Коля с бабой Наташей уехали в очередной раз на пасеку, он сделал сразу штук десяток бомбочек, залез на крышу стайки, и стал поджигать и бросать бомбочки вниз, где по птичьему двору ходили курицы. Можно сказать, устроил им своеобразную бомбардировку. При этом он научился делать свои бомбы так, что те взрывались почти сразу как только падали на землю.

Бедные птицы от этих дымных взрывов дико хлопали крыльями, орали не своими голосами, пытались взлететь на забор и вообще носились как ошпаренные. Однако для Владьки всё это было ужасно интересным и смешным. Но потом вышло так, что то ли он в какой-то бомбочке переборщил с порохом, насыпав его слишком много, то ли курица попалась особо впечатлительная, но одна из них после очередного взрыва упала на месте без чувств. Может, сердце её не выдержало такого стресса, но в себя она так и не пришла, на что Владька очень надеялся.

— Я тут ни при чем, — угрюмо отпирался он потом. — Она сама померла. Я уже давно видел, она какая-то квелая последнее время ходила.

— Я вот сейчас ремня тебе всыплю, так это ты у меня квелый ходить будешь, — грозился дед.

— Детей бить нельзя, — бурчал себе под нос внук.

— Это нормальных нельзя, которые не пакостят, а таких как ты — не только можно, но и нужно.

Дед Николай, несмотря на преклонный возраст, был ещё весьма крепок, и с внуком в случае чего справился бы. Но, конечно, он только грозился, так как в глубине души Владьку всё же любил и бить ремнем не стал бы.

Однако, когда кто-то из соседей рассказал бабе Наташе о том, что слышал в районе их стайки подозрительную активность и шум, и когда сам дед Николай после тщательного осмотра нашел на птичьем дворе остатки горелой бумаги, внук всё же получил от деда подзатыльник.

И вот в этом году Владьку вновь привезли в деревню, только он сказал Ромке, что уже сам попросился сюда. И снова друзья стали вместе ходить на рыбалку, гоняли мячик с пацанами на стадионе, гуляли в лесу.

Как-то раз, сразу после завтрака, Ромка пришел к Владьке. Тот сидел на лавке возле калитки и щелкал прошлогодние семечки.

— Здоро́во, — пожал он приятелю руку. — Я сегодня один загораю, дом сторожу. Дед с бабой на пасеку опять уехали, а я вот остался. Не охота там с пчелами с этими, не люблю я их, — Владька сплюнул шелуху на землю.

Какое-то время друзья посидели на лавочке, болтая о разной ерунде, а потом пошли в летнюю кухню. Там Владька, взяв в руки коробок спичек, лежавший около печки, вдруг неожиданно спросил:

— Слушай, а ты курил когда-нибудь?

— Чего? — удивился Ромка.

— Ну… сигареты курил уже?

— Мне чего, делать больше нечего?

Из Ромкиной родни курил только его дядя Андрей. Ни отец, ни старший брат Володя, который сейчас служил в армии, к табаку не притрагивались.

— Да я так просто спросил, — протянул Владька, садясь на стул.

— А ты что, куришь, что ли?

— Ну не курю, конечно, но пробовал. У отца стрелял сигареты несколько раз.

— Делать тебе нечего, — Ромка неодобрительно покачал головой.

Однако Владька сказал обо всём этом с таким важным видом, словно хотел в очередной раз подчеркнуть, что он старше, и Ромка всё же немного смутился. Ему не хотелось казаться совсем уж сопливым пацаном на фоне своего городского товарища.

— Ну и как, понравилось? — спросил он через некоторое время, глядя на развалившегося на стуле Владьку.

— Чего? Курить, что ли? — тот пожал плечами. — Не знаю. Прикольно… — И тут же быстро предложил: — Слушай, а давай сейчас попробуем! — При этом он даже немного подскочил на месте.

— У тебя что, сигареты есть?

— Да нет, конечно… Хотел у отца парочку свистнуть, да не вышло, но можно что-нибудь другое покурить.

— В смысле? — не понял Ромка. — А что ещё курят?

— Ну… можно чай. Он ведь такой же, как и табак. Свернуть трубочку из газеты, насыпать туда чай, и кури сколько влезет.

— Не знаю, — нахмурился Ромка, однако в глубине души он уже был готов переступить эту запретную черту только лишь ради того, чтоб Владька не корчил из себя взрослого.

— Ты посиди тут пока, я махом! — Владька вскочил и быстро убежал в дом. Вернувшись с пачкой обычного черного чая, он взял с тумбочки газету. — Сейчас сделаем…

— Ты чего, прям здесь курить собрался? — Ромка посмотрел по сторонам. — Вонять же потом будет.

— Точно… — Владька на мгновение огорчился, но его глаза тут же вновь загорелись. — А давай тогда спрячемся где‑нибудь! Чтоб соседи тоже не заметили. Вон, можно за баню или за поленницу, которая у погреба возле забора стоит.

Выйдя из летней кухни, они подошли к навесу, закрывающему погреб. Возле него была сложена небольшая поленница, высотой немногим более метра. За ней стоял высокий забор, но между ними было около метра свободного пространства, густо заросшего крапивой.

— Давай крапиву примнём и за поленницей спрячемся, там нас точно никто не заметит, — предложил Владька.

Он хотя и строил из себя взрослого, но всё же побаивался, что кто-нибудь может их увидеть за этим занятием и расскажет деду, а этого он ой как не хотел.

— А если твои приедут? — опасливо спросил Ромка.

— Не, они с пасеки всегда поздно приезжают, часам к семи только, к ужину.

Аккуратно, чтоб не обжалиться, приятели пробрались в щель между поленницей и забором, примяли там крапиву и уселись на корточки. Владька достал из кармана газету, оторвал с угла небольшой кусок и начал скручивать его в трубочку. Он даже предусмотрительно взял для этого из дома карандаш: явно делал это не в первый раз. Потом засыпал в свернутую трубочку чай и зажал её губами как настоящую сигарету. Подмигнув Ромке, он зажег спичку и прикурил. Затянувшись, Владька выпучил глаза и сразу же закашлялся.

— Не-не… нормально… — прохрипел он. — Это я так, с непривычки, затянулся сильно.

Он опять взял свою чайную сигарету в зубы и вновь втянул в себя дым, только уже не так сильно. Вытянув губы трубочкой, он выпустил вверх струйку дыма.

— На, попробуй, — протянул он сигарету Ромке.

Тот на секунду задумался, но потом всё же решил отказаться:

— Не, не буду я, не хочу.

— Как знаешь, — ухмыльнулся Владька и снова пару раз неумело затянулся дымом.

С важным видом он стряхнул на землю образовавшийся пепел. Выпустив следующую порцию дыма, Владька блаженно улыбнулся:

— Классно!

И в этот самый момент сверху раздался громкий голос:

— Я тебе сейчас покажу