Смерть, в гневе вызванную им для уничтожения всех существ, как глупцов, так и мудрецов. Она плакала и умоляла Брахму освободить ее от жестокой обязанности, которая, как ей казалось, противоречит космическому порядку (дхарме). Она просила разрешения предаться суровой аскезе. Брахма уступил и дозволил ей жесточайшее подвижничество на протяжении миллионов лет. Но и после этого она еще не была в состоянии выполнить повеление Брахмы. Великий бог даровал ей другое желание ее сердца: уверил в праведности ее предназначения, в справедливости и безупречности ее будущих действий по отношению ко всем творениям. И все же она не соглашалась. В конце концов Брахма убедил ее, что ее функция необходима и неукоснительно согласуется с мировым порядком. Ее слезы сострадания обратятся в болезни, от которых люди будут умирать в положенное время. Она будет посылать желание и гнев вместе, когда придет время окончания жизни существ. Настояния неумолимого Брахмы возбудили в Смерти опасение, что он проклянет ее, и она согласилась уничтожать существа42. Предотвратить страдания умирающих и людей, теряющих своих близких, юная сострадательная аскетичная богиня была не в силах; она приняла жестокое задание разрушать тела, когда придет их срок.

Смерть тела неизбежна. Брахма должен был заставить Смерть принять эту суровую правду. Без нее Брахма не смог бы даровать Рудре то, что тот просил, — возвращение живых существ в мир для нового рождения. Все человеческие существа в момент смерти идут в иной мир, а потом возвращаются43.

Творение-разрушение и пауза перед началом новой жизни на земле установлены Брахмой, но по желанию сострадательного Рудры-Шивы, надвременной неподвижной опоры мироздания (Стхану). Шива в этом мифе о появлении повторяющихся смертей и новых жизней человека — а также космоса — действует как Стхану. Стхану, или «столб», указывает на вневременное состояние самадхи, в котором пребывает Владыка Йоги. Находясь за пределами времени, Господь Рудра в своем сострадании стал причиной того, что движение времени стало циклическим, и смягчил условия жизни смертных, переплетая прошлое, настоящее и будущей повторяющимися мотивами. Перерыв, воздержание от активности, nivrtti, неподвижность — это отражение, в творении и за его пределами, Непроявленного, которое прежде и выше всех времен и вещей.

Разрыв Непроявленного, причиной которого стал Творец, обозначил начало мифа Рудры. Праджапати позволил пролиться в творение некоторому количеству драгоценной субстанции Непроявленного. Рудра, грозный стрелок и страж Непроявленного, появился, когда пролитие семени уже нельзя было предотвратить. Гандхарва Кришану, стрелок и страж Сомы, не более преуспел: его стрела, задев сокола, укравшего Сому, не помешала птице принести эликсир бессмертия людям. Сокол потерял перо; оно упало, свидетельствуя о неудаче стрелка. Скорость полета сокола, волнующая страсть и истечение семени Праджапати, а также скорость выпущенной стрелы — это проявления времени, препятствовавшего намерению стрелков. Время в начале творения Праджапати было антагонистом Рудры, лучника.

Когда потомство Брахмы бесконечно размножилось и он не мог сдерживать его рост, уничтожение казалось единственным средством. Творец в гневе собирался сжечь свое неисчислимое бессмертное потомство, которое уже переполнило три мира. Рудра, движимый состраданием к жертвам неконтролируемой производительности Брахмы, направил мысли Брахмы прочь от разрушения, и Брахма исполнил просьбу Рудры, не дал Вселенной безвозвратно исчезнуть в страшном катаклизме. Брахма позволил существам после перерыва вновь облекаться в тела, пока не придет их время покинуть этот мир. Этим циклам предстоит повторяться, пока Универсум не погрузится во мрак и неподвижность до появления нового космоса на рассвете следующего эона. Рудра, неудачливый страж Непроявленного, действовал как защитник творения. Он остановил увеличение массы беспомощного потомства Брахмы, позволив существам плыть по реке времени, вздымаясь и опускаясь с ее волнами, и человеческие жизни потекли через периоды активности и покоя.

В начале творение произошло, когда Рудра как страж Абсолюта был побежден временем, которое содействовало приготовившему семя Рудре-Агни. Семя затем пролилось в творение. Теперь, когда Брахма собирался творить — и уничтожать — смертных, роли сменились. Рудрой был погашен огонь разрушения, и им же времени дано спасительное измерение. Течение времени понесет человека через повторяющиеся смерти и возобновляющиеся жизни. Это то качество времени, которым мир обязан Рудре. Возобновление жизни возможно благодаря приходящей в положенное время смерти, это циклический ритм времени Рудры.

Чувствительность к умиранию, однако, охватила юную богиню Смерть, которая присоединилась к Брахме и Рудре в тот момент, когда Творец исполнил желание Рудры и намеревался запустить этот механизм. Темную непорочную девушку мучили страдания, которые она должна будет причинять смертным. Ее выход из отверстий тела Брахмы для причинения смертных мук казался ей противоречащим космическому порядку. Рудра, Брахма и юная сострадательная богиня в конце концов согласовали свои действия, вносящие в мир смерть. Рудра назначил смерти определенное положение в порядке циклического времени. Смерть должна будет отворять врата, через которые будет протекать время. Брахме пришлось безжалостно настаивать на необходимости смерти — он знал, чем без нее был мир. Рудра внес в космос цикличность времени в качестве исцеляющего средства; Брахма породил Смерть, чтобы сделать лекарство эффективным и сохранить неповрежденным космический порядок. Смерть должна будет открывать дверь, через которую потечет временной поток. Но существование смерти потребовало мучительного процесса умирания, и богиня сознавала сопутствующее ему страдание.

Время, которое Рудра внес в мир, — это обновляющееся проживаемое время, время внутреннего опыта. Оно должно было появиться, когда Рудра, движимый состраданием из-за угрозы тотального вымирания, приостановил и трансформировал его так, чтобы смерть чередовалась с жизнью в повторяющихся ритмах. Время Рудры — это текущая вокруг неподвижного Стхану, сквозь творения, форма его сострадания.

В своих разнообразных попытках сотворить человеческие существа Брахма преуспел, только когда прибег к помощи своего сына-аскета Стхану. Последовательный в своем состоянии и в то же время, казалось бы, парадоксальный в своих действиях — парадокс уже в том, что мы говорим о неподвижном столбе в действии, — Стхану заставил Творца ввести обновление жизни для своих творений. Рудра, отказавшийся творить смертных и тем самым вносить в мир несовершенство и страдания, сотворил бессмертных, свободных от того и от другого. Они были его уморожденными сыновьями, избыточной импровизацией, метаморфозой человеческого состояния, отраженного в уме Рудры и приводящего в движение мир свободы. Потомство Брахмы, с другой стороны, топтало землю и переходило границы пространства и времени. Земля стонала под шагами его отпрысков, и, казалось, этому не будет конца. Бессмертие этой толпы было состоянием ущербным; человечеству недоставало смерти. Брахма начал уничтожение, а Стхану, неподвижный, направляемый состраданием, предотвратил катаклизм. Вопреки своему изначальному намерению, он оказал содействие Брахме в выработке приемлемого для человека положения, ибо предложил проект вечного возвращения, согласно которому каждая смерть ведет