— Но ты не можешь меня выгнать!

— Могу. И выгоню. Возвращайся домой и постарайся хоть немного повзрослеть.

Я пропустил момент, когда всё изменилось.

Только что я пытался привести в чувство зарвавшуюся девчонку-подростка, а в следующий миг на меня смотрели громадные, равнодушные драконьи глаза. Взгляд их был подобен камню, пролежавшему под ногами тысячу лет.

Драконица распахнула пасть, и сначала я услышал такой сосущий звук... Как пылесос, в трубке которого застрял комочек бумаги.

А потом она выдохнула, прямо мне в лицо, раскалённую струю пламени.

Время остановилось.

Я видел свои руки — сам не знаю зачем, я выставил их ладонями вперёд — будто слабая человеческая плоть могла остановить драконий огонь.

Я видел, как белый клуб плазмы обтекает пальцы, как приближается к лицу...

Боли я не чувствовал. Вероятно, потому что всё происходило слишком быстро. Нервные окончания, которых уже нет, не могут болеть. Они просто не успели послать сигнал вскипающему мозгу.

Я закрыл глаза и принялся ждать, когда мой пепел осыпется на ступеньки и кто-нибудь соберёт его веником...

— ЗЕБРИНА! Не смей.

Голос доньи Карлотты долетел до моих сгоревших ушей как бы сквозь огромное расстояние.

— Это ты виновата! — голос капризного ребёнка из драконьей пасти звучал хрипло и неразборчиво. — Зачем ты пришла и всё испортила?.. Я пожалуюсь папочке!..

— Зебрина! Сейчас же прекрати. Ты не должна делать этого здесь.

— А ты меня останови.

К моему глубочайшему удивлению, я всё ещё был жив. Открыв глаза, я вновь узрел перед своим лицом узкую драконью морду, гибкую, покрытую золотистой чешуей шею... Но взгляд Зебрины был устремлён не на меня. Она смотрела на мать.

— Зебрина, — попыталась вновь донья Карлотта. — Давай вернёмся домой и спокойно всё обсудим.

А вот это она зря...

Драконьи когти рефлекторно сжались, сминая мраморные ступени лестницы, как сложенную гармошкой бумагу. Крылья распахнулись, сметая перила и процарапывая длинные борозды в штукатурке.

Я распластался по стене: если замок Влахерна изначально строился так, чтобы вместить громадные драконьи туши, то клуб был предназначен исключительно для людей... и других, не отличавшихся столь выдающимися габаритами существ.

Теперь же лестничная площадка трещала по швам.

Драконице было тесно. Она ворочалась, инстинктивно пытаясь расширить жизненное пространство — разрушая мой клуб.

Вот под ударами могучего хвоста обрушился целый лестничный пролёт... Вот обнажилась каменная кладка — штукатурка осыпалась, и теперь было видно, что раствор между отдельными камнями раскрошился и стена вот-вот рухнет...

Она и рухнула.

Камни частично упали внутрь, подняв тучи пыли, частично вывалились наружу, подняв переполох на улице.

Драконица издала тоскливый душераздирающий вой — на улице завыли противопожарные сирены, — а потом протиснулась в пролом, окончательно доломав стену, и прыгнула.

С замиранием сердца я выглянул на улицу, но Зебрина уже набрала высоту.

Широко раскинув крылья, она парила кругами, поднимаясь всё выше, и кровавые отблески из Зрачка Люцифера играли на стройном чешуйчатом теле...

По-своему это было красиво.

Немного зловеще, но таинственно и романтично.

— Так всегда и происходит, — рядом со мной встала донья Карлотта и задумчиво посмотрела на дочь. — Увидев в небе резвящегося дракона, в первую очередь люди думают о том, как это чудесно. И только когда он спускается ниже, вспоминают об острых когтях и языках пламени... Как правило, довольно поздно для того, чтобы спрятаться и остаться в живых.

— Это правда? — спросил я, с трудом оторвав взгляд от Зебрины, которая уже превратилась в крошечную запятую на фоне багровых туч. — Она действительно ест людей?

— Когда она не в духе, от людей мало что остаётся, — оказывается, к нам успела подойти Лолита. Она тоже смотрела в небо, поднеся к глазам ладонь козырьком.

— Не пугай молодого человека, дорогая, — мягко пожурила её дракониха. — Обычно мы с Вито успеваем остановить её раньше, чем случиться непоправимое.

— Но когда-нибудь вы не успеете, — упрямо поджала губы Лолита. — Когда-нибудь наступит такой день, когда вы не сможете её догнать. И тогда она разрушит город.

Я с ужасом посмотрел сначала на свою охранницу, а затем — на старшую дракониху.

— Ты права, — кивнула донья Карлотта. — Когда-нибудь проклятье возьмёт своё. Мы с Вито не становимся моложе, и нужен кто-то, кто смог бы приглядеть за Зебриной, когда нас не станет.

Проклятье? ПРОКЛЯТЬЕ?.. Да хорошего ремня ей надо всыпать!

— Ну... — радуясь, что хотя бы здесь не погрешу против истины, начал я. — Здесь я вам точно ничем помочь не смогу. Дрессировать молодых драконов — это как-то не моё. Так что, донья Карлотта, надеюсь, вы передадите дону Коломбо, что свадьба отменяется — по причине полной несостоятельности жениха.

— Напротив.

— Премного благодарен, уф, какое облегче... Что?..

— Напротив, — повторила донья Карлотта. — Теперь я ещё больше уверена, что именно ТЫ подходишь на роль мужа для нашей дочери.

— ЧТО? — я разом вспотел. Да так, что захлюпало в ботинках.

— Мне кажется, что именно ТЫ, Макс, сможешь найти с Зебриной общий язык.

— Вы что, не видели, как она выстрелила в меня из огнемёта?.. Да от меня же и головёшек не осталось. Подошвы до сих пор дымятся!

— И тем не менее, мы с тобой разговариваем.

— Это всё мой труп. А голос — рефлекторная посмертная реакция. Скоро пройдёт. На самом деле, я призрак. Да, точно. Именно призрак. А призраки не женятся. Как-то у них это не принято...

— Ты живой, Оторва, — протянув руку, Лолита ущипнула меня за руку.

— Ай!..

— Вот видишь. Ты абсолютно, бесповоротно жив.

Мне показалось, или Медуза смотрит на меня с сочувствием?

О. Ладно. Значит, от женитьбы не отвертеться... Ну, это мы ещё посмотрим. Человеку, который отвертелся от колхоза перед осенней сессией, раз плюнуть избежать женитьбы на взбалмошной девчонке.

— Но как я уцелел? — я обратил взыскующий взор к драконихе. — Я отлично помню и красные зрачки, и распахнутую пасть, и этот белый клуб пламени... Да я почувствовал, как обугливаются брови! Боже мой, у меня шок. И только поэтому я разговариваю и не чувствую боли...

— Посмотри на себя, — приказала дракониха, вытаскивая из сумочки пудреницу.

Лолита стремительно отшатнулась, заслонив глаза рукой, а донья Карлотта настойчиво подставила к моему носу круглое зеркальце.