– Конечно, изучал. Я специально расспрашивал хозяев, что воздействовало на химеру. Пару раз мне повезло, и хозяева-алхимики даже предоставили список ступеней и ингредиентов.

– И… им было это полезно?

– Кому именно?

– Вы же все понимаете! Не надо притворяться! – Марко чуть не зажал себе рот руками. Вот молодец! Человек тебя выручил, а ты на него кричишь. А потом еще говоришь, что это Штефан не умеет ни с кем общаться. На себя бы посмотрел.

– То есть ты хотел поинтересоваться, вот эти три дня трансформации, пойдут они в данном вопросе на пользу вам с Тией? Или нет?

– Примерно так, – буркнул Марко. – Извините, что я…

– Понятно, что ты волнуешься. Я думаю, на твоем месте любой бы переживал. Более того. Я уверен, что сейчас все хозяева химер терзаются плюс-минус теми же вопросами. Разница лишь в том, что стоит на кону. У кого-то потраченные деньги. У кого-то семейные традиции. У кого-то призрак возможной победы. А у тебя – взаимопонимание.

Тия фыркнула. Мол, кто-то слишком долго ходит кругами. Можно ближе к делу?

– Да, Тия, – уж чего было не отнять у Руперта, так это того, что он воспринимал химеру как полноценного собеседника. – Скорее всего, по ходу трансформации ваша связь только укрепится. По крайней мере, у меня нет примеров обратного. А вот факты «за» – есть.

– То есть… вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, что три дня на трансформацию, причем в присутствии алхимика, который хорошо изучил химеру, получил карт-бланш на улучшения и не требует за них баснословные суммы денег, – это редкая удача. Глупо было бы ею не воспользоваться. Тем более что это может только укрепить вашу связь.

– Спасибо, – Марко почувствовал, как у него камень с души свалился. Не философский, но все же весомый – не меньше здорового такого кирпича. – Это лучшая новость, которую я слышал за вечер.

– Всегда рад, – ответил Руперт и направился в сторону лагеря. Потом обернулся и напоследок сказал: – Тия ведь уже проходила трансформации? Потому что если нет, то неизвестно, какие будут побочные эффекты.

И ушел. А Марко даже не сообразил сразу, что делать. Не бежать же следом за Рупертом, вопрошая: «Эффекты? Какие побочные эффекты?» Камень, только что упавший с души, вернулся на место – кажется, в удвоенном размере.

В следующие несколько дней, ожидая прибытия ингредиентов, Никола ходил задумчивый. Марко даже казалось, что смотрел он на Тию уже не с прежним дружелюбием, а скорее… оценивающе. Как столяр, который примеривается к полену, думая, какая отличная штука из него получится. И заодно прикидывая, что именно нужно будет отпилить, а где сделать необходимые углубления. Да, пожалуй, именно как мастеровой, а не как художник. Те обычно ничего не отрезают, а только дорисовывают.

Штефан ходил таким же хмурым, как и всегда, разве что еще больше замкнулся и практически не расставался с Борсаем. Уходил с ним с утра и возвращался только к вечеру усталый и измученный, как будто не химеру тренировал, а самого себя.

Левич от всех разговоров отмахивался, что ему некогда. Нужно для алхимиков закупить то и это, получить разрешения такие-то. И оба раза, когда Марко заходил к нему в домик, он видел распечатки возможной трансформации Тии. Теперь Левич уже ничего не скрывал, а в ответ на все вопросы говорил: «Так, прикидываем. Смотрим, куда пойдет. Ты же сам понимаешь, обратимых трансформаций не бывает. Что-то после можно будет слегка купировать и уменьшить, но в целом – вернуть химеру в изначальное состояние не получится».

От этих слов Марко хотелось забиться куда подальше. Что значит, не получится? Что значит, никаких обратных эффектов? Набравшись смелости, Марко спросил у Николы. Тот поначалу отмахнулся, но затем пояснил, что вернуть-то прежнюю форму можно, но только это еще одна трансформация.

– Вот смотри, мы берем лист бумаги, – он вырвал листок из своего блокнота. – И сгибаем его. А теперь возвращаем в исходное положение. Что получилось?

– Линия сгиба осталась.

– Именно! Это означает, что теперь листок в два раза проще согнуть именно в эту сторону по этой линии сгиба. И она никогда уже не исчезнет. Вот как-то так это происходит.

Нельзя сказать, что слова Николы успокоили Марко, но хоть какое-то понимание предстоящего процесса появилось. Теперь становилось понятно, что прикидывал Левич. Если уж и развивать Тию в какой-то сфере, то выбирать надо ту, где она сможет снова развиться с куда большей скоростью.

Но ведь если листок постоянно сгибать и разгибать, то он в конечном итоге станет не прямым и не согнутым пополам, а застрянет где-то посередине.

– Ты-то сама как? – вздыхал Марко, гладя Тию.

Химера в ответ ласково рычала и терлась головой о щеку Марко. Чуть больно, но приятно. Однако едва ли не впервые за все время он не мог понять этот ответ.

Вдобавок ко всему вечерние посиделки приобрели эпизодический характер. Заказы для алхимиков, которые нужно доставить. Химеры, которых нужно изучить перед трансформацией. Суета, связанная с организацией рабочей комнаты для экспериментов. Все это привело к тому, что вечерами Марко ждал один лишь Мхит. А беседы вдвоем, даже если интересные, в конце концов приедаются. Особенно когда вокруг ничего нового не происходит, так что и обсуждать нечего.

И хотя дни получилась напряженными не физически, а эмоционально, Марко незаметно для себя перестал за ними следить и отсчитывать. Они просто шли и шли. Лишь раз рутина прервалась, когда запищал говорун, сообщая, что пришло время поговорить с матерью.

– Совсем со мной не разговариваешь! – заявила та вместо приветствия.

– Я…

– Понимаю, у тебя там дела, подготовка к гонке и все такое. Совсем уже взрослый стал вот так незаметно… но ты бы хоть все равно рассказывал иногда мне, как идут дела.

– Хорошо, – Марко неожиданно для себя улыбнулся едва ли не впервые за долгое время. – Обещаю говорить не реже раза в неделю.

– Вот и хорошо. А теперь расскажи, как у вас там с погодой, во что ты одеваешься и как там кормят.

И пусть пришлось отвечать на неудобные вопросы, защищать стряпню Мхита и оправдываться за одежду, но этот обыденный разговор на некоторое время помог успокоиться.

Однако тут вдруг выяснилось, что, пока Марко не считал дни, календарь исправно их перелистывал. И оказалось, что уже завтра будут показывать трассу. Аккурат за три дня до гонки, как обещали.

* * *

Утренняя тренировка началась как обычно. Никто и словом не обмолвился о завтрашнем дне, хотя в движениях Николы, который бежал по полигону едва ли не вприпрыжку, сквозило нетерпение. Марко плелся за ними медленно, но целеустремленно. Окончательного решения он еще не принял. Отложил все до показа трассы. Пусть сначала ему докажут, что трансформация Тии необходима, и тогда он будет думать. Оставлять решение на потом – это то, что Марко никогда не любил, однако у него пока не хватало фактов, а те, которые имелись, были слишком противоречивы.