колеснице. Забрался вверх, собирал своих. Кричал что-то им, да держался за борт, чтоб в таком лиховерте не сбросило. Я разглядел, как со спины подбирается к нему Радимир. Велимира видел, мелькал внизу. Рубился, видать, с охраною. Странно то, что нигде Родьки нет. Но об этом сейчас думать недосуг.

— Убить! — кричал Колдун. И понял я, что показывает он на Водяного. Спустя одно-два мгновения по воде спруты поплыли вверх. И змеи по воде заклубились. Водяной заметил, стал их рубить. Стена воды пошатнулась.

— Держи, братец! Стену держи! — прорычал сверху Горян. Он вовсю раздувал пламя крыльями. Шла волна огня. Всё сметало жаром. Брюхо у Горяна было в чёрных дырах выжженных.

— Держу! — Водяной руки раскинул, глаза пошире раскрыл. Чуть брыкается, а толку-то? Вцепились твари в ноги ему, в руки вцепились зубами острыми. Пошли по стене алые волны. Ручейки вплелись в реку красные.

— Братец, держи стену, мы их всех перебьём! — Мара к Водяному кинулась. Ступу она искала, не нашла. Побежала так, прыгнула в реку, поплыла вверх. Далеко Водяной, не успеет она. Только так подумал и сам побежал. Сразу взвыл Кощей.

— Леший, с места не сходи! Мы с тобою держим всю эту сеть.

— Там Водяного зарежут! — я не послушался.

— Сказал же стой! — Кощей на меня бросился, чтоб удержать. — Мара успеет. Или сам он как-нибудь. У нас своя здесь задача. Почти уже всё.

— Его загрызут. Хоть отбиваться позволь! — я смотрел, как друга на части рвут.

— Он нечисть сильная, справится сам. Ну покусают, мясо нарастет. Мы сами вон без мяса почти.

Кощей сгорел до скелета давно. На мне вся шерсть свалялась, обгорела шкура. А доспех в мясо вплавился.

Колдун, тем временем, руки развёл и свёл резко вместе. Меж сведёнными ладонями он собрал для удара силу свою в чёрный пляшущий шар. В самый тот момент Радимир подобрался. Вспорол Колдуна он со спины. Спереди, через брюхо вышел меч. Колдун не помер. Не повернулся даже.

— Убьёт Колдун Радимира, — вздохнул Кощей. — А сам подохнет иль нет — неясно даже.

Радимир вытащил меч из тела вражеского и сделал замах.

— Сейчас снесёт с плеч ему голову, — я сказал. Кощей кивнул.

— Давно пора. Тут всё и закончится.

— Или нет, — изрёк я, наблюдая, как меч падает на шею. Колдун мог бы защититься, мог бы вывернуться и этот шар пустить в Радимира. Но нет. И отсюда, сквозь огонь и копоть, я разглядел его хищный оскал. Пустил он шар в сторону водной стены. Успел пустить. И голова его с плеч покатилась.

— Водяной, берегись! — проорал я. — Бросай всё. Ныряй!

Голос мой потонул в шуме воды и огня. Всё вокруг шипело. Столкнулись две стихии, обе взмыли в небо. На границе между ними завис Водяной и в него летел колдовской шар.

— Мара! — крикнул Кощей. Жена его почти добралась до Водяного и уже срубала с его ноги одну из тварей, тянула её за хвост. Она увидела шар, подняла меч и поспешила вверх.

— Я отобью! — кричала она. — Я закрою!

Она не успела. Меч она подняла, но шар едва скользнул по его лезвию и соскочил, полетел он Маре в голову, Кощей взвыл. Мара увернулась. Все волосы её сожгло. Обожгло голову. Видели мы только чёрное пятно.

— Жива, нет? — вглядывался Кощей, пытаясь приметить потонувшую в водной пучине Мару.

— Воднейшество! — я весь превратился в один рычащий голос. Выл во мне зверь. Попал чёрный шар в Водяного и распылил его на мелкие части. Вся стена воды, как есть, окрасилась в багровый. Густой красный пар пошёл в небо, смешиваясь с чёрной гарью.

— Воднейшество! — пронеслось над долиной и отразилось от падающей вниз реки. Нас окатило грязной волной. Поверху всё ещё шло пламя, и его хорошо прибило. Вода, столкнувшись с пожаром, урчала, как жадная кошка. Как до этого всё вбирал в себя огонь, теперь вбирала мутная водяная волна. А потом всё закончилось.

Глава 29. После боя

— Леший, Леший, ты где? — послышал я, как сверху кто-то роет.

— Леший, тут ты? — по морде моей прошлись чьи-то когти. — Леший?

Говорить я не мог, рот забило грязью. Была она везде — в горле, в лёгких. Мне, как нежити, может, и ко многому не привыкать, но ощущения не из приятных.

— Алёшенька! Ты! — сверху заскреблись интенсивнее. Когда пласты выжженных корневищ и сплавленной жаром в камень земли были отброшены, мой выкапыватель столкнулся с жижей грязи. В ход пошли уже не когти — ладони. Или ещё что, но по звуку понял — чтобы добраться до моего лица, до морды, то бишь, грязь она вычерпывает.

Это была женщина. По голосу сразу не разобрать — сильно он у неё охрип. Но как вернулись ко мне способности получше слышать, а потом, как освободились глаза, и видеть — узнал я Мару.

Была она страшна.

— Чего так смотришь? — она улыбнулась. Волосы её обгорели вместе с кожей до голого черепа, стал он чёрен. Лицо же, к счастью, было на месте, хоть и сильно поцарапано. Брови опалены, ресниц нет, но это она, Мара.

— Сейчас я вытащу тебя, Алёшенька!

“Может, не надо?” — хотел ей сказать. Слился я с землёй, сросся. Даже и не уверен, что я весь не разлетелся на отдельные части. Тело моё в земле лежит, как влитое.

— Мара, угомонись, — прохрипел ей, она улыбнулась так, как только смерть может улыбаться. Хорошо, что я уже в могиле. А то бы… Я закашлялся.

— Ох, тут копать не перекопать! — сокрушалась Мара. — А я и ножи растеряла, и меч неизвестно где.

— Ты как выбралась? — еле-как прохаркал я.

— Выплыла, — она вздохнула. — Хуже не было у меня заплыва. По багровой реке плыла.

— Водяной же… — начала ко мне возвращаться память.

— Да, — Мара кивнула. — Колдун убил его. Никто из нас ничего не успел сделать. Все вы были далёко. А я не смогла…

— Но мы выиграли битву?

— Выиграли? Сожгли всё. И себя и врага. Под корень, — Мара присела рядом. — Люди Велимира живы остались, они под колпаком колдовским оказались, которым Колдун себя защищал. Так тот колпак не сразу спал, как голова Колдуна покатилась с плеч. Радимир голову ему срубил. Но я этого не видела. Это уже потом люди рассказали сами.

— Ты с дружиной Велимира встретилась?

— Да, вытащила их из-под колпака колдовского этого — был он им спасением, так же стал бы и могилой. Уходили они вместе с колдовскою чашею этой перевёрнутой на дно, когда вода обрушилась, и оказались бы в ловушке,