– Боже милостивый, да я не в силах двинуться сместа! – Сирина с удивлением и благодарностью смотрела на Мари-Розу иПьера. – Никогда в жизни я не ела столько вкусного.

– Да… Все великолепно. – Брэд умиротвореннопоглядел на Пьера, который предложил ему немного бренди и сигару.

С явным сожалением Брэд отказался от того и другого.

Когда Пьер и Мари-Роза оставили их одних, Брэд встал из-застола и потянулся в теплых лучах зимнего солнца, струившегося сквозь высокиефранцузские окна, затем подошел к жене и нежно обнял ее. Она запрокинула головуи посмотрела на него:

– Привет, любовь моя. Ты так же счастлив, как и я?

– Гораздо счастливее. И гораздо толще. Господи, послетакого ленча я не смогу влезть в мундир!

– Хорошо, что я не надела белое платье, а то бы онолопнуло и разлетелось на лоскутки. – Сирина рассмеялась, представив, какэто выглядело бы со стороны. – Мне так не хочется отправляться помагазинам, но придется.

– Сначала, – Брэд посмотрел на часы, – мыдолжны позвонить моим родителям. Может быть, придется подождать, пока дозвонимся,но это очень важно. Я хочу представить им свою жену.

Поцеловав Сирину, он вместе с ней прошел в библиотеку, гдеподошел к телефону, стоявшему на столе, набрал номер оператора и на ломаномфранцузском назвал номер нью-йоркского телефона.

– Хочешь, я помогу тебе? – шепнула ему Сирина, ион также шепотом ответил:

– Мне чертовски приятно, что могу говорить нафранцузском. Брэд отдавал себе отчет в том, что его французский был более чемскромным, тогда как Сирина свободно им владела. Тем не менее, он успешносправился со своей задачей и мгновение спустя, выдав оператору всю необходимуюинформацию, положил трубку.

Перед ленчем Пьер разжег огонь в камине, и теперь онразгорелся, озорно потрескивая. Брэд сел перед камином и поманил к себе Сирину.Она села рядом и взволнованно взяла его за руку. Он нежно погладил волосы жены,надеясь, что это успокоит ее.

– Они очень рассердятся, Брэд?

– Нет, удивятся, может быть. – Он не сводил глаз согня. В этот момент он думал о матери.

– Но ведь ты мне сказал, что они уже знают о свадьбе.

– Да, я так сказал.

Повернувшись, он спокойно посмотрел в глаза жены. В такиемоменты Сирина чувствовала его силу, его уверенность в себе. Брэд был абсолютноуверен в том, что делал. Именно эта черта позволила ему далеко продвинуться послужбе и неплохо помогала в жизни. Когда он учился в Принстоне, то был тамкапитаном футбольной команды и руководил ею с той же спокойной уверенностью.Все прислушивались к его словам, как внутри команды, так и вне ее. Вот и теперьего уверенность успокоила Сирину.

– Да, я сказал тебе, Сирина, будто известил их. Но яэтого не сделал. Это было совершенно ни к чему. Это мое решение, наше решение.Я хотел подождать, пока мы с тобой поженимся.

– Но почему?

Ее поразило, что он обманул ее накануне свадьбы. Глубоковздохнув, Брэд посмотрел в огонь, затем перевел взгляд на жену.

– Потому что моя мать очень сильная и волевая женщина,Сирина. Ей хочется, чтобы все было так, как того хочет она, и не иначе.Временами ей кажется, будто она единственная знает, что и как лучше для других.Но так бывает не всегда. Если б она могла, то всегда принимала бы все решенияза нас. Я никогда не позволял ей делать этого. Отец же, наоборот, уступалпрактически всегда. И должен признать, она чертовски неплохо направляла его. Ноэто не для меня, пойми, Сирина, не для меня.

Казалось, беседуя с ней, он переоценивал и заново обдумывалвсю свою прошлую жизнь.

– Я подумал, что если бы я предварительно позвонил ей,то она могла бы вмешаться, могла бы прилететь сюда и сначала познакомиться стобой, да и вообще, Бог ее знает, могла бы заявить, что я совращаю младенца. Ноглавное – я не хотел расстраивать тебя. Тебе и так пришлось пережить оченьмного тягостных испытаний, и мне не хотелось увеличивать их перечень. Именно поэтомуя решил, что нам с тобой следует строить свою жизнь самостоятельно и, толькокогда все станет свершившимся фактом, сообщить ей о свадьбе. – Немногопомолчав, он спросил: – Ты прощаешь меня?

– Думаю, да.

Да, он говорил разумно, однако беспокойство не покинуло ееглаз.

– Но вдруг она разозлится и невзлюбит меня?

– Ну что ты, любимая. Разве можно тебя невзлюбить?Нужно быть совсем сумасшедшей. А моя мать все что угодно, но только не это.

Затем, словно дожидаясь этого момента, зазвонил телефон.Голос французской телефонистки сообщил, что она дозвонилась до Нью-Йорка. Надругом конце линии раздался голос нью-йоркского оператора, готового соединить снужным абонентом. Брэд насчитал три гудка, затем трубку снял младший брат. Онответил сначала оператору, а затем радостно закричал в трубку, перекрывая трескразрядов:

– Как, черт тебя подери, ты там поживаешь, старина?Господи, как Париж? Как бы мне хотелось побывать там!

– И не думай. Как школа?

– Как всегда. Надоела до чертиков. Но я уже почтиотучился, слава Богу, и в сентябре уже пойду в Стенфордский медицинскийинститут.

Тэдди радовался, как восторженный школьник, и Брэдусмехнулся:

– Потрясающе, парень. Эй, слушай, ма далеко там?

Брэд редко просил позвать к телефону отца. На протяжениитридцати лет отец держался в семье незаметно. У него было много общего сосредним сыном. Но он был более предприимчивым, чем Грег, он даже проработалодин срок в сенате, но попал туда благодаря престижу и положению семьи, хорошимсвязям и деньгам, потраченным на избирательную кампанию, а отнюдь не личномуобаянию. По правде говоря, политикой должна была заняться Маргарет Фуллертон.Брэд, бывало, подтрунивал над матерью, говоря, что ей следовало бы стать первойженщиной-президентом. Возможно, она и подумывала об этом, но решила двигатьмужа, используя свои связи в кругу влиятельных матрон, среди которых вращаласьЭлеонора Рузвельт.

– Сейчас позову… Ты в порядке, Брэд?

– Великолепно. Как там все? Грег? Отец?

– Грег несколько недель назад уволился в запас.

Но в этом не было ничего потрясающего, ибо дело давно шло кэтому. Всю войну Грег просидел за конторским столом в форте Дике, штатНью-Джерси, проводя выходные в кругу семьи, а летние месяцы на курорте вСаутгемптоне. От всего этого он испытывал невыносимые муки, о чем в конце концови поведал младшему брату. Но поскольку Брэд почти сразу же отправился за моря инесколько раз получал назначения в опасные регионы боевых действий, родителинажали на все мыслимые пружины, чтобы не подвергать опасности жизнь второгосына. Так что Грег провел войну в Нью-Джерси в полной безопасности. А Тэдди,разумеется, с 1941 года учился в колледже с явным намерением записаться в армиюсразу же после его окончания.