— Я тебя предупреждала. Еще в школе. Ноты словно ослепла и оглохла! Меня ты отшвырнула, причем не один раз, за Анькойбегала. Теперь вот рыдаешь от обиды.

Маша обхватила руками голову.

— Натка! Мне так гадко!

— Что еще? — насторожиласьИванова. — Давай уж, выкладывай. Я, правда, на тебя здорово обиделась,только все равно считаю подругой. Хоть ты и предательница, да близкий человек!

Маша открыла сумочку и стала в ней рыться.

— Вот, — протянула она потом Наташеконверт, — спрячь.

— Что это?

— Там фото.

— Чьи?

— Ты этих людей не знаешь.

— Зачем же мне их снимки хранить? —недоумевала Наташа.

Левкина схватила подругу детства за запястье.

— Пока не могу тебе всего рассказать.Очень хочу Аньке отомстить. Я поняла, как она меня использовала раньше и чтопроделала сейчас. Аня меня за идиотку держит, но я не дура! Просто с детстваприучена доверять людям и, если считаю человека другом, автоматически верю ему.

— Галкина тебя столько обманывала, —фыркнула Наташа, — но тем не менее ты за нее держалась, я же ни разу тебя неподвела, а как ты со мной поступила?

Маша заплакала.

— Прости, прости, прости…

— Ладно, — сменила гнев на милостьНата, — чего уж там. В отличие от Галкиной я не подлая.

Маша вытерла рукавом глаза.

— Ты кофточку испачкала, — заботливоуказала на появившиеся на ткани черные пятна Наташа, — тушь размазала.

Но Левкина не обратила внимания на эти слова.

— Очень мне захотелось Аньке за всеотомстить! — вдруг резко воскликнула Маша. — Впервые в жизни подобноечувство испытала и сначала с ним боролась. Это же неинтеллигентно — человекувред от злости делать.

— Ну ты и дура! — всплеснула рукамиНаташа. Маша помотала головой:

— Да нет. Так живу. Просто сейчас хочуобъяснить, отчего озлобилась. Очень тебе доверяю, иначе б никогда не принесласнимки. Спрячь их, это бомба под Аню, они ей дико нужны. Знаешь, совсемнедавно, но до того, как я с ней поругалась, Аня рассказала мне невероятнуювещь…

— Какую? — вздохнула Наташа. —Что может быть еще невероятнее?

Маша всхлипнула.

— Аня вдруг разоткровенничалась со мной,коньяку хлебнула…

— Так она еще и пьет! — возмутиласьНаташа.

— Да ты послушай… — взмолилась Маша.

В общем, состоялся у двух подруг такойразговор.

Аня вдруг заявила:

— Ненавижу Ирку! Всю жизнь она меняпилит, грызет, поучает, а сама… Врала мне напропалую, якобы ее муж постоянноквасил, оттого она его бросила. Но на самом деле никакого мужа небось неимелось, а меня Ирка маленькой из детдома взяла!

— Врешь, — ахнула Маша.

— Не, правда. Я кое-какие документынашла, — довольно спокойно сообщила Аня. — И еще фотки интересные.Понимаешь, мы раньше в другом районе жили, там у меня приятели имелись,отличные ребята. Но Ирке они не нравились, и она меня в квартире запирала, всеорала: «Не смей с придурками дело иметь!» Только я убегала. А потом мыперебрались на новую квартиру. Денег не было, жили, честно говоря, просто внищете. Ну да тебе это неинтересно. Короче говоря, наткнулась я на бумаги, атам и снимочки имелись. Вот эти. Ясно стало: я детдомовская. Очень мне этифотки нужны, да дома держать стремно, спрячь их пока у себя. Ладно?

Аня замолчала.

— А дальше что? — полюбопытствовалаМаша. — Ну, схороню я их…

Подруга пожала плечами:

— Пока ничего, а там посмотрим. Удочерилименя. Во сука Ирка!

— Что же плохого? — попыталасьвразумить подругу Маша. — Тебя выбрали из сотен других, значит, полюбили.Я бы Иру, наоборот, сильней, чем родную, уважала.

— Много ты понимаешь! — с жаромвоскликнула Аня. — Сама нищая, зачем же еще ребенка брала, а? Ладно,забудем тему. Ирка меня терпеть не может, я же вижу. И чем дальше, тем больше.Анекдот. Ну да я ей отомщу! Смотри не потеряй фотки, они очень для меня ценны…

Маша закончила рассказ и примолкла. Потомснова заговорила:

— Вот отчего, Натка, я тебе их принесла.Умоляю, спрячь!

Плохо понявшая, что к чему, Наташа кивнула изабрала конверт. Маша ушла, так и не попив чаю. Последние слова, сказанныеЛевкиной на пороге, прозвучали странно:

— Если я за снимками не вернусь, ты ихсожги. Мало ли чего!

Я молча выслушала рассказ Наташи и уточнила:

— Вы их уничтожили?

— Фото? Пока нет.

— Можете мне показать?

Наташа встала, почти подбежала к батарее,расположенной отчего-то не у окна, а посередине стены, сунула руку за чугуннуюгармошку, вытащила белый прямоугольник и воскликнула:

— Отдам вам с одним условием:постарайтесь использовать полученное против Ани! Очень надеюсь, что ее надолгозасадят в тюрьму. Не одни же дураки в милиции работают, разроют правду проГалкину, выяснят, какая она мухлевщица. Небось они с Лизой деньги не поделили.

— Лиза Ане в матери годится, —вздохнула я.

— Еще скажите, что бабушка, —хмыкнула Наташа. — Так как, отнесете фотки ментам? Могу заплатить вам зауслуги. Главное — пусть Аньку уличат!

— В чем? Снимки столь компрометирующие?

— Вроде ничего особенного. Но Маша, когдаотдавала мне конверт, была уверена — с их помощью можно сильно напакоститьАне, — пояснила Наташа.

— Где Аня добыла карточки?

Наташа сморщила нос.

— Понятия не имею. Маша вроде ничего проэто не рассказывала. Ну что, договорились, поставите ментов в известность?Отдайте фотки в отделение, пусть Аньке вломят на полную катушку.

— Отчего вы сами это не сделали? —возмутилась я. — Почему молчали, узнав, что Маша попала под автобус? Послевашего рассказа у меня сложилось нехорошее впечатление, будто Левкина узналатайну Ани, потому и погибла. В давке человека легко толкнуть под колесапоехавшего транспорта. Неужели вас не насторожила внезапная смерть Маши?