Время было антагонистом Рудры, который был в самом начале охотником и мстителем. Если бы не его вмешательство, стрела охотника поразила бы мишень, как только Рудра обратил внимание на поведение Отца. Союз отца и дочери должен был быть предотвращен, а семя не должно было пролиться. Время, противодействуя Рудре, содействовало Агни-Рудре, приготовившему семя с целью, чтобы оно было пролито. Время встало между намерением охотника и его мишенью и заставило стрелу ударить в цель в момент наибольшей уязвимости так, чтобы часть семени пролилась на землю. Рудра, страж Непроявленного, разделял его внев-ременность, но, поскольку он играл свою роль, само время измерялось его действиями. Время несло его стрелу со своей собственной скоростью, как оно поступило и со стрелой Кришану. Стражи вневременного Непроявленного были побеждены противодействием времени.

Переход от Непроявленного к проявлению, от надвременного бытия к временному — зона опасная. Рана, нанесенная Рудрой, производила беспорядок среди богов от эона к эону.

Но когда Брахма собирался уничтожить сотворенный им космос, настал черед Рудры вступить в противоборство со временем и включить его в свое бытие.

Хотя время не персонифицируется в мифе сотворения смерти, его присутствие таится в неотвратимости огня тотального истребления, порожденного гневом Брахмы. Стхану, неподвижный столб, в своей неколебимости движимый состраданием к творениям Брахмы, которым грозило полное уничтожение, попросил Брахму даровать им обновление жизни и активность, возникающую из смерти и чередующуюся со смертью и покоем. Для них время не окончится со смертью: они вернутся после периода покоя в новом рождении. Время понесет их через повторяющиеся рождения и смерти к концу эона. Время Рудры — это форма сострадания Великого Бога ко всем существам. Посредством своего сострадания к человеку Стхану внес свой покой в структуру времени. Вместо продления человеческих жизней, отсрочки смерти, время будет приносить вновь молодость и жизнь, соответствующую прошлым деяниям. В нужное время существам предстоят смерть и перерождение. Стхану, в своем бесконечном покое, восторжествовал над Брахмой. Смерть и перерождение с тех пор вплетены в ткань времени благодаря состраданию Стхану к существам. Парадокс отрешенного неподвижного аскета, все же движимого состраданием к его творениям, разрешился в особой форме времени, содержащего в своей структуре неподвижность. Стхану будет стоять до тех пор, пока это вечное обновление не прекратится в конце мира.

Стхану своим участием в жизни существ исполняет надежду, выраженную в Махамритьюнджая мантре Рудры Трьамбаки, чья сила превосходит жизнь и смерть44. Трьамбака освобождает от смерти, ибо смерть перестает быть окончанием жизни. Стхану определяет Смерти ее место в обновлении трансперсональной жизни, текущей здесь и сейчас, в бесконечном повторении, к покою и новому началу — до тех пор, пока великий бог не поглотит в своем танце-аннигиляции бесчисленные высвобожденные им ритмы.

3. РУДРА ПОГРУЖАЕТСЯ В ВОДЫ

И КАСТРИРУЕТ СЕБЯ

Получив задание от Брахмы творить живых существ, прежде чем обратиться в неподвижный столб, самодостаточный в своей умиротворенности, Рудра создал бессмертную жизненность. Согласно другой традиции, однако, Великий Йог после повеления Брахмы творить живых существ погрузился в воду, а затем кастрировал себя45. Объяснив вначале, что он не способен производить существа, Рудра погрузился в воду46. В течение длительного времени он в творческом рвении погружался в суровый тапас. Он был поглощен заданием, на которое ответил согласно своей йогической природе, считая, что «не совершающий пламенного подвижничества не способен творить существа»47. Вооружившись терпением, Брахма некоторое время выжидал. Ничего не случилось, и Брахма обратился к другому — к Дакше48. Брахма сделал Дакшу творцом всех живых существ. Видя Рудру погруженным в воды, Дакша сотворил живых существ, которые сразу же почувствовали голод и побежали к нему, желая пожрать его. Дакша попросил Брахму защитить его и дать пищу живым существам. Брахма указал им траву и растения, а также слабых предназначил в пищу сильным. Живые существа стали есть, размножаться и расселяться по миру. Брахма был доволен49. У него было множество причин быть довольным. Согласно

Шатапатха Брахмане, вначале Праджапати, желая потомства, совершал жертвоприношения. Он был Дакшей 50. Брахма, пуранический вариант Праджапати, в творении Дакши воссоздал себя.

В конце концов Рудра появился из вод и увидел, что все уже сотворено. Воспылав гневом, он оторвал свой фаллос и бросил его на землю, поскольку не осталось цели, которой бы тот послужил51. Пламенным усилием он влил свое сияние в воды, сотворил растения и целебные травы для всех существ. Растения будут размножаться, как и те, чьей пищей они должны стать. Без них живые существа вымерли бы. Мрачный и разгневанный, Рудра отправился практиковать аскетизм к подножию горы Муджават 52.

Рудра есть Агни, Огонь. Он погрузился в воды, и там пылом его аскетизма, его жаром была порождена жизнь. Воды — это место отдыха Агни53, его тайное убежище, где он, подобно Рудре, занят жертвоприношением ради выполнения трудной задачи54. Его побег от жертвоприношения в текучие воды есть отрешение от действия, уход в себя55. Агни прячется в водах, но иногда он виден. Луч света с высот, спешащий к сияющей поверхности и отдыхающий там, небесный столб56, блистающий подобно солнцу, — это нога солнца. Одной своей ногой оно вышагивает за грань. Таким образом, его имя —Aja Ekapad, несотворенный одноногий57. Свет с высоты погружается в воды — как сделал Рудра — и сияет, вибрирует, исходя от тела Рудры в солнечных и лунных лучах58. Агни и Аджа Экапад сливаются в образах света с образом Рудры. Рудра, будучи самой сущностью йоги, часто описывается в образах лучезарного света59. Свет есть порождающая энергия60. Искупавшись в водах, Рудра, молодой аскет, воспламеняет воды своим творческим пылом (тапас) и возбуждает в них жизнь. От прикосновения света возникают растения, которые станут пищей для живых существ, движущихся по земле.

Когда Рудра вошел в воды, он был подобен тому великому, удивительному присутствию (yaksa), которое шагнуло в творческом порыве на гребень моря61. Это могучее присутствие было брахмачарином, целомудренным посвященным, как и Рудра, юным и полным рвения. Поглощенный творческим пылом, брахмачарин стоял в море, в океане. Он сиял на земле62. Он блистал предельным внутренним напряжением, жаром творения.

Агни в водах, Аджа Экапад, несотворенный Одноногий, и молодой целомудренный брахмачарин — это образы Рудры. Когда Рудра находит прибежище в водах, он становится идентичным с ними. Агни и несотворенный одноногий — фигуры космического масштаба. Мир человека, однако, придает одному из них человеческий образ брах-мачарина, ученика, с великим рвением упражняющегося в овладении своей психофизической