, его укусил? Или об этом тоже собаку надо спрашивать?

– Не знаю я. – Хилер отвернулась в сторону и замолчала.

– Ну, хорошо, – сказал Архангельский. – Другой вопрос к вам, Агата Никаноровна. Вы вот в платочке в судебные заседания всегда прибываете. Он все время на вас?

– Все время в платке, – непонимающе буркнула Хилер.

– И дома тоже в платке бываете?

– И дома в платке, – еще сильнее нахмурила она брови. – Как проснусь, накидываю. Так до самого сна в нем и хожу.

– А где оставляете на ночь, когда спать ложитесь?

– Тьфу! На спинке кровати. Ложусь – вешаю, просыпаюсь – надеваю сразу. Мерзну я без него, старая я. А что? При чем тут платок-то?

– Да простое любопытство, не переживайте, – ответил Архангельский и затем обратился к судье: – Ваша честь, я бы хотел на минутку вернуться к протоколу осмотра места происшествия и дополнительно его исследовать.

– Пожалуйста, – Раиса Рахадимовна указала рукой на дело. – Пристав, передайте прокурору первый том.

– Спасибо, – сказал Архангельский и отлистал материалы до нужной страницы. – Ваша честь, я прошу обратить внимание на фототаблицу протокола осмотра, проведенного с участием Хилер. На фото во дворе домовладения: следователь, понятые, эксперты и вот тут Агата Никаноровна в коляске. Без платочка.