Из-за поленницы показалась голова деда Николая. Сурово сдвинув брови, он гневно смотрел на внука.

Блаженная улыбка с Владькиного лица исчезла в доли секунды, а сам он сразу же приобрел жалобный и испуганный вид. Ромка тоже перепугался. Сложность ситуации была ещё в том, что бежать им было совсем некуда — с боков были поленница с забором, а спереди и сзади — крапива в человеческий рост.

Владька не успел опомниться как крепкая рука деда быстро схватила его за ухо и подняла в полный рост.

— Ах вы, стервецы! Пожар мне тут устроить решили?! Поленницу с сараем спалить удумали?! — дед Николай от души тянул внука за ухо, словно хотел перетащить его к себе.

— А-а-а-а!! — заорал Владька. — Деда! Больно, пусти!!

Ромка сломя голову кинулся назад сквозь крапиву и, выскочив из укрытия, побежал к калитке. Возле летней кухни стояла ничего не понимавшая баба Наташа. Со стороны поленницы слышались истошные Владькины крики и суровая ругань деда Николая.

Оказалось, что старики на этот раз управились с делами довольно быстро и вернулись с пасеки раньше обычного, ещё до обеда. При этом они с удивлением обнаружили свой дом настежь открытым, а летнюю кухню пустой. Внука, которого они оставили за сторожа, нигде не было видно. Заволновавшись, не случилось ли какой беды, дед Николай пошел дальше в огород. Когда он проходил мимо погреба с поленницей, то услышал за ней голоса и заметил поднимающийся дымок. Заглянув туда, он увидел блаженную Владькину физиономию с самодельной сигаретой в зубах, которому как раз в тот момент было очень «классно».

— Чего там случилось-то? — тревожно спросила баба Наташа пробегавшего мимо Ромку. — Где Владик-то?

— Да всё нормально, — не останавливаясь, тот махнул рукой в сторону погреба. — Там он…

И он пулей выскочил через калитку на улицу. «Только бы отцу с матерью не рассказали, — верталось у него в голове, — хотя я ведь и не курил вовсе, так просто сидел».

Родителям никто ничего не сказал, но Ромка всё равно боялся пойти к Владьке, не зная чего ожидать от деда Николая и бабы Наташи. Сам же Владька пришел только через неделю.

— Ну и чего тебе было? — участливо спросил Ромка друга.

— Да… — нахмурившись, тот опустил голову. — Дед поругался, поругался маленько, да успокоился. Правда, сейчас меня одного дома оставлять не хотят, говорят, с ними везде ездить буду. Ничего, как-нибудь переживу.

— Курить-то будешь ещё?

— Да ну его… — небрежно махнул Владька рукой. — Курить — здоровью вредить… Да и уши потом от этого курева болят.

Засмеявшись, друзья взяли мяч и пошли на футбольное поле.

Вожжи

Зал, хоть и был велик, но в нем стало уже довольно душно. Слишком громкая музыка назойливо била по барабанным перепонкам, и это раздражало. Все пытались перекричать друг друга, лезли к имениннику с объятиями и предложениями сделать «селфи» на память.

Недовольно поморщившись, Юрий Николаевич Корепанов встал из-за стола и, аккуратно работая плечами, стал пробивать себе дорогу к выходу на открытую террасу. Выйдя на свежий воздух, он с облегчением вздохнул, отошел в дальний конец, облокотился на деревянные перила и с удовольствием закурил. Несмотря на вечернее время, было светло, так как июньское солнце ещё довольно высоко висело в ясном беззаботно-синем небе.

Эту просторную двухэтажную дачу на окраине небольшого поселка недалеко от Москвы снял на выходные шеф Корепанова Сергей Сергеевич Луговской. Снял для того, чтобы на широкую ногу отметить свой юбилей (личную дачу, не менее просторную, он использовать для этих целей пожалел).

Луговской — начальник финансового отдела одной среднего размера строительной фирмы — решил немного соригинальничать и пригласил на торжество довольно много человек, столько же, сколько исполнилось ему лет — пятьдесят пять. В основном присутствовали люди с работы (руководящий состав, конечно же), деловые партнеры, ну и прочие друзья‑товарищи разной степени близости с женами и без.

Гуляли с двух часов дня, но надо сказать, что приглашенный тамада довольно умело не позволял сборищу превратиться в банальную череду здравиц с поднятием рюмок и бокалов. Было весело, разнообразно, в общем — неплохо. В итоге, к семи вечера те, кто хотел, конечно же, изрядно поднабрались, а те, кто как Юрий Николаевич старались сохранить ясность ума, тоже смогли это сделать.

— Николаич, ты чего нас покинул? — незаметно подошедший Луговской хлопнул Корепанова по спине пухлой ладошкой. — Чего тут один стоишь?

— А? — вздрогнул тот. — Да так, Сергеич, задумался что-то… Душно там стало, вот и вышел.

Корепанов уже несколько лет был у Луговского замом, поэтому они, будучи вдвоем, общались запросто, называя друг друга по отчеству или даже просто по имени. А близкий возраст (Юрию Николаевичу пару месяцев назад стукнуло пятьдесят два) лишь подчеркивал такое право.

— Да, душновато, — кивнул Луговской. — И кондиционера у них в этом зале нет. Я и внимания-то не обратил, когда дом смотрел. Из головы вылетело, да и по интернету всё ведь.

Корепанов ещё раз затянулся и, затушив сигарету, кивнул на простор, открывающийся перед ними:

— А место хорошее, красивое…

Основной вход и подъезд к дому с парковками были с противоположной стороны. Здесь же, за террасой, зеленела небольшая лужайка с аккуратно подстриженным газоном, чуть дальше шел ряд невысоких сосен, росших вдоль деревянного забора. За забором никаких домов уже не было: там уходили к горизонту холмистые поля с серыми прожилками дорог, весело зеленели березовые перелески, извилистой полосой темнел густой кустарник, росший, видимо, вдоль какой-то речушки.

— Что, прикупить домик хочешь? — засмеялся Сергей Сергеевич, весело шлепнув себя широкими подтяжками по шарообразному животу. Настроение у него было хорошее. — Куда тебе такой, одному-то? Ты, кстати, жениться не надумал ещё? Сколько уже с Варварой своей шуры-муры крутишь, всё не решишься никак.

Корепанов поморщился и лениво махнул рукой:

— Да ну, Сергеич… В третий раз как-то боязно уже, что ли… Вроде и ничего она, а нет-нет, да и мелькнет мыслишка — а вдруг из-за денег только да из-за квартиры ко мне липнет? Вдруг враньё всё это? Я имею в виду любовь её эту…

— Ну, дружище, — шеф развел руками, — так и вовсе один останешься. Тоже ведь непорядок. Да и какая тебе разница — деньги, любовь… Где её сейчас найдешь, любовь‑то эту? В книжках только и осталась.

— Ну почему в книжках…

— Ну а где ещё?

Юрий Николаевич пожал плечами, продолжая смотреть вдаль.

— Не знаю… Может, где-нибудь там, от Москвы подальше.

— Например? — усмехнулся Луговской.

— Да хоть в Сибири, на родине моей. Там люди другие. Или ещё где‑нибудь…

— Эк куда