— Я вернулся, — спрыгивая с саней и бросая парню поводья,сказал Феликс. — Все в порядке?

— Ага, — с любопытством поглядывая на нас, ответил парень. —Распрягать?

— Распрягай.

Вслед за Феликсом мы пошли к входу в главный корпус. Пареньповел лошадей к большим воротам в правом крыле.

— Почему у вас нет автомобилей? — не выдержал я.

— Потому что у нас нет нефти, — ответил Феликс.

У меня вдруг возникло ощущение, что Феликс на любой вопроснайдет такой, до идиотизма правильный ответ. «Почему никто не гуляет? Холодно.Почему нет машин? Бензина нет».

— В чем смысл жизни? — ехидно спросил я.

— Издеваешься… — буркнул Феликс. — Для нас весь смысл жизни— добросовестно исполнять свои функции.

— Мне это не нравится.

— Привыкнешь…

Это оказался ресторан. Не такой, как в гостинице, сатмосферой маленького европейского клуба. Нет, это был Ресторан с большойбуквы. В стиле загулявших купцов и партийных работников. Это был кабак! Этобыло что-то столь же вульгарное, как ресторан «Прага» на Новом Арбате. Такиерестораны были в России до революции, благополучно пережили нэп (тогда,возможно, в таких кутила бодрая старушка-воровка Роза Белая), уцелели приСталине, сохранились в годы Великой Отечественной, окрепли и заматерели в эпохувыращивания кукурузы и брежневского застоя, сменили десяток хозяев во времяперестройки и победоносно встретили третье тысячелетие.

Пошлость вообще бессмертна.

Здесь были колонны. И хрустальные люстры. И шпалеры настенах. И статуи голых фигуристых девиц с пустыми глазами вареных рыбин. Ибелые накрахмаленные скатерти. И хрусталь-фарфор со столовым серебром. Иофицианты в черных смокингах и белых рубашках, с надменно-вежливыми лицами.

Вы скажете, что все это правильно, замечательно, чторесторан должен отличаться от кафе быстрого обслуживания или ресторанчиканациональной кухни. Ну да, конечно. Вот только здесь всего было слишком много.Хрусталя, серебра, крахмала. Какая-то незаметная грань была перейдена, ипомпезная роскошь превратилась в безвкусицу.

Под стать оказалась и публика. Я все вспоминал тоговежливого почтальона, что привез мне таможенные справочники, — он был этакийлощеный, породистый, джентльменистый. Словно дворецкий из английских фильмов.

А здесь царило безудержное веселье. Нет, за некоторыми столикамиели и пили аристократического вида дамы и господа, на них достаточно былопосмотреть, чтобы понять — не наши! Местные! Из мира, где нет нефти и ездят насанях, зато на берег лезут морские чудища. Но вот в центре, за огромным столом,гуляла компания вроде тех, что я порой видал в дорогих московских ресторанах.Шеф обязательно устраивал под Новый год «корпоративную вечеринку» вкакой-нибудь «Красной Площади» или «Метрополе», нет бы деньгами премию выдать…Так вот там такие случались. Накачанные, но с брюшком (а можно сказать инаоборот: с брюшком, но накачанные), коротко стриженные и с постоянной,вызубренной полуулыбкой. Вначале ведут себя вполне прилично, а потом с нихспадает лоск вместе с трезвостью, и они превращаются в тех, кем были десять летназад, — мелких бандюганов. Только вместо польского «Наполеона» они теперьглушат «Камю», а заблевывают не красные пиджаки, а костюмы от «Бриони».

У них и девушки были соответствующие. Длинноногие (чтохорошо), красивые (что замечательно), но с глазами пустыми и яркими, какелочные игрушки. Они и сами были игрушками, но это их вполне устраивало. Отскуки эти девочки открывали «бутики» (магазин — это бизнес, а бутик — длядуши), по полдня проводили в фитнес-залах, потребляя травяные чаи и занимаясьна экзотических тренажерах, получали никому не нужное высшее образование наплатных факультетах (особо ценились менеджмент и психология).

Вот что хотите делайте, но эта компания была наша!

Феликс провел нас через зал (я заметил, что официанты приего появлении будто подтягиваются, хотя, казалось, куда уж дальше). Коридоры,мимо кухни, где гремело, шумело, растекалось вкусными запахами, лестница навторой этаж, прижимающаяся к стенкам прислуга — ресторан напоминал шкатулку сдвойным дном, где спрятано куда больше, чем есть на виду.

Потом Феликс отпер высокую двустворчатую дверь и ввел нас вкабинет — куда менее помпезный, чем залы ресторана. Письменный стол, заваленныйбумагами, рабочий стул с жесткими подлокотниками и высокой спинкой. Хотя и дляпышных кресел в стиле ампир, расставленных вокруг овального стола, место вкабинете нашлось.

— Садитесь. — Феликс кивнул на кресла. Нажал кнопку настоле. Через несколько мгновений в кабинет заглянул официант. Похоже, он ожидалу дверей. — Молодым людям — хороший ужин. Канелони с индейкой, бараньи ребрышкис фасолью… суп… — Феликс внимательно посмотрел на нас и распорядился: — Луковыйсуп обоим. И нам всем глинтвейна.

— Глинтвейн уже несут, — с достоинством сказал официант. —На дворе изрядно похолодало, господин директор.

— К утру дороги заметет, — согласился Феликс. — Мы виделикракена на берегу. Пошли кого-нибудь в полицию, возможно, удастся купитьщупальца.

— Я отправлю Фридриха, — кивнул официант.

Похоже, он был не рядовой сотрудник. Начальник смены,старший по залу или как там это у них называется. А еще я заметил, что на Котюон глянул почти равнодушно, зато на меня — с явным уважением. Неужто и впрямьчто-то чует?

Второй официант принес нам глинтвейн — по пузатой стекляннойкружке каждому и укутанный в полотенце кувшин на подносе.

Когда мы остались одни, я с наслаждением глотнул горячеговина. После двадцатиминутной поездки в санях лучшего нельзя было и придумать. Апотом спросил:

— Феликс, кто ты?

— Функционал. Ресторатор-функционал.

— Это вроде повара? — заинтересовался Котя.

— Готовить я тоже умею, — кисло согласился Феликс. — Нет. Яотвечаю за ресторан целиком. Интерьер, сотрудники, кухня…

— Интерьер, — задумчиво сказал Котя. — Ага.

— Мне тоже не нравится, — спокойно согласился Феликс. — Нонравится посетителям. К моему глубокому сожалению… Итак, господа, постараюсьответить на вопросы. Наша уважаемая Роза всегда склонна приукрашать истину…Итак, Кирилл, ты — функционал.

— Это вроде бы математический термин, — сказал я.

— И что с того? Нашу суть слово «функционал» передает лучшевсего. Мы — приложения к той или иной функции. Есть функционалы-продавцы. Естьфункционалы-врачи. Есть функционалы — хозяева гостиниц или ресторанов.

— Прислуга, — вдруг произнес Котя.

— Именно. — Феликс кивнул. — Если тебя это оскорбляет,можешь называться мастером. Многие так и делают. Но в моем понимании мастер —человек, самостоятельно добившийся успеха. У нас ситуация несколько иная.Способности нам даны. Кем — не спрашивай, я не знаю. А история у всех одна и таже. Человека начинают забывать. У него исчезают документы. Его место — в семьеи на службе — занимает кто-то другой. И вот когда человек опускается до самогодна и ему некуда деваться, к нему приходит посыльный или он получаеттелеграмму… в общем — его куда-то зовут. Место, куда он приходит, становитсяего новым местом работы. Мы называем это место функцией. Функция Розы — еегостиница. Моя функция — этот ресторан. Твоя, как я понимаю, пропускной пунктмежду мирами.