Джулии были не по душе все эти изменения, да и озабоченный вид отца, проводящего все больше времени на фабрике, доставлял ей беспокойство, но она, опасаясь испортить искреннюю радость маменьки и сестры, молчала.

А леди Агата и Элизабет были счастливы. Они днями напролет толковали о заслуженной награде и с гордостью рассказывали об этом знаменательном событии всем желающим их послушать. Еще бы! Сама королева оценила по достоинству усилия мистера Фицуильяма по обеспечению Англии самыми лучшими шерстяными тканями и возвеличила его титулом баронета! Разве можно скромно молчать о такой милости Ее величества?!

Дамы Фицуильям приняли слишком близко к сердцу неожиданно свалившийся на главу семьи титул, и все их мысли были заняты тем, чтобы как можно выгоднее распорядиться неожиданной удачей. Днями напролет, Лиззи мечтала о богатом аристократе, который положит к ее ногам свой титул и приличное состояние. Ну, и сердце, разумеется! А леди Агата тихо улыбалась, глядя на свою младшую дочь, и думала о том, как быстро летит время. Казалось бы, только недавно она сама была на месте Элизабет. Тогда, двадцать лет назад, юная Агги точно так же мечтала о прекрасном принце, который приедет однажды в их захудалый городишко и увезет ее в столицу. Увы. Принц не доехал до Суиндона. Зато, одним из унылых осенних дней в городке остановился по делам мистер Фицуильям - немолодой, скромный фабрикант, который и стал, волею судьбы, мужем мисс Агаты Хэмптон.

Сейчас, когда одной из ее дочерей улыбнулась удача, леди Фицуильям готова была расплакаться от счастья. Жаль, конечно, что не Лиззи, бывшей ее любимицей, выпала честь стать графиней, но Джули давно пора замуж, а более подходящей партии трудно и сыскать!

Занятая подобными рассуждениями, леди Агата хлопотала над бьющейся в истерике Элизабет, а Джулия, задумчиво прогуливаясь меж яблоневых деревьев, пыталась примириться с выпавшей ей участью.

Громкий треск заставил Джул оторваться от воспоминаний. Она торопливо отерла влажные щеки и посмотрела на догорающую свечу. Фитилек то вспыхивал, то, с резким шипением, затухал, оставляя на подсвечнике извилистые потеки воска.

Джулия вздохнула.

Она смотрела на колеблющееся пламя, а видела перед собой любимые лица родных, и ей до боли хотелось обнять маму, отца, Лиззи... Ощутить тепло родного Лонгберри, пройтись по его заросшему травой двору. Обойти окрестности, заглянуть в гости к викарию и тетушке Летиции.

Джул потушила свечу и задумалась.

Что, если у нее не получится выбраться из этого мира? Что, если она больше никогда не увидит свою любимую родину?

О, нет! Это невозможно! Остаться навсегда в чужой стране, без родных, без друзей и знакомых…

Душу захлестнуло отчаянием, и Джулия еле слышно всхлипнула.

Ах, как бы ей хотелось снова оказаться в Англии!

Увидеть родные холмы, ощутить бодрящий, пахнущий влажной землей воздух, прогуляться по аллеям Гайд-парка, дойти до Кенсингтонских садов... Увы. Здесь, в замке Эррола, не было ни старинных зеркал, ни таинственных портретов, ни чего-либо еще, хоть отдаленно напоминающего порталы. И как попасть на родину, она не знала.

Покои, которые выделил ей Эдриан, были красивыми, просторными, светлыми, но совершенно обычными, без каких-либо загадочных раритетов.

Спальня, будуар, небольшой кабинет и гардеробная. И все это обставлено изящной мебелью и украшено букетами цветов и нежными акварелями.

В другое время, она с удовольствием полюбовалась бы обстановкой, но сейчас на душе у нее было слишком тревожно, и в голове крутились не самые приятные мысли.

Джулия вздохнула.

Несмотря на усталость, уснуть так и не получилось.

Она встала с постели, накинула бархатный халат и тихонько вышла из комнаты.

Ночной замок жил своей, особенной жизнью. Откуда-то снизу доносились непонятные приглушенные звуки, в просторных коридорах, прямо в воздухе, плавали небольшие круглые светильники, на втором этаже, куда спустилась Джул, полным ходом шла уборка комнат - метлы, щетки и совки, сами, без участия людей, наводили чистоту в многочисленных покоях. Джулия даже остановилась, с удивлением наблюдая за деловитой суетой магических «уборщиков». Надо же, как удобно! И прислуга не нужна!

Круглые щетки резво натирали паркетные полы, пара метелок деловито смахивала пыль с каминных полок и фарфоровых безделушек, а небольшие, но шустрые совки вычищали очаги от золы.

С трудом оторвавшись от поразительного зрелища, Джул пошла вдоль распахнутых дверей, с интересом рассматривая обстановку комнат. Похоже, второй этаж, в отличие от третьего, гостевого, был хозяйским.

Она видела супружеские спальни, уютные гостиные и небольшой будуар - словно сошедший со страниц «Иллюстрированных лондонских новостей», - детские комнаты и классную.

Джулия вздохнула. Похоже, у Эррола есть жена.

Все говорит об этом - и шкатулки с украшениями на изящном столике, и шляпные картонки, перевязанные лентами, и домашние туфельки, кокетливо выглядывающие из-под кровати. И ажурная шаль, небрежно брошенная в кресле.

Интересно, как отнесется хозяйка этих комнат к ее присутствию в замке? И где она сама? Не хотелось бы доставить ей неудобства.

Впрочем, думать о леди Эррол не хотелось. Вот, не хотелось, и все тут! И, вообще… Лучше бы никакой леди Эррол и вовсе не было.

Джулия спустилась по лестнице и двинулась вдоль длинного ряда дверей. В отличие от верхних этажей, внизу царила полутьма, да, и звуки уборки стихли. На душе стало тревожно. Джул осторожно продвигалась вперед, невольно вспоминая, чем закончился похожий поход по ночным коридорам Вуллсхеда. Если сейчас снова появится Эррол...

- Эдриан, мальчик мой, ты не должен отчаиваться, - неожиданно услышала она надтреснутый старческий голос. - Ориус милостив, глядишь, все образуется.

- Только неудачник может верить в милость богов, - ответил Эррол. В его словах прозвучала плохо скрытая горечь.

Джул почувствовала, как больно сжалось сердце. Что произошло в жизни Эдриана? Какая тоска гложет его душу?

И почему он так мрачен и неприступен?

- А эта девушка… Ты не думаешь, что она могла бы...

- О, нет! - перебил собеседника Эррол. - Только не она. Я не хочу о ней говорить!

Джул насторожилась. Интересно, что за леди вызвала у Эдриана такое негодование?

- Мне кажется, она отличается от прочих Норреев.

- Она не Норрей, - отрезал Эррол. - Всего лишь жалкая выскочка, подцепившая старика графа. Меркантильная пустышка, польстившаяся на обещанные деньги.

- А мне кажется, что не все так просто, - задумчиво ответил его собеседник. - Приглядись к ней, Эдриан. Я уверен, эта леди еще сумеет тебя удивить.

Джул услышала тихий дребезжащий смех. Звук был такой, будто кто-то рассыпал по столу мелкие камушки.