— Так что же вы намерены предпринять?

— Я уже предпринял, — улыбнулся Мейсон. — Сейчас я как быоглядываюсь назад, чтобы еще раз проверить, насколько правильно моепредставление обо всей этой истории. Это похоже на покорение вершины: тыпостоянно смотришь вниз, чтобы знать, как высоко поднялся.

— Или как далеко тебе падать?

— И то и другое, — признался Мейсон. Последовало недолгоемолчание. Затем Делла резко спросила:

— Что ж, вы говорите, что уже начали? Зачем же теперьтерзаться сомнениями?

— Я переживаю вовсе не из-за этого.

— А из-за чего?

— Мне придется втянуть в это дело тебя.

— Каким образом?

— Знала бы ты, как мне этого не хочется. Но я не вижу иногоспособа. Если ты будешь следовать моим указаниям и не станешь задаватьвопросов, я смогу оградить тебя от неприятностей, но…

— Я не хочу, чтобы меня ограждали от неприятностей, —нетерпеливо потребовала она. — Сколько раз мне нужно повторять вам, что это имоя работа тоже? Если вы рискуете, я тоже хочу рисковать.

Он покачал головой:

— Нет, Делла, так не пойдет.

— Что я должна делать?

— Следовать инструкциям и не задавать вопросов.

— Что это за инструкции?

— У меня с собой книжка дорожных чеков. На них стоит имяКарлотты Лоули. Потренируйся расписываться ее именем, пока не будет получатьсяпохоже, но не слишком: мне потребуется, чтобы на определенном этапе укого-нибудь возникли подозрения. Но прежде чем они возникнут, ты должна будешьполучить наличными хотя бы по нескольким чекам.

Глаза Деллы выражали предельную сосредоточенность. Боясьпропустить хоть слово, она сидела абсолютно неподвижно, внимательно смотрела нанего и слушала.

— Первые чеки ты должна будешь реализовать с изряднойпомпой. Тебе придется заехать домой и надеть свое лучшее платье. Затем тыотправишься в ломбард и купишь там подержанную сумку или чемодан; попроси,чтобы они украсили его инициалами «К. Л.». Потом ты заглянешь в какой-нибудьотель, скажешь администратору, что еще не знаешь, будешь ли ты снимать комнатуили остановишься у друзей, и пообещаешь выяснить это примерно через полчаса.Затем ты подойдешь к окошечку кассы и попросишь принять дорожный чек на меньшуюсумму, у тебя есть и такие. Здесь затруднений возникнуть как будто не должно.Объясни, что ты собираешься снять у них комнату.

Потом ты позвонишь от них по телефону, скажешьадминистратору, что решила остановиться у друзей, и выйдешь. Проделай это вдвух-трех отелях. Затем ты отправишься в универмаг, купишь какую-нибудь мелочьи, расплачиваясь, обменяешь один из мелких чеков. Все это будет нетрудно.

— А когда же начнутся трудности?

— Мне кажется, лучше всего проделать это в универмаге, —задумчиво проговорил Мейсон. — Закажи всякой мелочи долларов на пять ипопытайся обменять стодолларовый чек. Кассирша будет предупредительна, нозаподозрит неладное. Она захочет взглянуть на твое водительское удостоверениеили на что-нибудь еще с фотографией. Ты пороешься в сумочке, посмотришь накассиршу испуганными глазами и скажешь, что забыла кошелек вместе сводительским удостоверением в женском туалете. Скажи ей, что ты сейчасвернешься. Теперь запомни: отойдя от кассы, ты оглянешься и крикнешь ей: «Там вкошельке больше трехсот долларов».

— Что потом?

— Потом ты уходишь и к кассе уже не возвращаешься. Простоисчезаешь, и все.

— А дорожные чеки?

— Оставишь их у кассирши.

— Я не должна потребовать их назад?

— Нет. Это-то и будет приманкой.

— Как так?

— Кассирша начнет раздумывать, почему ты не вернулась. Ейтакже будет интересно узнать, зачем ты пыталась разменять чек в сто долларов,чтобы расплатиться за пятидолларовую покупку, когда в кошельке у тебя лежат трисотни наличными. Она начнет присматриваться к твоей подписи чуть болеевнимательно. В конце концов она вызовет полицию.

— Хорошо. Когда мне начинать?

— Немедленно.

Она подошла к шкафу, оделась, задержалась на секунду передзеркалом, чтобы припудрить лицо и подкрасить губы.

— О’кей, шеф. Где чеки?

Мейсон улыбнулся.

— Ты забыла спросить меня, не попадешь ли ты в тюрьму.

— Сегодня не мой день задавать вопросы.

Мейсон встал, обнял ее одной рукой за талию и проводил додвери.

— У меня очень скверно на душе, Делла. Если бы был ещекто-нибудь, кому я мог бы доверять…

— Я бы возненавидела вас на всю жизнь, — закончила за негоона.

— Если все сорвется, позвони мне, и я…

— Что вы?

— Я тебя вытащу.

— Чтобы сделать это, вам придется пожертвовать планом всейкампании.

Он покачал головой:

— Если ты попадешься, этот план и так превратится в ничто… ия вместе с ним.

— Что ж, значит, я не попадусь.

— Позванивай и сообщай, как идут дела. Я буду волноваться.

— Не переживайте за меня.

— Славная девочка. — Он потрепал ее по плечу.

Ее глаза были очень красноречивы, когда она сверкнулаулыбкой ему в ответ. Затем она выскользнула в коридор. Мейсон стоял,прислушиваясь к цоканью ее каблучков по плиткам пола. Его лицо было хмурым иозабоченным. Только когда он услышал, как захлопнулась дверь лифта, он вернулсяк своему столу.

В одиннадцать тридцать пять появился Гарри Пивис, и Мейсонпопросил девушку, дежурившую в приемной, проводить его к нему в кабинет.

Широкими шагами Пивис подошел к столу. Весь его вид говорило твердой решимости получить то, за чем он пришел. Адвокат оценивающим взглядомокинул высокую крупную фигуру торговца цветами.

— Как поживаете, мистер Пивис? — сказал он, пожимая емуруку.

Пивис был гладко выбрит, кожа лица матово светилась послемассажа, на руках — безукоризненный маникюр. Его костюм выдавал отчаянныепопытки портного скрыть покатость плеч, изнуренных в свое время тяжелойработой. Галстук за шесть долларов и дорогая рубашка ручной работы никак невязались с обветренной, загрубевшей кожей шеи. Сильные узловатые пальцыобхватили руку Мейсона и сдавили ее крепко.

— Присаживайтесь, — пригласил Мейсон.

В манерах Пивиса легко угадывалась привычка этого человекаговорить и действовать напрямик, с отвращением отвергая дипломатию и лицемерие.